Страница 1 из 17

Успение Пресвятой Богородицы. Антология святоотеческих проповедей

Антология

Петр Юрьевич Малков

Петр Малков

«Переправа к бессмертию»: святоотеческие проповеди на Успение Пресвятой Богородицы

Смерть: наказание и дар

В день Успения Божией Матери Церковь прославляет Ее святую кончину. Сегодня православные христиане радостно поздравляют друг друга с преставлением Пречистой Девы – событием, увенчавшим земной путь Марии и завершившим Ее земную жизнь. Однако может возникнуть недоуменный вопрос: а уместно ли это – радоваться смерти, пусть и такой славной, как кончина Богородицы? Допустимо ли поздравлять друг друга с тем, что прежде Жившая умерла и возлегла во гробе, что Ее тело лишилось животворящего духа, что над Нею возобладала смерть, которой вообще нет места в благом Божественном замысле о мироздании, которая явилась во вселенной и тиранически тут воцарилась лишь как плод людского греха? И разве это правильно: радоваться о лишении жизни и схождении во гроб Матери Того Самого Спасителя, Который и пришел в наш мир ради того, чтобы эту смерть победить?

Природное явление смерти издревле казалось человеку величайшей из всех возможных загадок бытия. Смерть вызывает страх и трепет, растерянность и недоумение. Поэтому любой наш разговор о ней – это беседа «на грани фола», во время которой от собеседников требуются максимальные такт и осторожность. Разумеется, всякий человек осознает, что рано или поздно ему придется умереть, но чаще всего он старается об этом не вспоминать. Не желают люди слышать об этом и от окружающих. Попробуйте сказать кому-либо в дружеской беседе: «Ты умрешь», и, вполне вероятно, разговор уже не будет столь же дружеским, как прежде. И хотя ваш порядком смутившийся собеседник, скорее всего, не выскажет своей обиды вслух, но сочтет сказанное оскорблением.

Однако именно такие, явно выходящие за рамки приличий утверждения о неизбежности смерти, конечно же, неуместные за дружеским чаепитием, постоянно слышны в христианских храмах. «Не забывай, что и ты умрешь», – непрестанно призывает своих чад Православная Церковь. Быть может, настойчивое подчеркивание Церковью неизбежности нашей смерти кому-то покажется ненужным. Ведь мы прежде всего ожидаем услышать в храме прекрасные и утешительные слова о бессмертии и вечной жизни, а нам зачем-то упорно напоминают, что мы должны помнить о «смертном часе» и к нему готовиться. Так почему же Православная Церковь столь настойчива в своем призыве иметь неотступную «память смертную»?

Атеист может всю жизнь ожидать смерти именно как полного самораспада. Но христианин, даже готовясь к умиранию, на самом деле готовится к жизни – вечной жизни в Боге и реальности всеобщего воскресения. Благодаря такой вере смерть видится христианам лишь трудным испытанием на пути к блаженному и вечному существованию. Для православных людей умирание отнюдь не «последняя точка» в истории бытия их личности, но «запятая», необходимо подразумевающая и в дальнейшем непрестанное развитие «сюжета», задуманного для них Творцом и Создателем. И главный вопрос здесь заключается именно в том, в каком духовном состоянии мы, пройдя сквозь узкие врата смерти, вступим в новую бесконечную жизнь…

