Страница 15 из 16
– Х-хе! – Камнеедов еще сильнее притопил газ и щелкнул пальцем по браслету, активируя связь. – Изабелла, милая, вы там меня еще не потеряли? Скучаете?
– Нет, – голос звучал хрипловато. Наверное, мороженого объелась – она к нему с детства была неравнодушна.
– Это ответ на какой вопрос?
– На оба, придурок! Что с тобой?
– Со мной? Абсолютно ничего. Даже не убил никого, скоро буду, крошка.
– Ты – идиот!
– Ну, я рад за тебя. Скажи, кто твой друг, и все такое… А теперь слушай внимательно. Начинай прогревать двигатели. Подъезжаю – и сразу стартуем. Пока-пока, сладкая.
– Извращенец, – фыркнула Изабелла и прервала связь.
Конечно, она выполнила приказ, и когда автомобиль подрулил к трапу, от рева выходящих на режим двигателей закладывало уши. Подхватив испуганно заверещавшего пацана, Камнеедов молнией взлетел по ступеням, швырнул груз на руки Мари и бегом промчался в рубку. Вбежал, плюхнулся в кресло, злорадно ухмыльнулся опешившей от такого напора Изабелле:
– Если ты думала, что меня там пристрелят, зря надеялась. Стартуем.
Корвет завибрировал и начал, задирая носовую часть, плавно отрываться от бетонных плит космодрома, с которых яростный ветер, поднимаемый стартовыми двигателями, сметал песок, мусор и прочее непотребство. Потом грохот, который не могла поглотить даже многослойная обшивка, перешел в рев, и корвет рванулся навстречу местному изумрудно-зеленому небу с редкими белоснежными облаками. Не будь на нем хороших, почти новых противоперегрузочных устройств, экипаж сейчас размазало бы по переборкам. И почти сразу же клякнул сигнал вызова.
– Ответить?
– Отвечай, девочка, отвечай, – Камнеедов извлек из кармана огромный клетчатый платок и принялся вытирать им красное, распаренное лицо. Все же запустил он себя изрядно, еще лет пять назад и не вспотел бы. Хотя, может статься, всему виной теплый климат и высокая влажность, обычные составляющие погоды на Гее.
Изабелла недовольно хмыкнула, очевидно, не зная, как правильно реагировать на «девочку», и включился экран, на котором обнаружился лощеный тип в мундире здешних сил противокосмической обороны. Учитывая специфику планеты, излишне аляповатый и с массой ненужных украшательств. Тем не менее смотрелся он достаточно стильно, в нестандартном подходе к фасону местные толк знали.
– Корвету «Викинг». Приказываю немедленно прекратить взлет, или вы будете уничтожены…
– Все понятно, – Камнеедов, даже не соизволив дослушать сообщение до конца, выключил связь. – Продолжаем разгон.
– А если они откроют огонь?
– Не откроют. Тройное «S» на аварийной волне – и ничего не бойся.
И впрямь не открыли. Когда звездолет вырвался в открытый космос, и орбитальные крепости, и стационарные батареи планетарного базирования выглядели мертвыми. Да, в принципе, не только выглядели. Та самая флешка, которая была вставлена в компьютер заштатного космодрома, при перезагрузке загрузила в систему вирус. Когда-то, уходя со службы, Камнеедов прихватил таких целую коллекцию на память.
Разумеется, имей они дело с серьезной державой, озабоченной защитой своих коммуникационных сетей, его остановили бы и деактивировали сразу же. Боевые вирусы устаревают чрезвычайно быстро. Но местные-то к серьезным не относятся, Гея – мир отсталый, да еще и независимый, и технологии у него соответствующие. Так что давным-давно устаревший боевой вирус легко проник в сети, разошелся по серверам, и по сигналу, тому самому тройному «S», блокировал связь и «уронил» системы управления. Встало сразу все, от заводов и банков до боевых станций.
Без сомнения, что регулирование дорожного движения, что орудийные башни можно перевести на ручное управление, а вирус локализовать и нейтрализовать. Вот только не сразу, да и персонал для этого надо серьезный, а не «технически продвинутая молодежь», от которой больше шума, чем пользы. В общем, на несколько часов планета осталась без защиты, и имей Камнеедов такую блажь, то мог бы сделать с ней что угодно. Ограбить банковскую сеть, например. Вот только за международным грабителем такого масштаба начнут охотиться с пеной у рта, дабы не допустить подобное в дальнейшем. Сейчас же происшедшее – повод открыто поиздеваться над местными гомиками, и только. Вот пусть этим и останется.
