Страница 22 из 32
— Все еще чувствуешь... себя странно? — мягко спросила она, ее темные глаза завораживали.
— Да, ничего таково чтобы немного еды и перекрытых глаз не смогли бы исправить, — ответила я, пожав плечами.
— Наташа, есть ли какая-либо возможность того, что ты беременна? — спросила Таниша, я в изумление уставилась на ее лицо, когда все чувства покинули моё тело.
— Что? Нет, я имею в виду, да... Но я принимаю таблетки, — отчаянно сказала я, мои мысли разбежались.
— Контроль над рождаемостью не дает гарантии на сто процентов. Ты пропускала приём таблеток то тут, то там? Единственная причина, по которой я спрашиваю, это то, что также случилось со мной, и твои симптомы выглядят похожими.
— Я не знала, что у тебя есть ребенок, — сказала я, хотя пыталась вспомнить все, что делала за последние недели.
— Нет, — грустно ответила она. Я поднял глаза и сосредоточилась на ней на секунду. — На самом деле я потеряла ребенка около шести месяцев назад. Это одна из причин, по которой я переехала сюда и сменила работу, мне нужно было уйти от воспоминаний. Начать все заново.
— Мне очень жаль, — потом спросила из-за интереса, хотя не хотела любопытствовать: — А отец?
— Он тоже двигается дальше, хотя он все еще в городе. В любом случае я не сказала этого тебе, чтобы поговорить о себе....
— В первый раз, — пробормотала я, как только мой разум наконец закончил каталогизировать события. — С Иерихоном... Это было несколько лет назад, поэтому я ни о чем таком не думала. И мы не ... Я снова начала принимать таблетки после первого раза.
Я думаю, она увидела, что у меня начинается паника, потому что сказала: — Почему бы тебе не пойти и не сделать тест и выяснить наверняка, прежде чем начнешь волноваться? Может быть это просто ошибка.
Я кивнула, хотя теперь, когда она вложила эту идею в мою голову, все больше это имело смысл.
Боже мой, что я собираюсь делать?
— Ей, — сказала Таниша, обходя мои столь и кладя руку мне на плечо.
Я встал и принял предложенную ее поддержку.
— Сначала сделай тест, — снова сказала она, и я кивнула в её плечо. — Что бы ни случилось, у тебя есть отличная группа поддержки. Твои сестры, Иерихон, и я с радостью помогу, чем смогу.
Иерихон. Что он подумает обо всем этом?
— Тест, — произнесла вслух, говоря себе не беспокоиться, пока не узнаю, что есть повод для беспокойства. Таниша была права, у меня была отличная группа поддержки. Со мной все будет в порядке, и пойму, что делать, когда узнаю результаты.
Тем не менее, когда я шла к двери, моё тело совершенно оцепенело.
— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой или позвонить одной из твоих сестер? — предложила Таниша.
— Не могла бы ты? — спросила я с благодарностью. — Ты можешь пойти со мной и попросить их встретиться в моей квартире.
— Конечно, — сказала она и начала звонить, когда мы вышли через черный ход и направились к аптеке.
— Привет, Милли, да, это Таниша. Как думаешь, ты сможешь встретиться с нами в квартире Наташи через 30 минут? Нет, все в порядке, ей просто нужно... Семейное собрание. Спасибо.
Я слушала, словно через туннель, когда она сделала такой же звонок Дрю. Как только мы добрались до аптеки, я остановилась на улице, уставившись на дверь, но не смогла заставить себя сделать шаг и войти внутрь.
— Ты хочешь, чтобы я купила один из тестов? — Спросила Таниша.
— Да, или два... может быть пять, — ответил я.
Таниша усмехнулась и сказала:
— Ты их получишь.
Я осталась там, стоя на тротуаре перед магазином, наполовину боясь, что узнаю, что беременна, и наполовину боясь, что не буду.
Глава 30
Иерихон ~ наши дни
В любое другое время я бы расслабился, выпил пива и наслаждался бы прохладной атмосферой в офисе так называемой берлоге Мика.
Сегодня я мог думать только о том, чтобы найти свою мать и держать ее подальше от всего, что мне дорого.
— Ничего? — спросил, я Мика расположившись в одном из его кожаных кресел.
