Страница 110 из 140
Я поздно спохватываюсь – сзади наваливаются, грубо валят на землю. Заломленные за спину руки, в плечах взрываются острой болью. И снова гул одобрения со всех сторон –крики, ругань, какое-то дикарское улюлюканье. Пытаюсь что-то прокричать в ответ, но получаю пинок в живот и захожусь в кашле.
Куда-то волокут по снегу, не особо церемонясь, когда на пути попадаются мусор и камни.
Плохой из меня получился переговорщик.
Мой теплый плащ срывает какая-то здоровенная баба, тут же накидывает его на себя.
Платье подо мной хоть и теплое, но не может защитить от ветра и тут же мокнет, прилипая к ногам холодным блином.
Пытаюсь вырваться, но в ответ получаю только еще пару тумаков. Кажется, кому-то доставляет большое удовольствие бить женщину, пуст даже и грязную халларнскую подстилку. В голове звенит, перед глазами все кружится. Выплевываю кровь в сторону и попадаю на сапог одного из волокущих меня северян. Его короткий удар в висок практически выбивает из меня дух.
— Смотри, не прибей, - слышу далекое ворчание. – Хочу, чтобы подергалась.
Меня ставят, словно куклу, заводят руки за голову. Ноги подгибаются, но упасть не дает какой-то грязный, воняющий падалью мужик: обхватывает рукой и припечатывает спиной к столбу.
Нас можно называть дикарями, можно называть даже животными, но мы не смердим, как мертвяки.
— Хороший будет ужин, - хрипит он прямо мне в лицо, грубо лапая за грудь. — Люблю такое.
Что? О чем он вообще?
Северянин поворачивается – и я даже дар речи теряю: на его шее вижу черный треугольник с пятью лучами.
Как у того взбесившегося старика, чья болезнь и смерть так и осталась для меня загадкой.
Таких совпадений не бывает.
Набираю в легкие побольше воздуха, чтобы закричать, но не успеваю, потому что мужик заталкивает кляп мне в рот.
— Не оскверняй наш слух своим грязным языком.
А теперь мне становится по-настоящему страшно.
Не знаю, куда подевались сопровождавшие меня халларны, но лучше бы им поторопиться, иначе спасать им будет уже некого. Я пытаюсь как-то высвободиться из веревок, вытолкнуть кляп языком, но это бессмысленно – в последний момент, смердящий падалью прихватывает меня очередным витком, намертво фиксируя мою голову у столба.
Боги, пусть это будет просто страшный сон.
Боги, пожалуйста…
Деревенские, как будто для них такие развлечения не в новинку, быстро стаскивают к моим ногам вязки с хворостом.
Кто-то передает бутылку с маслом. Кто-то обильно поливает им будущий костер.
Мне страшно! Мне ужасно страшно.
Я боюсь боли, боюсь даже подумать, что почувствую, когда ног коснется огонь и когда кожа загорится, как пергамент. Я видела, как люди сгорали заживо, когда халларны пришли в Красный шип, и сейчас отчетливо слышу их ужасны вопли.
Закрываю глаза, пытаюсь выровнять дыхание.
Я выдержу.
Выдержу!
Не доставлю им удовольствия видеть мою боль.
Но как обмануть себя?
Как успокоить собственное разрывающееся сердце?
Мамочки…
В детстве я слышала много историй о смелых героях, о том, как они преодолевают невероятные опасности, встречаются с непобедимыми врагами и всегда выходят победителями.
Мне всегда очень хотелось быть похожей на них. Я представляла, как буду смеяться врагам в лицо, как скажу что-то громкое и грозное, и как боги услышат свою дочь и придут ей на помощь.
А сейчас трясусь, как припадочная. Зубы цокают до боли в челюстях. И не хочется ни в кого плевать. Хочется просто жить.
Чтобы взять того мальчика на руки.
Чтобы жить: баловать его, причесывать, рассказать, каким смелым и сильным был его дед и какой нежной и ранимой была бабушка. Посадить его на лошадь. Смотреть, как он будет расти, как возьмет в еще слабую ручку деревянный меч, и как будет крепнуть вместе с ним, становясь сильным воином, который когда-нибудь вернет мир в Северные земли.
Мне бы стоило помолиться и попросить богов дать мне силы справиться со всем, что предстоит выдержать. Но боги глухи к моим мольбам уже давно, так что и пытаться не стоит.
Лучше уж собрать волю в кулак и широко улыбнуться, вспоминая, что в Красном шипе живет маленький человечек так сильно похожий на кровавого генерала непобедимой империи халларнов. В нем моя кровь и мое продолжение.
Теперь не так обидно умереть.
Хотя все равно страшно. Очень страшно.
— Позор северного народа, - слышу грубый голос и открываю глаза. – Пусть горит!
Северянин берет протянутый ему факел и с брезгливостью бросает в хворост у моих ног.
Мне очень хочется до крови закусить губу, чтобы хоть немного отогнать накатывающую панику. Надо просто потерпеть.