Дети страха и другие ужасные истории

– Я тоже не купаюсь, – выдал Тинтин, усаживаясь рядом на землю.

Под деревом как-то разом стало тесно. Еще и с косой не купалась, не радовалась жизни, а сидела на любовно разложенном красоткой полотенце и смотрела на них. Вспомнилось, что на дискотеке ее отдельно интересовало, что это за парень из первого и почему все знают, что он лежал в изоляторе, а она нет. Может, он ей нравится?

Нинка покосилась на соседа. Парень был долговяз, вытянутое лицо с высоким лбом, полные губы, темные брови, еще рыхловатые детские щеки. На реку он смотрел с неожиданным восторгом.

– А ты чего не там? – спросил Тинтин, насмотревшись на купающихся.

– Мне нельзя подходить туда, где есть опасность.

– А чего так? – искренне восхитился Тинтин. И голос у него был звонкий. Прямо сама жизнерадостность в хрустящей обертке. С бантиком.

– А ты не знаешь?

– А должен?

Он быстро учится. Раз услышал – и уже отвечает вопросом на вопрос.

– Так всех заранее предупреждают, – словно нехотя заговорила Нинка. – Я в зоне риска, за мной охотятся. Поэтому находиться рядом нельзя. Я из-за этого одна и хожу.

Тинтин вытянул шею, оглядывая кусты на этой стороне и деревья на высоком противоположном берегу реки.

– Снайперы, что ли?

Нинке резко стало скучно.

– Ну да, я внучка президента.

Тинтин покосился на ее темную футболку, шорты, сланцы, сбитый черный лак на ногтях.

– Да ладно, – усмехнулся он не очень уверенно.

– Конечно, нет, – фыркнула Нина. – Молодец, что не поверил. Причина другая. На моем роду лежит проклятье. Вот уже много столетий у нас пропадают дети. Обычно удавалось сохранить одного-два, чтобы род не прервался. Но сейчас я осталась одна, и игра идет по-крупному.

– Кто же у тебя пропал?

Река искрилась. Народ смеялся. Тинтин был невыносим.

– У меня было три брата, – гробовым голосом сообщила Нинка. – Их увел человек в черной шляпе.

– Чего, так прям пришел и увел? – хохотнул Тинтин. – Они дураки, что ли?

Нинка молча смотрела на Тинтина. Он еще немного посмеялся, а потом скис.

– Дурак тот, кто думает, что от судьбы можно уйти, – изрекла Нинка.

– А чего не так-то? – не понимал Тинтин. – Он в дверь, а ты закрылся и не выходишь.

– От него нельзя закрыться. Это происходит ночью, когда все спят. Утром встают, а человека уже нет.

Это простое сообщение вызвало у Тинтина бурю радости. Он коротко хохотнул, заваливаясь назад. Но совсем упасть ему не дал корень. Тинтин напоролся на него, поморщился и выпрямился.

– Да ладно! – выдал он.

– Я не предлагаю тебе верить или нет. – Скучно, скучно. Как же Нинке было скучно.

Тинтин поерзал попой по земле, удобней устраиваясь, разрешил:

– Ну ладно, расскажи, как все было.

Нинка снова посмотрела на реку, на блеск ряби, на прыгающие по воде тела.

– Рассказать? Рассказать я могу. Что только потом с тобой будет?

– Нормально будет. – Тинтин вытер грязную ладонь и коленку, оставив грязный след. – Не тяни.

Нинка прикрыла глаза.

– Смотри, – заговорила, словно через силу. – Есть такое поверье, что если кто-то сделал нож и продал его, то нож теперь полностью принадлежит его хозяину. И если такой нож потом у него украсть, то на вора перейдут все болезни и несчастья хозяина. Раньше так специально делали – брали нож убитого и дарили его врагу. Через месяц враг умирал в мучениях.

– Это ты к чему? – Голос Тинтина подохрип. Боль в спине от встречи с корнем дала о себе знать.

– Так же бывает с рассказами. Пока не знаешь, все хорошо. Но если тебе его рассказывают, он становится твоим, со всем своим проклятьем.

С косой кашлянула и отвернулась к реке. Да, ей лучше идти туда.

Тинтин смотрел, не мигая.

– Справимся. Начинай.

А вот у него ничего с лицом не происходило. Он просто ждал. Храбрый какой!

И Нинка начала.

