Страница 30 из 39
Братья мигом вскинули ружья и прицелились. Пятеро закрыли глаза, а шестой зажмурился. Выпалили все, как один, только пятеро промахнулись, а шестой не попал.
Тогда братья бросились за зайцами вдогонку. Пятерых схватили, а шестого поймали. Вот так удача!
Пришли домой. Решили зайцев в наперстке варить. Пять зайцев в наперстке не помещаются, а шестой не влезает.
Отец сказал:
— Сходите к соседям, попросите шесть кастрюль, чтобы всех зайцев сварить разом.
Пошли братья к соседям. Пятеро соседей были скупые, а шестой жадный. Дали соседи, что кому не жалко — пять кастрюль дырявых, а одну без дна.
Принесли братья кастрюли домой и поставили зайцев варить. Под пятью кастрюлями огонь забыли развести, а под шестой и не разжигали.
Варились зайцы, варились. Пять не сварились, а шестой остался сырым.
Стали зайцев есть. Пятеро братьев разжевать не могут, а шестому и не откусить.
Принялись братья отца угощать. Отец пять зайцев съел, шестым подавился.
Привели братья шесть докторов. Пять докторов невежды, а шестой и совсем ничего не знает. Осмотрели доктора отца и заспорили. Пятеро сказали, что он нездоров, а шестой, что болен.
А чем же дело кончилось? Пока неизвестно. Доктора еще спорят. Вот как придут к согласию, тогда и дальше можно рассказывать.
Новая юбка
или муж и жена. Жили не то, чтобы богато, а просто сказать — бедно. У жены была одна-единственная юбка, драная-предраная, ношеная-преношеная. Целыми днями она только и делала, что ставила на нее заплаты. Под заплатами и юбки не видно.
Вот пришел муж домой, а жена плачет.
— Посмотри — опять дыра на юбке! И залатать нечем. На следующий день муж на все заработанные деньги купил жене новую юбку. Принес домой и сказал:
— Хоть без ужина, да с обновкой.
Жена очень обрадовалась.
Муж лег спать, а она принялась за дело.
Проснулся муж, видит — жена всю новую юбку на куски изрезала, на старую юбку новых заплат наставила. Ахнул он, а жена говорит:
— Спасибо тебе, муженек, все прорехи я починила да еще вон сколько кусков осталось, на целый год хватит.
Похлебка из камней
или две сестры — Анна-Мария и Виттория. Анна-Мария вышла замуж за богатого лавочника, Виттория — за угольщика. Уголь жечь — не то, что товары в лавке продавать да барыши подсчитывать. Угольщик работает много, зарабатывает мало. Но в маленьком домике, что стоял на опушке леса, всегда было весело, потому что угольщик вставал с песней и спать ложился с песней, да не с одной и той же, а все с разными. И откуда он их брал! Дети у Виттории — две девочки и три мальчика — росли румяные, послушные и веселые.
А у Анны-Марии был всего один сын, да и тот злой и плаксивый. Как мать ему ни угождала, как ни баловала, он только худел и бледнел от злости. Вот богатая Анна-Мария и завидовала бедной Виттории.
Настал год, когда в местности, где жили сестры, появилась черная лихорадка со своей подругой — костлявой смертью. Они заглядывали то в один дом, то в другой. Не миновали страшные гостьи хижины угольщика, постучались и в дом лавочника. В один день сестры вышли замуж, в один день стали вдовами.
Осталась Виттория с пятью маленькими детьми. Уголь обжигать не женское дело, а другой работы Виттория, как ни искала, найти не могла. Тогда решила она пойти к своей сестре Анне-Марии.
— Помоги мне, сестра, — попросила Виттория. — Дай хоть немного хлеба, чтобы накормить детей.
— Навязались на мою голову дармоеды! — закричала Анна-Мария. — Ну, так и быть, бездельница, прибери в доме, вычисти хлев, накорми скотину, выполи огород, тогда и просить будешь.
Виттория прибрала в доме, вычистила хлев, задала корм коровам, подоила их, все сорняки в огороде выдергала.
— А теперь испеки хлеб, — приказала Анна-Мария.
Когда хлеб испекся, она выбрала самый маленький хлебец и дала сестре.
