Страница 37 из 42
В это мгновение он почувствовал на себе удивленный взгляд. Повар проснулся и, протирая глаза, с недоверчивым недоумением смотрел на своего генерала. Он воевал с генералом от самой границы и успел твердо усвоить, что начальство его не пьет. Коньяк же, присланный шефами дивизии еще на Октябрьские праздники, свято хранился поваром для почетных гостей.
Генерал гадливо передернул плечами, сунул бутылку повару и, ничего не сказав, скрылся за брезентовым пологом.
Он забрался на нары и закрыл глаза. Теперь, когда тепло быстро разливалось по телу, чужой запах как бы отступил.
В приятной дреме замаячили образы жены - веселой толстушки, сына высокого, тощего паренька с длинными руками, удивительно напоминавшего мать, несмотря на свою худобу, и дочки - веселого черноглазого карапузика. Чувствуя приближение желанного сна, генерал лег поудобней, натянул на голову одеяло и только тут по-настоящему почувствовал, как он устал. "А все-таки здорово фашистов под Москвой рубанули!" - подумал он напоследок и точно бы погрузился в теплую воду...
...За занавеской, отгораживавшей койку порученца, будто летящий майский жук, зажужжал телефон. Требовательный, упрямый звук зуммера, раздаваясь ночью, всегда приносил что-то новое, чаще всего тревожное и неприятное. Он сразу отогнал сон. Только усилием воли генерал заставил себя остаться на постели. "Кто это звонит? Ведь просил же телефониста соединять только в случае крайней необходимости и всех, кто требует комдива, приключать к начальнику штаба". Телефон зуммерил напористо, настойчиво. Никто не брал трубку. "Ну и спит! - подумал генерал про порученца. - Эх, молодость, молодость!" Он уже хотел было сам идти к телефону, но послышался зловеще приглушенный шепот порученца:
- Кто, кто?.. Не могу, товарищ двенадцатый, первый отдыхает. Звоните третьему... Я вам говорю, товарищ первый трое суток даже не прилег. Не просите - не могу, товарищ двенадцатый. Не приказано.
Двенадцатым по дивизионной телефонной номенклатуре значился тот самый смелый, боевой майор, которого генерал направил с авангардным отрядом лыжников-сибиряков на лесную дорогу для форсированного параллельного преследования отступавших вражеских частей.
- Соединяйтесь с третьим, товарищ двенадцатый... Не могу... упорствовал порученец.
Шепот его снизился до зловещего шипения.
Сон уже совсем отлетел. Сбросив одеяло, генерал сел на нарах, нащупывая ногами бурки. Майор был опытный и дисциплинированный офицер. Он не стал бы настаивать по пустякам. Подходя к телефону, генерал удивился, увидев, что обледеневшая стенка земляного колодца, в который выходило единственное окошко блиндажа, ярко освещена оранжевым светом. Значит, все-таки он успел изрядно поспать.
- Первый слушает, - сказал генерал, отбирая у порученца телефонную трубку.
- Докладывает двенадцатый, - заклекотал веселый, энергичный голос. Простите, товарищ первый, я бы не стал вас беспокоить, но у меня ЧП, очень важное... Совершенно особого свойства.
- Чрезвычайное происшествие?.. В батальоне?.. Нет?.. Напоролись на засаду? Застряли?
- Никак нет, наступление развивается нормально. Основные силы, двигаясь по дороге, вышли на рубеж сторожки. Мои лыжники, ведя целиной параллельное преследование, в пять пятьдесят минут достигли высоты "пятьдесят восемь", южнее топографической вышки "сорок один". Сейчас они значительно западнее.
- Молодцы! - крикнул в трубку командир дивизии.
Следя по карте, генерал уже отмечал красным карандашом район сторожки и вышки. Ясно! Сбитый с укреплений резервного оборонительного рубежа, враг снова принужден начать беспорядочный отход.
- Молодцы! - повторил генерал, удлиняя красным карандашом стрелу, врезавшуюся в расположение вражеских частей. - Продолжайте преследование. К двенадцати ноль-ноль выйти основными силами в район... вот сюда, в район переезда через железную дорогу. Авангарду лыжников направиться в обгон немецких колонн и занять "Бол. Самарино". Нашли "Бол. Самарино" на своей карте?.. Вот его. Понятно? Исполняйте... Да, вы сказали - ЧП. В чем дело?
Бодрый, уверенный даже в минуты боевых неудач, голос майора дрогнул. В нем зазвенели азартные мальчишеские нотки:
- Ой, товарищ первый, ЧП совершенно особенное! Мои лыжники, двигаясь параллельно дороге, в двух километрах севернее топзнака "сорок один" взяли целый мешок золота...
- Что? Повторите, что взяли? Не понимаю. Передайте по буквам.
- Золото... Зинаида, Ольга, Лена, вторая Ольга, Тарас, третья Ольга. Поняли?.. Вот-вот, именно золото, много золота, товарищ первый.
- Слушайте, вы, третья Ольга, ни черта я у вас не понимаю! - Генерал начал сердиться.
Еще в дни обороны, когда части дивизии отбивали атаки врага, закопавшись на левом берегу Волги, за городом Калинином, как-то сам собой возник в них эдакий самодельный внутренний и довольно неуклюжий шифр для телефонных переговоров. По шифру этому звались: танки - лапти, пушки гавкалки, снаряды - огурцы, самолеты - птички и так далее. Конечно, все понимали, что такая фраза, как: "У немцев на левом фланге лапотки завелись", или запрос прислать для гавкалок семидесятишестимиллиметровых огурчиков звучали не бог весть как конспиративно. Однако и сам генерал, посмеивавшийся над этим шифром, порой прибегал к нему при переговорах. Приняв теперь по буквам слово "золото", он никак не мог вспомнить, что же, собственно, оно могло означать.
- Пшеница, что ли? - предположил он.
- Никак нет, именно золото, товарищ первый, - ответил ему бодрый голос.
- К черту эти ваши дурацкие выдумки! Мы не в обороне, докладывайте по-русски, чего вы там захватили.
- Виноват, товарищ генерал, именно золото, самое настоящее золото, драгоценный металл, а также бриллианты и еще какие-то камни. Мною золота, целый мешок. Его несли партизаны, их нашли в лесу. Из их письма явствует...
- Какого письма? Откуда письмо?
- Оно было написано в записной книжке, приколото немецким штыком к дереву. Их письмо, товарищ первый...
Происшествие, действительно, было не из обычных. Генерал забыл, что стоит в одном белье в блиндаже, из которого за ночь выдуло все тепло. Он машинально запахнул бекешу, накинутую ему на плечи порученцем, присел на стол.