Страница 13 из 16
Но она вдруг почувствовала, что совсем не хочет играть в какие-то игры, которые раньше всегда так увлекали ее, даже такие затейливые, даже с таким достойным партнером, как Тимофей, который, возможно намеренно сказал такую неуклюжую фразу, провоцируя ее на своеобразный словесный танец. Ирина вдруг повернулась к мужу, схватила его большую, лохматую голову и прижала к своей груди:
– Эх ты, бизнесмен Урюпинский, – засмеялась она и погладила его по шевелюре, – даже в постели с любимой женщиной деньги считает…
Тимофей дернулся, потом затих, и она вдруг почувствовала, как его мягкие губы касаются ее груди.
– И вовсе я ничего не считаю, – послышался голос мужа, слегка приглушенный, потому что касания не прекратились, – я просто хотел предложить довести эту цифру до совершенства. Как тебе нравится пятьдесят? Или лучше шестьдесят? Нет, есть еще лучше – семьдесят пять. Короче, я предлагаю закатиться сейчас куда-нибудь по бутикам, купить тебе что-нибудь красивого и остромодного, а потом ужинать в наш итальянский… Принимается?
Ирина лежала несколько секунд молча, играя рыжеватыми волосами мужа. Иногда ей казалось, что у него все-таки есть любовница, так было положено в их кругу, иногда она была в этом просто уверена, но в такие минуты, слыша такой его голос, она начинала думать, что все-таки ошибается.
Ей совершенно не хотелось, сейчас, во всяком случае, никуда идти, она, конечно, с удовольствием чего-нибудь нового себе прикупила, да и просто побродить с Тимой по магазинам – немалое удовольствие. У него был острый глаз и хороший вкус, и она уже несколько раз замечала, что лучшие, наиболее идущие ей комплекты она выбирала вместе с ним. Не оценить его порыв она не могла, но не сейчас, позже, когда она наваляется в постели, набродится по дому, просто наерошит ему волосы. К тому же был еще один важный момент:
– Только не сейчас, – сказала она и подергала мужа за ухо, – сначала мне надо кое-что сделать… Пойдем к Сереньке…
Вчера, когда они ночью приехали, встречать Ирину с сыном выстроилась вся многочисленная домашняя команда. Две горничные, помощник Тимофея, секретарша, охрана дома, кроме тех, кто был на постах, повар, садовник, официантка – стояли вдоль стены и смотрели на Гришу, который бережно нес Сереньку. Мальчика в доме любили и жалели все.
В руках у него теперь кроме зайца была еще и красная пожарная машина, и это заметили тоже все. Глаза мальчика были привычно прикрыты, поза – та же, что и всегда, но кроме новой игрушки была еще одна перемена, которую зафиксировали уже очень немногие – пальцы Сереньки не были неподвижны, они медленно шевелились, ощупывая непривычную, неровную поверхность.
Отец не заметил этого и потому спросил:
– И где ты видишь изменения? Чем машина лучше зайца?
– Я тебе, Тим, завтра объясню, когда он отдохнет, ладно? – попросила мужа Замковская.
И вот это «завтра» наступило. Ирина вдруг с ужасом подумала, что Матрены здесь нет, и если Надин опять пьяна, то Серенька может оказаться просто голодным. С постели ее сдуло, как ветром, и, едва запахнув халат, она, не обращая внимания на мужа, понеслась в детскую.
Но все оказалась в порядке, сын – накормлен и переодет, а Надин – на ковре в привычной позе. Ирина, тяжело дыша – до детской было два этажа и восемь дверей, остановилась на пороге, постепенно приходя в себя.
– Так объясни мне, пожалуйста, Иркин, – послышался из-за ее плеча голос тоже запыхавшегося Тимофея, – чем все-таки новая пожарная машинка лучше старой плюшевой игрушки?
– Смотри внимательно…
Надин как раз забрала у Сереньки машинку. Мальчик немедленно отправился в свое бесконечное путешествие, а тетя́, изловчившись и бормоча какие-то ласковые слова (Тимофей, показав глазами на нее, даже подмигнул жене), поставила на его пути игрушку и потянула за веревочку.