— Можешь приходить завтра опять, — сказала лавочница, а про себя подумала: «Недолго же будут румяными твои дети, если ты разделишь на пятерых такой хлебец!»
Виттория пришла и на следующий день. Сестра задала ей работу еще тяжелей, а вечером положила перед ней хлебец меньше вчерашнего. Только на этот раз Виттория оказалась похитрей — вымесила тесто, а руки мыть не стала. Пришла домой, поставила котел на огонь и всю приставшую к ладоням муку стряхнула в воду. Получилась вкусная мучная похлебка. Дети поели ее и почти сытые легли спать.
Так и стала делать Виттория. И румянец на щеках ее детей разлился еще ярче, чем раньше.
Однажды Виттория во дворе у сестры молола на ручной мельнице зерно. Вдруг в ворота вошел нищий старик.
— Дай мне кусочек хлеба, добрая женщина, — сказал он, — я голоден.
Виттория ответила:
— И рада бы накормить тебя, да я здесь не хозяйка. Попроси у моей сестры.
Тут Анна-Мария выбежала из дома и принялась браниться:
— Убирайся, бродяга, пока я собаку на тебя не натравила!
А за Анной-Марией выскочил ее сыночек. Он собрал камешки под ногами и давай швырять их в старика.
Нищий повернулся, чтобы уйти, но Виттория успела шепнуть ему:
— Вечером жди меня у поворота дороги, где растут большие оливы.
Виттория кончила работу и пошла домой. На камне у поворота дороги сидел нищий и ждал Витторию. Она вынула из корзинки свой хлебец, разломила его на шесть равных частей и одну протянула старику. Старик взял хлеб и спросил:
— Чью же долю ты мне отдала, женщина?
— У меня пятеро детей, — ответила Виттория, — шестая я сама. Вот я и отдала свою долю. Ты не беспокойся, я сегодня много поработала и скоро усну. А во сне человеку есть не хочется.
— Что ж, спасибо. Может, и я тебе когда-нибудь помогу, — сказал старик.
Прошло еще немного времени. Как-то сын Анны-Марии увидал парящего в небе орла и захотел с ним поиграть. Анна-Мария так любила сына, что будь у нее крылья, она непременно полетела бы за орлом. Однако крыльев у нее не было, и она стала уговаривать милого сыночка поиграть другими игрушками. Но милый сыночек хотел только орла. Он разинул свой большой рот и принялся вопить. Да так, что к вечеру все в доме оглохли от его крика, а сам он заболел.
— Ну, а твои дети, — спросила Анна-Мария у Виттории, — здоровы?
— Здоровы, — ответила Виттория.
И тут Анну-Марию начала грызть черная зависть. Она послала сестру работать в поле, а сама побежала к ней в дом. Когда Анна-Мария увидела, какие румяные и веселые дети у Виттории, она чуть не заплакала от огорчения.
— Э, милые племянники, добра бы вам не видать, чем кормит вас мать, что у вас такие круглые щеки? — И она больно ущипнула младшего мальчика.
— Мы едим мучную похлебку, — ответил старший.
— Мучную похлебку? А где же мать берет муку?
— Как только мама приходит домой, она стряхивает над котлом муку, приставшую к ладоням, — сказала девочка.
«Ах вот оно что!» — подумала Анна-Мария.
В тот же вечер она велела своей сестре хорошенько вымыть руки перед уходом и прогнала ее, не дав ни кусочка хлеба.
Виттория пошла домой с пустой корзинкой. На повороте дороги она остановилась и задумалась. Что она скажет голодным детям, чем их накормит?
Тут Виттория увидела у обочины три камня. Она подняла их, положила в корзинку и сверху прикрыла передником.
К ее возвращению дети, как всегда, наносили воды, вымыли котел и разожгли огонь в очаге. Когда Виттория пришла, вода в котле уже закипала.
— Ну, детки, — сказала она, — сегодня у нас будет похлебка, да не мучная, а из хорошего мяса.
С этими словами Виттория опустила в котел три камня.
— А мясо долго варится? — спросили дети.
— Долго, детки, видите, какое оно твердое, — и Виттория постучала деревянной ложкой по камням в котле. — Когда оно станет мягким, похлебка будет готова. А пока поиграйте.