Страница 3 из 9
– Да, бывает. То с администрации, то мэр как-то с мужиками серьёзными заходил. Может, продать хотят, может, что ещё. А вы, барышня, для каких целей смотрите?
– А я тоже, может, купить хочу.
– Да вы что? – сторож сначала с удивлением, а потом с уважением посмотрел на Милу. – Фабрика дорогая, наверное. Хорошая фабрика была. Сгубили всё, окаянные.
– До свидания, – Мила весело помахала ему рукой. – Если куплю – оставлю вас работать.
– Смотри, барышня, обещала, – сторож помахал ей в ответ.
О своих планах Мила матери ещё не рассказала. Вот откроется торговый центр, начнёт работать шоу-рум, переговорит она с Еленой и Германом, а потом уже маме всё скажет. Вдруг она вспомнила о Платоне и рассмеялась: надо же, про него даже и не подумала, как будто он вещь какая-то. Куда же ему деваться: куда она – туда и он. Он полностью от неё зависит: она ему предоставила работу, она ему платит зарплату, он живёт в её квартире. Но без Платона Мила как без рук. Она привыкла к тому, что он выполняет любое её поручение и любое её желание. Не захочет – пусть идёт на все четыре стороны: обойдётся, переболеет и пройдёт, не впервой.
Глава 2
И к своему новому дому, который она построила Мила, опять пешком через весь город, пошла
на берегу моря. На том берегу стояло два десятка особняков, похожих друг на друга. Охраняемая территория, окна выходят на море. О, море, море, любимое море. Мила шла по маленькой набережной этого экопосёлка, любовалась своим морем и не могла понять, что она делает в шумной, суетной Москве, когда просто не может жить без моря. Этот маленький посёлок находился вдали от курортных центров, бесшабашного разгула и шумного веселья. Он оказался именно тем местом, которое ей было нужно. Море в начале мая особенное, оно тоже оживает, как и вся природа. Грань между небом и морем стирается – и небо, и море, ясное и чистое, как слеза младенца, становятся единым целым. Вдали виснут на горизонте корабли, словно сошли с картин любимого Милкой Ивана Айвазовского, великого мариниста. «О, некоторые смельчаки даже купаются, – удивилась Мила. – Видно, приехали с крайнего севера, где сейчас холодрыга». Любование морем её всегда успокаивало. Даже ещё будучи девчонкой, она в порыве юношеских страстей прибегала к морю и говорила с ним. А сколько раз они с Таней специально ездили в Феодосию, чтоб посетить дом-музей Айвазовского и полюбоваться его картинами, где море было живое и в шторм, и в штиль. А несколько лет назад она перечислила крупную сумму для этого музея. Указала даже на то, на что бы она хотела, чтобы были потрачены эти деньги. Ей хотелось, чтоб они пошли на реставрацию картин малого размера, которых было великое множество у этого гениального художника. Он любил море и Крым так же, как и она, и завещал все свои картины и дома своему городу. А Мила хотела хоть что-то сделать для своего любимого города, с одной стороны окружённого горами, с другой – морем, имеющего уникальный ландшафт. Он имеет право на всё самое лучшее, и она ему подарит музей меха, фабрику меха, шоу-рум меха, она будет жить здесь и стареть здесь.
Мила поискала глазами свой дом – новенький коттедж из специального горного камня розового оттенка, светлый, с окнами до пола на террасе, с винтовой резной деревянной лестницей на второй этаж, с просторным холлом, откуда были выходы в гараж, в бассейн, на кухню, в санитарные комнаты, в каминный зал. На втором этаже – несколько спален, кабинет и открытая веранда с видом на море. Дом был полон света и воздуха – то, о чём она мечтала всегда. Все строения в этом посёлке были одинаковы на вид, а внутреннюю планировку хозяева уже делали по своему усмотрению. В этом году Мила несколько раз прилетала, чтоб принять дом окончательно. Мама нашла семейную пару, которая присматривала за ним, убирала в комнатах, во дворе, ухаживала за цветами и деревьями – в общем, хозяйничала, пока Мила отсутствовала. Мебель, шторы, жалюзи, посуду, технику – уже всё завезли и установили. Мама приходила, смотрела и контролировала. А сейчас Миле предстояло увидеть самой свой дом мечты в законченном виде. Она позвонила Вере – женщине, которая присматривает за домом, – и попросила открыть калиточку во двор со стороны моря. Открыл ей Верин муж – он возился во дворе: подготавливал к приезду гостей зону барбекю. Вера вышла встречать Милу.
