Любовь в Академии Магии

— В моей практике были случаи частичной потери памяти, обычно они связаны с отторжением чего-то неприятного или страшного для пациента.

— Видимо, учеба здесь не сахар, — рассмеялась Люба, а потом, спохватившись, поправилась. — Да и вся жизнь моя, раз я её не помню.

— Ничего, хороший менталист это исправит, вот вернется ректор и займется вами. Да и не только, а то распоясались совсем некоторые студенты.

— А кстати, кто это был? Парень, которого вы выгнали? — решила уточнить женщина, мало ли что её связывает с этим мужланом.

— Зачем вам это знать? — прорезались ревнивые нотки в голосе лекаря. — Хотите продолжить?

— Что вы, увольте, — ужаснулась Любовь Павловна. — Но мне ещё здесь учиться и явно с этим кадром я столкнусь не раз.

— Ну да, конечно, тем более, подозреваю, именно он виноват в вашем «выгорании», моя драгоценная мисс. Ульрих Фламе, внучатый племянник императора.

— Все чудесатее и чудесатее, — прошептала Люба, понимая, что предыдущая владелица тела была готова умереть, лишь бы отделаться от подобного преследователя. — «От одних «богатеньких» деточек к другим, везучая ты, Любка. Но ничего, мы еще поборемся», — подумала она.

После этого разговора, лекарь проводил её в другую комнату, ничем особо не отличающуюся от предыдущей, разве что на двери была пластина, к которой он поднес ладонь и произнес своё имя. И заставив Любу повторить его действия, пообещал, что теперь никто кроме неё, медперсонала и высшего руководства Академии зайти в палату не сможет.

— Простите, лекарь Аларион, а можно мне книжек каких-нибудь, про историю, географию, или устав академии хотя бы. Утолить информационный голод, так сказать, а то боюсь, я сойду с ума в четырех стенах. Сумасшедший маг это, наверное, плохо? — Люба вновь сделала «глазки шрековского кота» отправляя мысленный посыл доктору, что она замечательная девочка, и он очень хочет ей помочь: «Я прямо джедай», — хихикнула она про себя, вспомнив свой недавний поход в кино в полном одиночестве.

— Ох, мисс Авалон, Леа. Боюсь, сумасшествие это одна из причин запечатывания дара. Поэтому крепитесь, но книжек вам не обещаю. Могу послать запрос к завхозу общежития, если у вас есть визор к коннектору, то попрошу вашу соседку его принести, а если нет, не расстраивайтесь, мы что-нибудь придумаем, — лекарь увидел, что Любовь погрустнела, от его слов. Она не понимала, что за коннектор, и что за визор, и не знала, есть ли эти вещи у девушки, которой она стала. — А теперь отдыхайте, — сказал эльф и ушел.

Глава 3. Тот неловкий момент, когда лежать в больнице — к добру

Стоило лекарю закрыть за собой дверь, как Любовь Павловна рванула в «дамскую комнату» с совсем неприличной для её возраста скоростью. Но терпеть и не идти по естественной нужде, чтобы не прерывать разговор с положительно настроенным и пока единственным знакомым существом, не хотелось.

К её счастью, местный санузел особо от привычного ничем не отличался, разве что кнопка на стене реагировала не нажатие, как в популярных нынче инсталляциях, а на прикосновение. Но потом Люба увидела зеркало, и ей стало не до кнопок.

Девушку, что смотрела из отражения, можно было, не лукавя, назвать красавицей. Темные волосы водопадом струились почти до пояса, немного завиваясь на концах, практически черные глаза тонули в длинных ресницах. Губы «сердечком» добавляли своей владелице немного капризный вид, но чуть вздернутый носик исправлял положение. Стройная фигура, а главное молодость, необычайно порадовали Любовь, поэтому он закуталась в халат и вспомнила слова из «Душеньки» Богдановича.

— Во всех ты, Душенька, нарядах хороша: По образу ль какой царицы ты одета, пастушкою ль сидишь ты возле шалаша, во всех ты чудо света. То еще чудо, — улыбнулась Люба. — Можно не быть серьезной, перестать «соответствовать возрасту», чудить, творить и вытворять! — от счастья женщина затанцевала по палате. Только сейчас она смогла признаться себе, как сильно на неё давила сложившаяся ситуация и возраст, в котором она еще оставалась одна. — И этот второй шанс я использую от души и на полную катушку!

