Страница 44 из 82
- Она призналась, что любит тебя, и, разумеется, хотела бы стать твоей женой, ты ещё достаточно молод, не давал никаких обетов, а следовательно, можешь создать семью. Так?
- Какой из меня семьянин? - грустно спросил охотник, - я месяцами пропадаю в разных концах света, регулярно рискую жизнью, убиваю чаще, чем другие обедают, не говоря уже о том, что...
- Это последнее, я уверен, так и останется в тебе, - перебил его инквизитор. - Что же касается остального, то вспомни, как живут жёны моряков или солдат, они ведь точно так же подолгу ждут своих мужей, верность в разлуке - отличное испытание женской добродетели. Риск для жизни тоже всегда сопутствует многим профессиям, при всём этом ты - живой человек. Скажи, неужели тебе не хотелось хоть раз вернуться в свой дом, где тебя встретит добрая ласковая жена, которую ты заключишь в свои объятия? А взять на руки своего ребёнка, своего ребёнка, который улыбнётся и назовёт тебя отцом?
Морт задумался. Сам он никогда не знал материнской ласки, его мать умерла, когда ему было два года, её он не помнил. Отец его, охотник, всю жизнь проживший в лесах, был человеком грубоватым, но сына любил. О нём остались самые тёплые воспоминания. Петер впервые заплакал тогда, когда в десятилетнем возрасте застрелил медведя, который успел за секунду до этого убить отца. Он сидел над ещё теплым телом отца и рыдал, не зная, что делать дальше. Он слышал от других людей, что мёртвых положено хоронить в земле и ставить на могиле крест. Так он и поступил тогда, а потом оставил дом в лесу и вышел в большой мир. А теперь он сам станет отцом, а кто-то будет смотреть на него так, как он смотрел на своего отца. Мысль была заманчивой, но, в то же время, вызывала растерянность.
- Я понимаю, что тебя мучает, - продолжал Доминик спокойным, даже ласковым тоном, - ты думаешь, что обзаведясь семьёй, станешь слабее, но это не так. Сейчас ты бездумно идёшь на риск, это приносит пользу нам, но, рано или поздно, погубит тебя. А я, как и другие мои братья, предпочитаем видеть тебя живым и счастливым. Семья - тот якорь, что удержит тебя на этом свете. Тебя никто не торопит, поговори с ней, реши, что важнее, как знать, может быть, всё у вас получится и в мире появится ещё одна счастливая семья.
- Хорошо, - со вздохом сказал Морт, - я поговорю с ней, где она?
- В обители, но скоро будет здесь, я на всякий случай послал за ней, якобы для дачи показаний.
В предусмотрительности брату Доминику сложно было отказать, поэтому, как только он удалился, дверь в его келью отворилась и в ней показалась Мария, немного смущённая, но улыбчивая.
- Мне сказали, что ты меня ждёшь, - сказала она, присаживаясь на край кровати.
- Да, конечно, - с грустью ответил Морт, не зная, с чего начать разговор, - брат Доминик сказал мне о твоих чувствах, ты хорошая девушка...
- А ты - хороший мужчина, - она широко улыбнулась, - почему ты не женат?
- Работа не располагает к женитьбе, - честно признался он, - но, сказать по правде, я теперь задумался об этом.
- И? Что надумал? - в голосе её появилась надежда.
- Я не против, - выдавил из себя он, - но мне жалко тебя, зачем нужен муж, который пропадает подолгу в других странах и занимается слежкой и убийствами?
- Затем, - с нажимом произнесла Мария, - что я люблю тебя, мне неважно, кто ты и чем занимаешься, я хочу быть твоей женой и буду ждать тебя хоть всю жизнь.
Последние слова она едва не выкрикнула, а на глаза её навернулись слёзы. Морт вздохнул, ещё немного подумал, потом, видимо, приняв решение, твёрдо сказал:
- Иди к брату Доминику, пусть готовит венчание, да побыстрее, пока я не передумал.
Слёзы у Марии испарились в один момент, она выскочила в открытую дверь и помчалась по коридору.
Глава семнадцатая
Англия, порт Бристоль,
13.12.1698г.
Погода бала мерзкой, шёл мелкий дождь, переходивший временами в мокрый снег, который тут же таял и добавлял грязи на улицах. Люди всё теснее набивались в портовый кабак, где можно было хоть немного согреться. Этому служили большой камин, где весело полыхало пламя и добрая выпивка, что грела замёрзших людей изнутри не хуже настоящего пламени.
За дальним столиком, у крошечного окна, сидели трое. Первых двоих любой наблюдатель определил бы, как матросов, временно оказавшихся на берегу. Это были молодые парни, чем-то похожие друг на друга, оба могучей комплекции, широкие в кости и с улыбчивыми лицами. Третий от них резко отличался, маленький, худой, бритый наголо и с нездоровым бледным лицом. Он сидел закутавшись в плащ и держал в руках кружку с джином, тогда как его собеседники обходились пивом.
Отхлебнув ядрёного пойла, он закусил его кусочком вяленой рыбы и спросил, обращаясь сразу к обоим:
- Когда придёт ваш информатор? - они говорили по-английски, чтобы не вызывать подозрения окружающих, тем более, что ничего секретного в их речах не было.
- Сказал, будет свободен после полудня, - Джереми пожал плечами и отхлебнул пива из кружки, - уже должен был прийти.
Он оглянулся и пробежал взглядом по толпе, нужного человека не было.
- Что у тебя, Джек? - Морт повернулся ко второму брату.
- Говорил с одним, - неуверенно сказал тот, - он кое-что вспомнил, что был тут, дескать, кто-то, кто вербовал команду на корабль. Это был не моряк, он ничего не понимал в морском деле, но хотел набрать команду.
- А подробнее?
- А подробнее он не знает, поскольку сам того человека не видел, кроме того, он чего-то боится.
- Чего-то?
- Сказал, что тем человеком заинтересовались местные, ну, те, без кого здесь ничего не делается. Послали за ним следить. А потом того, кто следил, нашли на пирсе, выпотрошенного, словно рыба. И ещё он шёпотом добавил, что потрошили не ножом, а, вроде бы, когтями.