И тут Бог послал им маленькое чудо. Машинка начала отъезжать, Серенька протянул руку, но игрушки на этом месте не оказалось. А оказалась вторая, свободная, веревочка. Пальцы мальчика невольно сжались, и он, не заметив того сам, схватил бечевку, которая вдруг начала вырываться из его рук. Затем он непроизвольно протянул руку к себе и… машинка поехала к нему. Серенька издал какой-то невнятный звук, Надин хватило ума потихоньку ослаблять веревку. Но как только мальчик ослабил тягу, она тут же потянула машинку к себе. Серенька опять напрягся, потянул – и машинка поехала к нему. Тетя́ улучила момент и опять потянула за свою веревочку.
Они играли!
– Ты понял? – радостно обернулась к мужу Ирина.
Тимофей недоуменно пожал плечами.
И вот всю дорогу, пока они гуляли по магазинам, пока добирались до ресторана, пока ужинали, Замковская пыталась объяснить мужу идеи доктора Алексея Михайловича Зуева и как он сам, его сотрудники и понимающие родители пытаются претворять их в жизнь.
Муж слушал с интересом, кивал головой, задавал дельные вопросы. Но Ирина все время чувствовала, как растет непонятное ей напряжение, как закручивается какая-то пружина, грозящая, когда ее отпустят, разнести все в пух и прах.
– Все-таки женщины – удивительные существа… – Тимофей добавил в бокал жены молодого божоле, и рука его чуть дрогнула. Стоящий невдалеке официант мгновенно вытер салфеткой невидимую каплю. – Ты даже не заметила сегодня, какой дивный каламбур выдала в магазине.
– Да? О чем ты?
– Мы вошли, и ты сказала: «Хочется купить себе чего-нибудь черного», вспоминаешь?
– Конечно. А что было потом?
– Потом… – Тимофей намазал на хлеб немного гусиного паштета, – потом я спросил у тебя: «Зачем же ты идешь к стойке, на которой все вещи белые?»
– И что я ответила?
– «Ну, или что-нибудь белое…»
Они рассмеялись, делая вид, что обоим весело.
– Скажи мне, а какой он, этот Зуев? – вдруг спросил Тимофей. – Высокий, низкий, толстый? Лысый?
– Зуев? – Ирина отложила вилку, нечаянно задев край тарелки. – Нормальный, обычный. Сутулый несколько и в сильных очках…
– Знаешь такую картину, по-моему, у Леонардо «Дама с горностаем»? – спросил Тимофей, откидываясь на спинку стула. – Там такая дивной красоты женщина держит на руках противного зверька. И все было бы замечательно, если бы не ее руки – хищные и старые. Тебя тоже выдают руки, ты сегодня все время что-то задеваешь, цепляешься, и, значит, тебе – беспокойно…
14
Она молча глядела на Тимофея, ожидая продолжения. – У тебя с ним роман? – спросил он беззаботным тоном.
– С кем? – не поняла Ирина.
– С Зуевым.
– С Зуевым?
– Ты, я вижу, специально тянешь время, чтобы найти что ответить…
Теперь он сидел, чуть наклонившись вперед, и по их положению возле стола со стороны было хорошо заметно, что в этом разговоре он снизу и всем командует Ирина. Но она-то этого видеть со стороны не могла.
– Тебе помочь? – участливо спросил Тимофей. – Придумать какую-нибудь версию для самооправдания? Например, так: «Он спасает нашего сына»? Или «Мне было так одиноко, я так остро переживала нашу разлуку, что…» Или…
– Тим… – прервала его Замковская. Она так растерялась, что не знала, что и сказать. – Ты знаешь, я бы обиделась, если бы мне не доставило счастья ощущение того, что ты можешь так меня ревновать.
Лицо ее действительно сияло.
– Ты у меня совсем дурачок? – тихо спросила Ирина и потянулась к шевелюре мужа.
Один из охранников, сидящих в зале, открыл дверь кабинета, в руке его был мобильный телефон:
– Вас, – с легким полупоклоном сказал он, – Герасименко, вы предупреждали, что он будет звонить на мой телефон и чтобы его соединить с вами.
– Извини, это нельзя отложить. – Тимофей почти виновато посмотрел на жену и взял трубку. – Да, Виталик. Понял, понял… Получилось? А что Стючелов? – он смешно произнес эту фамилию с ударением на последнем слоге, на манер «птицелов» или «крысолов». – Все отдал? А теперь в шею его гоните ссаным веником…
Он отключил телефон и победно посмотрел на жену: