Внутри

«Быстро выпью пиво, изображу интерес к его играм и свалю», – удовлетворённо одобрив свой план, кивнул Марк.

Глава 5

Когда Марк подходил уже к дому Петручио, его охватило какое-то странное чувство тревоги. Или предчувствия. Но что-то явно нехорошее – у Марка холодок пошёл на спине, а это недобрый знак.

«Эй, дружок, а ты, оказывается, боишься!» – сам себе сказал Марк.

Неужели простая встреча с другом вызывает в нём неподдельный страх? Ненормально!

«Да что же со мной не так?»

Он нажал на дверной звонок. Дверь тут же была открыта, как будто Пётр ждал его у глазка.

– Ого, а ты изменился с нашей последней встречи! – воскликнул правда удивлённый Пётр. – Хотя виделись мы с тобой дай бог вспомнить когда. Тогда революция уже прошла или ещё не начиналась?

– Ну и тупой же у тебя юмор! В принципе, как и ты сам! – усмехаясь, сказал Марк, изображая скупую улыбку на лице.

Это привычное дело для Марка – изображать на своём лице какую-нибудь эмоцию. Так как его в принципе ничто не волнует в этом мире, кроме себя самого, то, естественно, истории других людей его не задевали.

Они прошли в квартиру.

– Располагайся пока, а я нам стол организую, – по-хозяйски предложил Петручио.

Когда друг исчез на кухне, Марк начал рассматривать комнату. Это было помещение, которое брало на себя функционал и спальни Петра, и спальни матери, и гостиной в целом, то есть дурдом на выезде. Марк бы так точно жить не смог. Без личного пространства это тюрьма и даже ещё хуже.

В комнате было много фотографий, на которых было всё семейство в сборе, когда они ещё все были счастливы с живым отцом семейства. Видимо, это единственное светлое пятно в комнате, потому что всё остальное выглядело грязным и убогим. Даже тошнотворным.

В углу рядом с окном стоял компьютерный стол друга. Он был весь грязный, заляпанный грязными жирными пальцами после пиццы или какой-то другой жирной и нездоровой еды. Под столом – бумажки, банки из-под пива, грязные носки. На стуле – непонятного происхождения пятна, и Марк даже пытаться предположить историю их появления не хотел. Противно! Рядом со столом у окна стояло спальное место Петра – старый, продавленный диван. На него даже смотреть было страшно, не то что сесть на него, а уж тем более лечь. В противоположном углу комнаты была территория матери: небольшая кровать, панцирная, застелена отвратным покрывалом в прожжённых дырках от сигарет. Посередине комнаты под старой люстрой стояли круглый обеденный стол и два стула. За ним, видимо, члены семьи собираются вечером за чашечкой чая и обсуждают, как у кого прошёл день. Но представить это трудно – скорее всего, мать с сыном вообще никогда не общаются. Чем больше взгляд Марка цеплял детали этой комнаты, тем противнее ему было в ней находиться. На него начали давить стены и старая мебель – ему стало не хватать воздуха. Он начал глубоко дышать, как будто от этого прибавилось бы кислорода в комнате. Затем он ринулся на кухню, спасая себя от потери сознания в грязной, серой убогой комнатушке.

– Ты что, привидение увидел? – удивился друг, увидев Марка с вытаращенными глазами.

– Хуже.

Кухня на удивление была светлее и уютнее. Светлый кафель на полу, светлые обои на стенах, даже кухонный гарнитур имелся, и тоже в светлых тонах.

– Давай посидим здесь? – предложил Марк.

– Но я хотел тебе показать свои достижения в одной игре. В той комнате это сделать было бы сподручнее – стол с компьютером же там! – махнул рукой в сторону захламлённой комнаты Пётр.

– Не переживай, покажешь и так, а посидеть хочется здесь – атмосфера этой комнаты мне больше нравится. Ты ту комнату совсем засрал.

– А что я-то сразу? Это мать совсем не следит за порядком. Вот как устроилась техничкой в школу, так про порядок в квартире совсем забыла.

Приятели сели за стол, Петручио по-хозяйски нарезал закуску хлеб, колбасу, сыр и пиццу. Они стали пить пиво. После третьей банки насыпали ещё в тарелку чипсов и орешков. Разговор вроде начал клеиться после долгого необщения двух молодых людей.

В основном говорил Пётр, он взахлёб рассказывал о своих играх.

«Мужику тридцать лет, а занимается фигнёй какой-то!» – Марк практически отключился от Петра и, делая вид, что слушает, думал, что бы ему ещё поесть.

– Ты когда увидел меня, сказал, что я изменился. Что именно во мне поменялось, Петручио? – Марк решил поменять тему разговора на себя, иначе была опасность заснуть, слушая восхваления очередных крутых геймеров.

– Э… ну ты ещё больше похудел. Видимо, совсем плохо питаешься, не то что я! – хмыкнул довольный и жирный Пётр. – Осунулся ты совсем, цвет кожи, как у трупака, и синяки под глазами чуть ли не до колен.

– А лучше быть жирной свинотой, как ты? И лосниться жиром? – В голосе Марка появились явные нотки зарождающегося гнева.

«Зачем он только завёл эту тему? Разве можно ждать от этого тупого геймера адекватного разговора?» – корил себя Марк.

– Знаешь, я понимаю, тебе это слышать со стороны не очень приятно, я это предусмотрел, всё-таки, как-никак, мы с тобой общаемся периодически, и я тебя уже мало-мальски знаю. – Пётр встал, подошёл к холодильнику и достал из него припрятанную бутылку водки. – Знаешь, как узнать, что водка действительно хорошая и не подделка? – спросил друг-игроман.

– Ну и как? Выпить и не сдохнуть?

– Смотри: нужно взять бутылку и, не меняя угол наклона, то есть прямо бутылку держать, начинаешь её крутить, такими движениями, как будто палкой зелье в чане размешиваешь, – быстро это надо делать. Затем останавливаешься и смотришь: внутри бутылки появляется змейка из пузырьков, она как бы мини-торнадо напоминает. Вот это знак качества напитка.

Пётр продемонстрировал это наглядно и, удостоверившись, что водка у них самая настоящая из всех водочных представителей, довольный, разлил по рюмкам.

Глава 6

Изрядно выпившие, Пётр и Марк сидели друг напротив друга и молчали. Обычно пьяных парней не остановить – они, наоборот, говорят обо всём на свете, обсуждают всё, что подвернётся под руку. Ругают власть, матерятся, делятся впечатлениями о девочках, с которыми в последнее время встречались. Но наши представители сильного пола молча сидели и смотрели в стол. Возможно, каждый из них и хотел что-то сказать, да понимал, что второму это будет неинтересно. Даже в таком состоянии они понимали, насколько они разные люди и интересы у них разные. А возможно, только сейчас они это как раз и осознали.

Пётр медленно поднял голову и начал рассматривать сидящего напротив Марка.

«В кого он себя превратил, боже! – подумал он. – Высохшая букашка! Ничего из себя не представляет, но любит поучать жизни других. Тьфу на него!»

Пётр чувствовал, как волна невысказанных Марку претензий скоро накроет его и он не в силах этому будет сопротивляться и выскажет, наконец, всё, что думает о своём, так сказать, названом друге.

– Как ты можешь работать с людьми, если ты ненавидишь людей? – тихо, не вкладывая никакую эмоцию в этот вопрос, произнёс Пётр.

Марк уже какое-то время назад стал догадываться, что выпитая Петром водка скоро выйдет наружу либо фонтаном непереваренной пиццы, либо в виде фонтана бранных слов и выражений в его адрес.

– Пётр, ты накаляешь обстановку такими вопросами, – как бы предупреждая, ответил Марк.

– Да ладно тебе, всё давно уже было накалено и остужено. Мы общаемся раз в полгода, и то только когда тебе это будет нужно. Я не жалуюсь, у меня своих проблем в жизни хватает, чтобы ещё и твоё нытьё периодически слушать. Я же, можно сказать, из жалости это делаю, из жалости к тебе. Зная, что ты не любишь людей, несложно догадаться, что и люди тебя особо не жалуют в своём окружении. Ты изгой общества. Ты только на работе создаёшь себе иллюзию нужности людям: они тебя о чём-то просят, доверяют твоему мнению, а ты этим пользуешься, чтобы потешить своё самолюбие. Получая каждый день на работе такой заряд взаимодействия с социумом, ты как бы держишься на плаву. Это не даёт тебе упасть на дно твоей никчёмной жизни.