Страница 5 из 12
– Хочешь пойти посмотреть?
Кайлану больше всего на свете этого хотелось, но сейчас это казалось непозволительной роскошью. Возвышающийся камень находился именно там, где говорилось в историях о Джарра-Джене и множестве других историй.
– Не знаю… У нас есть дела поважнее. Вот разберемся со скексисами, дела перейдут к Аль-Модре, и тогда я вернусь сюда и изучу и прочту все, что захочется.
– Ну пойдем посмотрим. У нас впереди еще целый день.
Найя подскочила на ноги, потянулась, чуть не сбросив с себя Нича, и повесила дорожную сумку на одно плечо. Сумка была отцовской, для ношения на спине, но после того, как распустились крылья, приходилось носить ее на одном плече. Ей нужно было обменять мужской рюкзак на что-то более удобное для ношения с крыльями, особенно учитывая то, что они собрались продолжить свой путь за пределы Камня-в-Лесу.
– Если за нами гонятся скексисы, а мир разваливается на части, это еще не значит, что ты не вправе себя немножко побаловать.
Комментарий получился кислый, но она улыбнулась, и Кайлан знал, что она хотела как лучше. Возвышающийся камень звал его свысока, и, взглянув на него, Кайлан почти услышал шепот выгравированных на нем оттисков песен. С некоторой осторожностью он нашел ведущую вверх лесную тропу и пошел по ней, а Найя последовала за ним.
Глава 4
Подъем оказался выше, чем выглядело со стороны, и путь на самый верх потребовал времени. Чем ближе к вершине, тем щербатее и древнее становились валуны. Добравшись до плоской плиты на самом верху, Кайлан и Найя посмотрели вниз: крохотное поселение Камень-в-Лесу почти полностью было укрыто лесом.
Центральный обелиск оказался одним из нескольких столпов, но был самым большим, и поэтому его было видно снизу. Вокруг него стояло полдюжины поросших мхом камней, все с выгравированными снооттисками письменности гельфлингов, на некоторых были пиктограммы и спиралевидные геометрические фигуры. Кайлан приблизился к большому центральному камню и прикоснулся к нему, пальцами ощущая сырой мох в углублениях слов.
– Сможешь прочесть? – спросила Найя. Подобно большинству гельфлингов, она не умела ни читать, ни писать. Кайлан умел и то и другое, что было его единственным навыком, который он приобрел, обучаясь у модры Меры, надеявшейся, что однажды он сможет им правильно воспользоваться.
– Это песня рождения Камня-в-Лесу, – восхищенно ответил Кайлан, водя пальцами по словам. – Летним нинетом в Век Невинности здесь была модра Инид, Поющее Дерево, призванная деревьями, плачущими в сердце Темного леса, где течет Черная река. Она нарисовала на земле формы солнца. С благословения Древа-Колыбели из земли появилось множество камней, и здесь зародился Камень-в-Лесу и расцвели гельфлинги.
Найя навострила уши.
– Модра Инид! Это имя мне знакомо… Она была сестрой модры Месаби-Нара, которая привела расу гельфлингов в Заболоченный лес Сог, она же посадила Великий Смерт – дерево, на котором живет мой клан. В сердце Смерта записана похожая история.
– В Чащобе Сами тоже есть что-то подобное, – сказал Кайлан. – Шесть Сестер покинули северный берег и основали кланы гельфлингов… Смотри! На этом камне записана история Джарра-Джена!
Кайлан переходил от одного камня к другому, читал написанные на них песни и пересказывал их Найе, следовавшей за ним по пятам. Он не знал, интересовали ли ее эти песни, но она его слушала. В одной песне, из Века Гармонии, говорилось о сказителе песен по имени Джир, путешествовавшем по миру в поисках истинной песни Тра. На другом камне говорилось о том, как мать Огра спустилась с Высокой Возвышенности и принесла мудрость гельфлингам Камня-в-Лесу – мудрость о сезонах и звездах, а еще рассказала о том, как выглядят три солнца Тра. Знания о форме Братьев и их небесном пути помогли гельфлингам понять, что такое нинеты – большие сезоны. А понимание сезонов, в свою очередь, привело к пониманию земли, урожая и цикла жизни в большом смысле.
Лишь когда стемнело настолько, что уже невозможно было что-то прочесть, Кайлан понял, что он весь день провел за чтением камней на возвышении. Найя, тихонько похрапывая, спала у одной из скрижалей, а Нич время от времени стремительно исчезал в сумерках, откуда приносил в зубах трепыхающихся юнамотов или других насекомых.
Кайлан встряхнул Найю за плечо.
– Прости, – сказал он. – Я не собирался заниматься этим весь день.
Она зевнула и потянулась.
– Тебе нужно было почитать, а мне нужно было поспать.
– А теперь нам нужно поторопиться, чтобы успеть к ужину.
Во время быстрого спуска они наблюдали за тем, как из оранжевого небо становится темно-синим. В деревне один за другим зажигались факелы, и путникам казалось, будто они спускаются в море светлячков. Где-то играла лютня, в деревенском очаге уже потрескивал огонь, вокруг которого раздавался смех гельфлингов.
Предложение Райана держаться подальше от других гельфлингов удручало, но Кайлан и Найя все же обошли очаг стороной. Было бы приятно поесть в большой компании, но каждый раз, когда Кайлан смотрел на умиротворенные лица стоунвудцев, он мог думать лишь об одном: о том, как бы они изменились, узнав то, что известно ему. Однако он понимал, что им необходимо узнать об этом, и поскорее, иначе неведение может обернуться их гибелью.
– Чувствую себя немного виноватой, – тихо произнесла Найя, несомненно, подумав о том же. – Словно я виновата в предательстве скексисов. Как будто мы виноваты в сложившей ситуации. Я не хочу рассказывать остальным. Не хочу, чтобы они боялись.
– Найя! Кайлан!
Снизу раздался жизнерадостный голос: Митра махала рукой, прыгая вверх по крутым ступеням.
– Вот вы где! Уже пора ужинать, мама послала за вами. Проголодались? Надеюсь, что да, потому что она наготовила много еды. Пойдемте!
С той же скоростью, с какой примчалась, Митра ускакала, перепрыгивая с камня на камень, к каменному домику, в котором заночевали Кайлан и Найя. Из трубы поднимался дым, а окна были залиты теплым светом от очага. У Кайлана заурчало в животе, и они поспешили за стоунвудской девчушкой.
Глава 5
Внутри домика в очаге горел огонь, а на подоконниках стояли баночки со свечами. Комната была залита теплым золотистым цветом. На полу у очага сидел Райан и держал в руках что-то маленькое и голубое. Когда они вошли, он убрал это в карман и в знак приветствия приподнял бровь.
Митра поприветствовала их более открыто. Она отвела Кайлана с Найей на кухню, где ее матушка нареза́́ла корнеплоды меркипа, что-то тихонько напевая. Как у многих стоунвудцев, у нее были длинные темные волосы, а ее нежные крылья были красно-коричневого цвета с двумя большими черными пятнышками, в каждом из которых таились вкрапления оранжевого, золотистого и бронзового цвета. На полу у ее ног сидел, посасывая кулак, малыш-гельфлинг.
– Моя матушка Шони, – представила ее Митра. – И мой братишка Тимтри.
Хоть Кайлан и Найя переночевали в их доме, матушка Райана и малыш спали, когда они пришли ночью и когда ушли рано утром. Шони положила нож и вышла из-за стола, чтобы обнять ладонями сначала лицо Найи, а затем Кайлана. Ее руки пахли специями и морковью. Кайлан, который мало что помнил о своей матери, не раз видел, как множество матерей повторяли этот теплый жест, а модра Мера никогда не была так добра к нему.
– Здравствуйте, мои милые. Рада наконец познакомиться с вами. Прошу вас, садитесь. Не обращайте внимания, если Райан холоден с вами. Райан! Предложи нашим гостям попить, прошу.
– Это могу сделать я, матушка, – вступилась Митра, но Шони отмахнулась от нее.
– Я хочу, чтобы это сделал он. Ему пойдет на пользу.
Райан не возражал, но почти безучастно налил в две глиняные чашки воду из горлянки и протянул их Кайлану и Найе. После того как они взяли предложенные им чашки, он вернулся на свое место у очага.
Кайлан вежливо отхлебнул из своей чашки и подтолкнул локтем Найю, которая с легким неодобрением смотрела вслед Райану, чтобы она сделала то же самое. У воды был землистый привкус, наверное, колодезная. Он привык к вкусу речной воды, но колодезная напомнила ему о доме, поэтому он пил медленно, чтобы подольше наслаждаться ее вкусом.