Все это Камнеедов объяснил Изабелле между делом, после того, как согласовал со штурманом курс и начал разгон перед гиперпрыжком. Что хорошо, так это полное отсутствие погони. Не потому даже, что там вирус поработал, а по причине отсутствия на Гее толкового флота. Летать местные не любили – это же риск, а погибать так неэстетично… Конечно, какие-то легкие корабли у них имелись, но пытаться на них перехватить корвет имперского производства, даже порядком устаревший, это извращенная форма самоубийства. А значит, нечего и дергаться. Разумеется, эти злые гомосеки будут жаловаться, причем громко, но репутация на сей раз наверняка сыграет против них. В общем, тревожный и полный событиями день остался позади. Для Камнеедова, разумеется. А вот у Изабеллы проблемы только начинались.
Пока они колдовали над приборами и уводили звездолет с негостеприимной планеты, выяснилось, что: а) мальчишку укачало и б) стошнило. Учитывая, что он успел, будучи в особняке, обожраться всякой дрянью, ожидаемо. А вот кто теперь убирать будет? Мари? Логично. Вот только она при старте грохнулась, сломала руку и теперь лежала в уютной камере диагноста. Ничего страшного, но пару дней она там пробудет. Камнеедов? Совсем нелогично. Он вообще предпочел бы мальчишку на корабле не видеть. Штурман? А он тут при чем? У него и своих дел хватает. Кими? Она, во-первых, к происходящему отношения не имеет, а во-вторых, ей пацана и поручили, чтоб успокоила и спать уложила. Так что единственным, кто при делах, оказалась Изабелла. И вообще, на корабле давно пора, наконец, убраться. Именно это (а также все остальное вышеперечисленное) и объяснил ей капитан, торжественно вручая даме швабру.
Спустя полчаса, когда спина уже болела, а окончание работы было далеко, как Бетельгейзе, Камнеедов вышел из душа и, бодро мурлыкая себе под нос популярную и чертовски прилипчивую мелодию, двинулся навстречу койке и сну. И едва не споткнулся об стоящее посреди коридора ведро с грязной водой, после чего высказал свое возмущение и получил в ответ много приятных слов. Пользуясь возможностью передохнуть, Изабелла выдала все, что думает о нем, капитанском самодурстве и отроду не мытых палубах.
– И чем же вы так возмущены, мадемуазель? – поинтересовался Камнеедов, стоически вынеся этот шторм, который, любой мужчина подтвердит, может оказаться страшнее океанского. – Я ведь всего лишь исполнил вашу с Мари прихоть.
– Скажи еще, сам бы не пошел.
– Добровольно – ни за что.
– Кому другому расскажи. Я тебя знаю как облупленного.
– Знала, ты хочешь сказать. С момента нашей последней встречи во мне не осталось ни одной прежней молекулы. Запомни раз и навсегда. Я вытащил его не из-за того, что испытываю к этому мелкому поганцу хотя бы тень симпатии. Не из-за того, что мы в ответе за тех, кого приручаем. И даже не из-за твоих красивых глаз. Я просто этих уродов ненавижу, ясно?
– Ой, врешь, ой, врешь, – прищурилась Изабелла.
– А ты давай, заканчивай с умствованиями и продолжай выполнять приказ капитана.
– От работы кони дохнут.
– Зато люди крепнут. Ты мой, мой, не останавливайся.
Изабелла вздохнула и вновь принялась елозить шваброй, а Камнеедов с чувством морального превосходства отправился в свою каюту. И единственным, что подтачивало его триумф, было осознание факта: кое в чем Изабелла права. Впрочем, это было мелочью.
Через сутки корвет ушел в прыжок, чтобы выйти из него буквально полтора часа спустя. Плечо броска было наикратчайшим, а гипер на этот раз спокойным донельзя – всего-то пять измерений. Камнеедов с некоторой долей удачи при таких раскладах и сам бы справился. И выход осуществили достаточно точно, поэтому вскоре на экранах, а потом и визуально, перед ними во всей красе предстала планета Новая Бухара. То самое место, где Камнеедов рассчитывал получить доступ к медицинскому оборудованию и, возможно, еще кое-какую помощь.