— Еще нет, чувак, но я только начал. Не беспокойся, я найду ее, — заверил меня мой друг. — Последний известный адрес, исправительное учреждение Риверсайд. Я общался с ними, и узнал имя ее надзирателя по условно-досрочному освобождению, который в свою очередь заверил, что она не пропускала визит. Он дал мне адрес дома,который она указала в качестве место прожевания, но если то, что она сказала тебе , верно, и живет со старыми друзьями, ее будет немного сложнее отследить.
— Старые друзья? — Насмехался я. — Она сожгла все мосты, которые у нее были. Скорее всего, она спит с новыми клиентами или с незнакомцами, с которыми встречается в поисках своей следящей дозы.
— У меня есть недавняя фотография, и, мужик, она выглядит так, будто прошла несколько миль; хочешь посмотреть?
— Нет,— ответил я резко. Конечно, я не злился на Мика, но злился из-за того, что ему приходится иметь дело с этой ситуацией.
— Понял. Ладно, я уезжаю в Филадельфию сразу после этого, так что, если ты придумаешь что-нибудь другое, напиши мне.
— Хорошо, и серьезно, чувак, спасибо еще раз.
— Ты можешь поблагодарить меня, как только я найду ее и выпишу судебный запрет, — ответил Мик, а потом встал из-за своего стола. — Я буду держать тебя в курсе если что-нибудь выясню. Дай мне знать, если она снова с тобой свяжется.
— Конечно, — сказал я, поднимаясь и протягивая руку. — Еще раз спасибо, это много значит для меня.
Мик только кивнул, и я вышел из офиса.
Я потратил неделю на то, чтобы обеспечить Мика информацией и работой над получением запретительного ордера. Между дерьмом с моей мамой и рестораном, каждую ночь я возвращался домой поздно и падал в постель измученный, спал в среднем три часа за ночь.
Я не видела Наташу с тех пор, как высадила ее из «Чудовище» после нашей поездки. Я звонил и писал ей, но знал, как только она увидит меня, то поймет, что что-то случилось, а я был чертовски смущен своей матерью.
Я не хотел, чтобы это дерьмо касалось ее.
Тем не менее я скучал по ней, и не знал, как долго смогу держать ее на расстоянии вытянутой руки. По ее тону мог сказать, что она расстроилась и, возможно, немного обижена, но чувствовал, как будто застрял между молотом и наковальней, и не знал, что делать.
— Почему ты справляешься с этим дерьмом самостоятельно? Где Наташа? Она свалила при первых же признаках проблемы? — Спросил Гектор вчера в одиннадцать вечера, когда зашел в мой офис после закрытия кухни.
— Осторожней, — предупредил я, слишком измученный и злой, чтобы мириться с его дерьмом. — Она ничего не знает об этом.
— Ты не сказали ей? — спросил мой друг с хмурым взглядом. Когда я покачал головой, он сказал: — Как вы собираетесь продвигаться в этих отношениях, если вы не честны друг с другом? Думаешь, она не справится? Думаешь, сбежит?
— Нет, это не так, просто ты знаешь мою мать... Она полни беспорядок. Все, к чему она прикасается, превращается в дерьмо. Я не хочу, чтобы она была рядом с Наташей. Ей не удастся разрушить, любую другую часть моей жизни, — сказала я, опуская голову в руки с разочарованным стоном.
— Я понимаю, что твоя мама — та еще штучка, но ты поговорил с копами, и Мик с этим разберется. Если не позволишь Наташе быть рядом с тобой, когда она тебе больше всего нужна, ты оказываешь ей и вашим отношениям медвежью услугу.
— О, теперь ты хочешь, чтобы мои отношения работали? — спросил я с сарказмом, моё плохое настроение делает меня мудаком.
Гектор покачал головой и скрестил руки, незатронутый моей злобой.
— Я пока не убежден, но если это так, то ты должен впустить ее. Если она та женщина, за которую ее выдаешь, она не захочет, чтобы ее нянчили или защищали от твоей жизни, она захочет быть рядом с тобой. По крайней мере, я надеюсь, что это так. . . Ради твоего же блага.
После этого он оставил меня, одного с моими мыслями, но я так и не пошла к Наташе прошлой ночью, и даже этим утром. Теперь, когда Мик направлялся в Филадельфию, чтобы вручить моей матери бумаги, и, надеюсь, все разрешится, я понял, что Гектор был прав. Я оказывал Наташе медвежью услугу, удерживая ее в неведение.