Проклятие для Обреченного

Мне не хватает сил предать его огню, как северяне поступают со своими павшими воинами.

Тьёрд… он и правда как будто спит.

Когда его тело несут на сложенный из веток огромны погребальный костер, я не могу поднести факел.

Я, гордая дочь Севера, никогда не верившая в сказки, отказываюсь принять очевидное. Не могу отпустить моего генерала в тот мир, куда его призвали жестокосердные боги.

Я, желавшая ему смерти и просившая об этом богов, теперь проклинаю их за жестокость.

И, в конце концов, прошу отнести тело мужа в склеп, в каменный гроб.

Я плачу над ним каждый день. Плачу и все еще на что-то надеюсь: вскидываюсь на каждый шорох, каждый сквозняк, в котором мне слышит знакомый голос.

Любимый голос.

Мне кажется, что где-то там, очень глубоко под замком, вместе со мной плачет и наш сын.

И ради него, и ради себя я дождусь приезда Заклинателя костей. Однажды он уже вернул Императору его верного генерала. Пусть теперь вернет жене ее мужа.

Кел’исс действительно пребывает в Красный шип спустя несколько дней. И не один, а в сопровождении нескольких больших драконов, на спине каждого из которых помещается по десятку халларнов.

Он уже все знает, но со мной разговаривать не торопится. На все мои попытки заговорить просто отворачивается, делает вид, что меня не существует. Подлавливаю его, когда заклинатель быстрым шагом пересекает большой зал, намереваясь в который раз проигнорировать мои попытки узнать хоть что-то.

— Тьёрд просил меня рассказать о его смерти, - говорю громко – и мне плевать, если нас кто-то услышит. Просил рассказать о тех халларнах, что … что виновны в…

Я проглатываю новую порцию слез.

До сих пор отказываюсь верить.

До сих пор еще на что-то надеюсь. Тьёрд уже однажды вернулся из мертвых, и… может быть, он…

Заклинатель костей останавливается у самых дверей, уже потянув одну из них на себя. Легким милостивым кивком дает мне право говорить.

— Появилась третья сторона? Кто-то, кто использует и северян и халларнов в качестве мяса, чтобы вновь развязать войну? Я видела и тех, и других. Видела, как эти… существа сходят с ума. Мой муж… ушел из-за них.

Лучше так, лучше думать, что он «ушел» и до конца своих дней просидеть у окна, дожидаясь его возвращения. Так легче. Так сердце хотя бы на что-то может надеяться.

Кел’исс отпускает дверь, но продолжает отмалчиваться.

— Я знаю о Темной под Красным шипом, - уже прямо в его бледное надменное лицо, выдаю я. – Знаю, зачем Тьёрд принес ее в наш мир. И я помню ту ночь. Я видела нашего с Тьёрдом ребенка.

— Ты же понимаешь, что мне проще тебя убить, чем пытаться что-то объяснить? – предупреждает Кел’исс – и я слышу невероятную усталость в его голосе. – Ты не из нашего мира, Дэми. То, что Тьёрд взял тебя в жены, ровным счетом ничего не меняет. Есть вещи, которые ты просто не сможешь понять. А еще есть вещи, которые я не должен тебе рассказывать, если только ты не готова заплатить за них цену собственной жизни.

— Ты не убьешь меня.

— Почему? – Он впервые проявляет хоть какой-то интерес к нашему разговору.

— Хотя бы потому, что я – мать ребенка Тьёрда. Мать его сына.

— Он слишком сильно хотел вернуть миру лучшую копию себя, - после очень длинной и тяжелой паузы, наконец, говорит Кел’исс. – Хотя я предупреждал его, что это большой риск. Даже Тень не в состоянии вечно поддерживать жизнь в том, кто уже однажды умер.

Я хватаю его за рукав. Получаю взамен недобрый взгляд, но мне уже все равно. Пусть хоть проклянет всеми своими халларнскими погаными словами.

— Поговори со мной, заклинатель! За что отдал жизнь мой муж?! Я имею право знать. Или, клянусь, тебе придется меня убить. Но я все равно вернусь с того света и стану твоим личным призраком, сожру тебя голодным воем по ночам, и не помогут тебе никакие обереги.

Мне кажется, он улыбается почти с одобрением. Как будто все это время

— Идем, прогуляемся.

Мы уходим далеко за пределы замковой территории, но Заклинатель не очень торопится нарушать молчание.

Как будто решается на что-то.

А, решившись, принимает все последствия.

— Все начало примерно полгода назад, - начинает Кел’исс, привлекая мое внимание жесткой усмешкой, не очень подходящей этой обстановке. Словно он впервые в жизни смеется над самим собой. – Тень, из которой мы черпаем силы для нашей армии, не очень любит делиться ими добровольно и ничего не получать взамен. Она, как и северяне, дает сдачи, когда берут без спроса то, что она не хочет давать. Только вместо того, чтобы прогонять чужаков со своей территории, отправляет шпионов прямо нам в тыл. В этот мир. Сюда, где не существует ничего и никого, кто бы мог ей противостоять.

Я невольно вспоминаю последние минуты жизни Тьёрда. И существо, в которое он превратился, которое все это время жило в нем. Я правда не знаю, кто или что могло бы остановить его, потому что невозможно ранить то, у чего нет физического тела, и невозможно убить саму смерть.

‍