– Моя семья жила в одном старом доме. Он был старый, все двери и ставни скрипели, а на втором этаже было слышно, что происходило на первом. Они там совсем недолго прожили, когда старший сын рассказал, что слышит по ночам музыку. Словно кто-то стоит под окном и играет. И эта музыка зовет его к себе. Никто ему не поверил. Семья легла спать. Среди ночи проснулся старший сын. Что-то позвало его к окну. Он подошел, посмотрел на пустое поле перед домом. Он был уверен, что там кто-то есть, хоть никого и не видел. Утром семья проснулась, а старшего сына и след простыл.

Тинтин хихикнул.

– Как же они узнали, что он подходил к окну, если он пропал? Рассказывать-то было некому.

Нинка легко улыбнулась. Как скучно делать паузы в тех местах, где заранее знаешь, что произойдет. Но это всегда действовало безотказно. Можно было немножко понаслаждаться превосходством.

– Вот когда у тебя начнут пропадать родственники, тогда и узнаешь, можно ли рассказать, что было ночью, или нет.

– Когда пропадают родственники, значит, их надо искать на кладбище, – проявил свои знания Тинтин, но все-таки вовремя заметил, что Нинка его не слушает, а, поджав губы, изучает реку, словно выбирает, кого первого сейчас задушит. – Ладно, молчу. Узнали. Там, наверное, следы остались. Прямо под окном. Дальше что было?

– Дальше? – не меняя интонации, продолжила Нинка. – Его долго искали, но не нашли. И вот через какое-то время средний сын стал рассказывать, что слышит музыку. Родители заперли все окна и двери, сели сторожить, но не выдержали и уснули. Уснули и пропустили, как средний сын встал, разбуженный музыкой, и подошел к окну. На поляне никого не было. Утром среднего сына в кровати не нашли. И снова принялись его искать. Но ни следов, ни свидетелей.

– А чего они так босиком и уходили?

– Нет, пропадали их вещи – обувь, штаны с рубашками, кепки.

– А драгоценности? Может, они еще деньги притыривали? Вы проверяли?

Тинтин издевался, старательно пряча улыбку. Но лицо, плечи, спина – все ходило ходуном, выдавая повышенную радость.

– Меня тогда еще не было, – холодно произнесла Нинка, и Тинтин немного подзавис.

– А откуда же ты?… – начал он и вместо слов пошевелил рукой. Тонкое запястье. Широкая ладонь с узловатыми пальцами. Они были длинными и, наверное, сильными. Еще и выгибались странно. Удивительная рука. Нинка потянула воздух, заставив Тинтина собрать свои конечности.

– Младший сын очень боялся, что тоже исчезнет, поэтому лег спать вместе с папой и мамой. Все крепко уснули. Среди ночи тихая музыка разбудила мальчика. Он открыл глаза и сразу повернул голову к окну. За ним не было видно поля. Там стоял человек с черными глазами и смотрел на мальчика. Когда родители проснулись, сына в кровати не оказалось. Кинулись они искать – а ночью как раз снег выпал – и увидели, что от окна к темному лесу ведут четыре пары следов.

– Это, значит, три брата и неизвестный? – загнул свои чертовы пальцы Тинтин – мизинец, безымянный, средний, указательный. – Четыре пары?

– А дело зимой было, да? – неожиданно встряла с косой. Про нее все уже забыли, а она сидела, слушала. – Ты говорила, у них кепки были. Как же кепки – зимой?

Тинтин посмотрел на свои согнутые пальцы, на оттопыренный большой.

– Во история! – развернул он руку, поднимая большой палец вверх. – Треш.

– А через год у родителей родилась дочка, – Нинка пропустила все вопросы и восторги. Аплодисменты, гонорары и поцелуи – потом. – И перестали они думать о своих сыновьях.

– Ты что, та самая дочка? – Тинтин развернул вспотевшую от стараний ладонь и теперь равнодушно чесал ее.

– Все знают, что у меня были братья, но сейчас они не с нами, – призналась Нинка.

– А они у тебя были? – подалась вперед с косой. Вот кто просил ее лезть? Никто же не звал. Шла бы уже купаться.

– Да! Сначала пропал старший брат, потом средний, потом младший. И тогда родилась я.

С косой недовольно поерзала на полотенце, покосилась на Тинтина. Среди общей тишины особенно стали слышны крики на реке. Было странно, что не холодно и что не ночь. Ведь такие истории обычно слушаешь в сыром подвале или за полночь.