Разумеется, смерть не естественна ни для кого. Христиане отнюдь не считают смерть естественным или благим явлением. Мы знаем: вместе с прозвучавшим еще при создании мира Божественным возгласом Да будет… (ср. Быт. 1: 3), разнесшимся, подобно эху, в беспросветности первоначального небытия, все сущее – раз и навсегда – обрело надежную и непоколебимую жизненную основу. Не смерть, но именно жизнь является духовной осью, внутренним стержнем окружающего нас творения. Смерть же – нарушение «нормального» строя существования всего мироздания; она – лежащее на человеческом роде проклятие. Создатель не сотворил смерть; ведь Он – Творец всего сущего и Сам есть Жизнь, а смерть – это прежде всего умаление и отрицание всякого бытия, обратный шаг в сторону первоначального домирного «ничто». Она – нарушение, искажение первоначального порядка в устроении человека, порядка, утраченного им в результате грехопадения: в преслушании Божественной воле. Бог отнюдь не желал для людей смерти, но человек, наш праотец Адам, сам обрек себя на это – из-за собственной минутной прихоти и слабости. Именно человек, призванный Богом к со-творчеству, к святому украшению и преображению, по дару благодати, окружающей его тварной реальности, позволил – через грехопадение – властвовать над собой этому разрушительному «ничто».

И все же Создатель, обладающий удивительной способностью преображать и обращать во благо даже людское зло, и здесь сумел превратить явление смерти из вдруг ворвавшегося в мир самовольного и разрушительного несчастья в путь к обретению вечного и радостного сопребывания человека с Творцом. И потому-то среди церковных свидетельств о значении смерти постоянно звучат неожиданные утверждения о том, что смерть несет с собой не только страдание и горе, но вместе с тем заключает в себе и некое богодарованное благо. «Благодетельно установлена смерть!» – восклицает в «Беседе 18-й на книгу Бытия» святитель Иоанн Златоуст (IV век). Тем самым смерть нередко парадоксальным образом рассматривается христианскими богословами именно как человеколюбивый дар Бога людям, как осуществление любви Творца к Собственному творению. Как же разрешаются в православном вероучении эти кажущиеся несоответствия и противоречия?

Прежде чем пояснить, в чем суть Божественного «дара смерти», следует заметить, что, по мысли святых отцов Церкви, человек оказался изначально сотворен не только не смертным, но и не бессмертным. Будущее людей зависело от того, как они поведут себя по отношению к Богу и Его заповедям, какой путь они выберут: путь к богоподобию и вечной жизни, то есть бессмертие, или путь самоуничтожения, добровольного духовного и физического самораспада личности – смерть. Как учит святитель Фотий Константинопольский (IX век) в «Амфилохиях», «Бог смерти не сотворил, но создал человека в обручение бессмертию». Таким образом, естественное состояние нетленного и блаженного бессмертия было целью, так и не достигнутой человеком в пору его жизни в Эдемском саду. Даже там, находясь в состоянии теснейшего богообщения, он все же нуждался в некоем богодарованном и чудесном средстве для продления своего земного бытия. Таким средством для первых людей – Адама и Евы – оказалось вкушение плодов от древа жизни, благодаря чему они не умирали. Как утверждает Церковь, по прошествии времени их природа могла бы освятиться – одновременно и действием животворящей Божественной благодати, и путем собственного духовного самосовершенствования – настолько, что они стали бы бессмертны «по естеству» и попросту не могли бы умереть. Но до той поры они все еще нуждались в «лекарстве от умирания».

Древо жизни было насаждено Богом в раю рядом с другим растением – древом познания добра и зла. Людям было запрещено вкушать плоды древа познания. Так Бог дал им первую заповедь поста, испытывая их смирение и воздержание, жертвенную готовность отречься от всего самого прекрасного и вожделенного – ради любви к своему Создателю. Но Адам и Ева не соблюли свой пост, вкусив запретных плодов: они согрешили и обрекли себя на смерть.

Бог заранее предупреждал человека о такой «смертельной» опасности, говоря Адаму: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2: 16–17). В подобном Божественном предупреждении легко увидеть лишь угрозу наказания Адама смертью за грех. Однако смысл сказанного Творцом совсем иной. Ведь Бог не говорит, что если Адам съест плодов от древа познания, то Он, Бог, его казнит, накажет смертью. Господь не говорит: «Я казню», но произносит: «ты… умрешь». Он лишь предупреждает человека о существующей опасности, о том, что должно неизбежно последовать за проступком первых людей: иного пути для них уже не будет.