— Я вижу, что вам явно лучше, — в палату вошла невысокая худенькая девушка, её кожа была оливкового цвета, и сама она казалась невесомой и прозрачной.

— Просто радуюсь, что осталась жива, — смутилась Люба.

— Это замечательно, — вновь зазвенел голосочек медсестры. — Я в курсе про потерю памяти, меня зовут Динь Делвинь, я дриада и старшая медсестра в изоляторе. Здесь твои личные вещи, всякие наши женские штучки, — она озорно подмигнула. — И коннектор с визором.

— Спасибо! — искренне обрадовалась женщина, информационное голодание её пугало, а тут практически волшебную палочку подарили. Но стоило ей взглянуть на странные предметы, вся радость померкла. Как ими пользоваться Люба не знала. — Ой, — она растерянно посмотрела на Динь.

— Показать, как это работает? — догадалась дриада.

— Да, если вам не сложно. Так стыдно, чувствую себя младенцем.

— Ничего страшного, вот когда память теряют до состояния младенца это печально, учиться заново ходить, говорить, читать просто ужасно. А вы быстро наверстаете, — поддержала её медсестра, и начала показывать, как включаются аппараты, и какой функционал им доступен.

В принципе, все оказалось не так страшно, как сначала подумала Любовь Павловна. Это был аналог земного смарфона с интернетом, просто здесь был коннектор, визор и магсеть. А так все тоже самое, соцсети, мессенджеры, вот только не было номеров, связывались через магсеть по имени, и это было даже удобней. Если тебе позвонит кто-то незнакомый, по всплывшей фотографии сразу поймешь кто это. Динь, пообещав принести в скором времени Любе поесть, оставила её одну, «просвещаться».

Глава 4. Информирован, значит вооружен

Как уже Люба узнала от лекаря, находилась она в академии Магии, что располагалась на окраине столицы империи Ахен. Основана была это академия несколько тысяч лет назад, когда собственно и появилась империя. Прадед нынешнего императора устроил завоевательный поход по всем близлежащим землям, и соединил в одну страну целый материк, и, завершив эту славную миссию, скончался, закрепив границы собственной магией отдав жизнь. Теперь все восстания «накрывались медным тазом» без вмешательства правительства, восстающих успокаивала природа. В визоре мелькали отрывки истории становления империи, а Любовь Павловна не переставала удивляться.

— Как интересно, на зачинщиков какой-то мор нападает, а толпу «остужает» природа, и главное всегда по делу, если кто-то несправедливыми налогами возмущается или указом свыше каким, то, пожалуйста, бастуйте себе на здоровье. Вот так проклятье придумал этот старый дракон, обезопасил своих потомков и свою страну. Нам бы такую штуку…

Хотя не все было так ладно, как складно написано или отснято. Расовое неравенство хоть и порицалось, цвело буйным цветом. Просто ценилась сила, а условно, определенные расы обладали ей чаще и больше, например драконы, эльфы, демоны. С вампирами и оборотнями считались из-за физической силы, хотя изредка и среди них просыпался дар. А вот на одаренных людей смотрели свысока, они в самых исключительных случаях могли дотягивать да магических рас, и потому в основном были рабочей силой. Смешанные браки не приветствовались, но и не были чем-то из ряда вон выходящим. Тем более, что мироздание сжалилось над теми же драконами и понятие «истинной» пары тут было оригинальное, магия связывала только тех, кто искренне полюбил и прожил определенное количество лет вместе. «Вот и правильно, так честнее, чем в тех же «сумерках» с запечатлением», — хмыкнула Люба и начала смотреть дальше.

Одевались тут как на земле, без всяких корсажей и кринолинов, что женщину, вернее девушку порадовало, все же лучше привычные трусы и юбка карандаш, чем рейтузы и десяток подъюбников.

Судя по социальной страничке Леи Авалон, в чьем теле повезло очутиться Любе, она была средне одаренной магией земли для человека. Таких девушек отправляли учится на факультет бытовой магии, и дальше ей было два пути, либо она выходила замуж, удачно или не очень, как повезет, либо находила работу согласно магической степени, тут тоже как повезет. Девушка, судя по всему, была не очень общительная, но трудолюбивая. Любовь тщательно изучала страницу и фотографии Леи, и её знакомых, стараясь запомнить имена, расы, привычки. Сказывалась профдеформация. Именно так она разбирала новых учеников.