– Здравствуйте, хозяйка! С приездом!
– Здравствуйте, Вера. Но я вам никакая не хозяйка. Я просто ваша работодательница, и можно называть меня Милой. Этого достаточно.
– Всё готово к встрече гостей. Осталось только закупить продукты и пригласить кухарку. Если хотите, я могу и сама приготовить.
– Хорошо. Думаю, что в первые дни, когда приедет много гостей, мы пригласим кухарку и шашлычника. А в остальное время вы и сами справитесь. Через два дня приедет моя подруга и мой сын. Сын будет у мамы, а я с подругой поселюсь здесь. Дней через пять прибудет побольше гостей, надо все спальни и гостевые комнаты подготовить, закупить много еды и напитков. Давайте мы с вами составим список, и завтра вы можете начать с мужем закупаться.
– Хорошо, Милочка! Всё будет на высшем уровне, не переживайте.
– Вера, я сейчас пойду осмотрю свою спальню и кабинет, а вы составляйте список, потом вместе обсудим.
– Хорошо, Милочка!
Мила поднялась к себе в спальню, разлеглась на большой удобной кровати и закрыла глаза. Ей было очень тоскливо, но она не скучала по Платону как другу и мужу, она скучала по его мужским рукам и страстным губам. По истечению шести лет, из которых они пять лет жили вместе, она поняла, как он ей неинтересен. Зачем столько лет она терпела его возле себя? Из-за секса или потому, что он ей стал необходим как помощник? Мила удивлялась сама себе: какая она всё-таки циничная. Но убить в себе этого мерзкого человечка, который иногда выскакивал из неё, она никак не могла. Большой бизнес и большие деньги развращают людей. Хорошо, что мама не может прочесть её мысли. Бедная, кого она вырастила? Мама такая нравственная, порядочная, а дочь вот какой вышла! Платон – красивый молодой мужчина 35 лет, приехал в Москву за мечтой из Омска. Познакомились они очень банально. На парковке фитнес-центра она, сдавая задом на своём новеньком внедорожнике, задела чужую машину. Автомобиль был российского происхождения, похоже, не первой свежести, но Мила хорошо его ударила, при этом её внедорожник нисколько не повредился. Чужая машина не загудела, не заорала, как это обычно бывает, когда включена сигнализация. Мила вышла из авто, побила по колёсам – и опять ни звука. Никто к ней из парковщиков не подошёл – похоже, здесь их и не было. Мила очень удивилась: фитнес-центр большой, круглосуточный, на первом этаже ещё находились какие-то спортивные заведения, но никому не было дела до припаркованных здесь машин. Мила сфотографировала чужое авто, написала записку с повинной и свой номер телефона. За свои поступки она привыкла отвечать, а вина за побитую чужую машину целиком и полностью лежала на ней. Сейчас же она очень торопилась. В крайнем случае, завтра найдёт владельца автомобиля – на парковке таких непрезентабельных машин было очень мало. Абонемент в фитнес-центр стоил очень дорого даже по московским меркам, его посещать считалось престижно. Мила не стала гадать: ну что ж, подождём звонка.
Позвонили ей рано утром, вернее, по её меркам было ранее утро – 9 часов, она ещё глаза не успела продрать и даже не хотела брать трубку: номер высветился незнакомый, и она испугалась. Она всегда пугается незнакомых номеров из-за сына: а вдруг что с мальчиком случилось. Это вечное беспокойство за ребёнка не давало ей покоя.
– Да, – пробормотала она сонным голосом, – слушаю.
– Извините, – ответил ей приятный мужской голос. – Вы вчера оставили на лобовом стекле моего автомобиля записку.
– Записку… я… – она сначала даже не поняла, о чём речь. – Я написала записку?
– Да, – и на том конце трубки замолчали. – Наверное, я ошибся, – упавшим голосом произнесли и отсоединились.