Страница 8 из 9
-- Ты гений, Рэй! Тебе никто не говорил это раньше?
-- Тебе надо сказать это моей жене, а то она не соглашается...
Смех в зале.
-- Так вот, Рэй, русские ребята в правительстве понимают, что у них в руках - мощный рычаг. Ведь при желании любого можно представить не патриотом. Носишь джинсы? Таблетки иностранные принимаешь? Книжки заморские тайком почитываешь? Молишься не тому богу? Или, не дай бог, атеист? Это все не патриотичный, гнилой материал! Понимаешь?
-- Ну, я понимаю куда ты клонишь, Крис!
-- Да, у русских появляется возможность сослать в Сибирь неограниченное количество народа. И этот народ бесплатно будет работать на добыче полезных ископаемых у китайцев. Ну и если кто умрет во время работы, никто сильно не расстроится, так как это же не патриоты и не цвет нации.
-- И что, русские так просто это схавали? Никто не вышел на улицы, не восстали против таких мер?
-- Видишь ли, те кто восставали, они же были не патриоты. Непатриотическое меньшинство, которое если сослать, всем остальным станет только лучше.
-- Только не говори мне, что в Москве остались только чинуши, а остальных сослали на рудники...
-- Ну почему же, остались чинуши, их обслуга, в виде полицейских и армии. Врачей наверное пару человек оставили. иИ осталась уменьшающаяся горстка людей, все более патриотичных, которых при каждой возможности или провинности ссылают в трудовые лагеря.
-- Ну это же идеальная формула... не нужно улучшать жизнь своего народа, деньги капают от китайцев каждый месяц. Ну а дети же у чиновников тоже есть? Они что, не жалуются, что отрезаны от мира?
-- Рэй, ты слишком наивный для этого мира. Дети со старших классов едут учиться и жить в Шанхай.
Джеймса начало клонить ко сну, он выключил запись и перевел кресло в горизонтальное положение. Отказался от предложенного стюардессой второго виски, накрылся одеялом и заснул.
6
Вернувшись домой, Саша не обнаружил Веру. Она собрала все свои вещи и ушла. Он испытал облегчение -- это было самым лучшим развитием ситуации. Еще раз ссориться с ней или посреди ночи выгонять ее на улицу он совсем не был готов. Раздевшись и почистив зубы, Саша лег в кровать, но заснуть не удавалось. В голове бешено крутились разные мысли. Неужели действительно все зависит от моих действий? Неужели более решительное несогласие может как-то помочь в этой ситуации? Вернуть свободу? Какой смысл мне умирать за других людей? Можно ли навечно искоренить этих жадных выродков, стремящихся к власти и деньгам? Саша вдруг встал, включил свет и начал рыться в коробках со своими старыми вещами. Раскопал древний фотоальбом, где он с родителями, счастливый, в глазах - искра жизни, бесстрашие. Черт, как они нас всех превратили в покорных марионеток?
К утру Саша как будто протрезвел. Вдруг правильный ход действий стал ему кристально понятен. Он достал лист бумаги и принялся писать.
* * *
"Внимание! Смена начинается через 10..9..8..7..6..5.."
Саша подошел к Марченко.
-- Анатолий Иванович, мне сегодня после обеда нужно отойти.
Марченко удивленно посмотрел вначале на него, потом на часы на стене.
-- В смысле, отойти?
-- Понимаете, есть одно дело, личное. Мне нужно на пару часов. Очень нужно, вопрос жизни и смерти.
Марченко что-то посмотрел в компьютере, зависнув в неуверенности. Посмотрел на него, еще раз посмотрел на экран компьютера, потом кивнул.
-- Хорошо, отработаешь завтра.
За пять минут до обеденного перерыва мониторы погасли, металлический голос объявил: "Внимание, просьба оставаться на своих местах."
Раздался резкий хлопок - Саша обернулся - дверь от удара резко раскрылась. В помещение влетел спецназ в полной экипировке. Саша словно сжался в пол. Военные направились прямиком к нему, круша и роняя всё на своем пути. Саша осторожно достал из кармана лист и поднял его над головой. Громко произнес:
-- Здесь чистосердечное признание и подробное описание деятельности подпольной террористической группы, которое я собирался сегодня отнести в милицию.
Двое спецназовцев больно, до хруста, заломили Саше руки. Один из них схватил его за волосы и потянул, так, чтобы Саша мог увидеть подходящего следователя в гражданском. Следователь широко улыбался, подходя к Саше.