Страница 9 из 10
– Лучше подождем возвращения генерала Обручева от государя, заодно и попробуете наших разносолов, – сказал полковник, – поскольку в прошлый раз вы меня потчевали, то сегодня приглашаю я.
Столовая произвела приятное впечатление чистотой и выбором блюд, хотя, поскольку шел предрождественский пост, то меню было постным, а вот таких щей с грибами я вообще никогда не ел. Пока ели, да неспешно пили чай с лимоном, прошло полтора часа.
После обеда пошли к Агееву, говорили еще часа полтора о порядках в Главном Штабе, из чего я сделал вывод, о том, что полковник уже числит меня своим замом. Потом сидели в приемной у Обручева, наконец, через час генерал появился и пригласил нас зайти:
– Поздравляю вас чином коллежского асессора по Военному Министерству, Александр Павлович, и с назначением заместителем полковника Агеева, – торжественно сказал генерал, – Указ будет сегодняшним днем и старшинство в чине пойдет так же, а бумагу из Канцелярии ЕИВ о пожаловании чином получите позже, когда ее подготовят. И еще, мне показалось, что Государь уже наслышан о вас, так как обычных в таком случае вопросов он не задал вообще.
Когда мы вышли от генерала, Агеев обратился ко мне:
– Поздравляю, ваше высокоблагородие, – подмигнул мне Агеев, – когда проставляться будете?
– Да хоть сейчас, – ответил я в том же веселом тоне, – но вообще-то как положено, когда от вас звездочки получу, раз уж чиновникам погоны не положены[21].
– Да я знаю, – за вами не пропадет, – поддержал общее настроение Агеев. (Было видно, что он за меня рад, поскольку генералу удалось добиться мне более высокого чина, чем могло быть).
В кабинете Агеев сразу стал серьезным и сказал:
– Для начала подпишите бумагу о сохранении военной тайны, поскольку с этого дня вы будете иметь дело с государственными секретами.
После того кая поставил свою подпись, Агеев продолжил:
– В настоящий момент проходит перевооружение русской армии на системы стрелковых вооружений с малокалиберным патроном трехлинейного калибра[22] вместо патрона калибром 4,2 линии, который использовался в винтовке системы Бердана и револьвере Смит энд Вессон, ранее принятых на вооружение российской армии. Конкурс на трехлинейную винтовку практически уже идет, основные участники: наш капитан-оружейник Мосин и бельгиец Наган. Надо сказать, что во время конкурса обе винтовки имели приблизительно одинаковые показатели меткости и скорострельности, но большинство членов комиссии проголосовали за винтовку Нагана.
– Вот вам, Александр Павлович и предстоит разобраться досконально в вопросах приоритета и есть ли у Леона Нагана права на этот приоритет, то есть, не страдают ли интересы Империи и нет ли в этом злого умысла? – поставил мне задачу полковник. Работать с материалами будете только в моем кабинете, поскольку с вашим кабинетом вопрос еще не решен. Если будете выходить из кабинета ненадолго, то дверь обязательно закрывайте на ключ. Потом вам предстоит на месте ознакомиться с испытаниями, но, если придется посещать другие учреждения официально, то делать это надо в мундире – поэтому вы сегодня же посетите портного, который выполняет заказы для офицеров и чиновников Главного Штаба. При поступлении на службу комплект обмундирования вы пошьете бесплатно, а также получите на складе необходимое снаряжение, оружие у вас уже есть[23]. Потом вам придется все обмундирование и снаряжение покупать за свои деньги.
Теперь мне все время приходилось сидеть у Агеева, знакомясь с результатами испытаний. Мундир мой должен быть готов через неделю, мне он был нужен и для того, чтобы представиться начальству по случаю назначения и производства в чин.
За это время приехали два химика, оба молодые, из выпускников Московского Университета, закончили один три, а другой – четыре года назад, и, помыкавшись, поняли, что ничего лучшего, кроме как места учителей в гимназии им не найти, а ведь хотелось стать учеными, работать с чем-то новым… Я их помнил еще по конкурсу в Купавне: одного звали Петром Вознесенским, был он сыном сельского священника, готовился было поступить в духовную семинарию и пойти по стопам отца, как тот того и хотел, но после смерти старого священника, его сын ушел с первого курса семинарии (подозреваю, что его вытолкали оттуда за материалистические высказывания) и учился, что называется «за медные деньги» в Университете. Второй, Мефодий Парамонов, был вторым сыном владельца лудильной мастерской, из московских мещан, отец его задался целью дать гимназическое, а потом и университетское образование умненькому младшему сыну (старший должен был унаследовать отцовское дело). Мефодий, кроме того, что добросовестно учился и знал химию и физику, мог многое делать своими руками и обладал сметкой конструктора лабораторного оборудования. Многие его идеи, как я потом убедился, можно было патентовать и, в конце концов, он получил несколько патентов-привилегий. Воскресенский и Парамонов начали свою стажировку у приват-доцента Северцева, но, через пару дней пришли ко мне в «Асторию» с жалобой на Северцева, который явно скрывал некоторые особенности производства СЦ. Пришлось идти с ними к профессору Дианину и разбираться с Северцевым, после этого жалоб от моих химиков не поступало.
Панпушко тоже держал меня в курсе событий: ему не удалось добиться повышения жалования для старшего фейерверкера, а вот по поводу его командировки на завод в Купавне для контроля качества, якобы производимого там ТНТ, возражений не было и унтер убыл в командировку. На вокзале его встретили представители завода и сейчас фейерверкер передавал опыт производства ТНТ молодым химикам в лаборатории в Купавне. Также он привез смету на сырье и оборудование, составленную Панпушко и проконтролировал закупки ингредиентов, проследив за тем, чтобы они были надлежащего качества.
Обратившись к Агееву с вопросом, где можно в центре подыскать приличную квартиру за не очень большие деньги, был слегка ошарашен тем, что мне, как заместителю начальника отдела штаба, оказывается, полагалось служебное жилье, поэтому не шел вопрос о выплате мне квартирных к жалованью. Он предложил занять квартиру в доходном доме на Миллионной, где были служебные квартиры некоторых начальников отделов и их замов. Полковник хотел сделать мне сюрприз, так как в квартире сейчас ремонт и ее должны меблировать самой необходимой мебелью. Ремонт должны закончить на днях, так же как мой мундир и к представлению меня Начальнику Главного Штаба все должно быть сделано, а мебель расставлена. Прислугу я буду оплачивать сам, у Агеева квартира в этом же доме, так что, одна и та же горничная могла бы убирать и у меня, естественно за небольшую доплату, рубля три-четыре[24] в месяц. Так что, если я не очень спешу, не мог бы я пожить несколько дней в «Астории»?
Я же, тем временем, знакомился с материалами конкурса на новую трехлинейную пачечную (то есть, магазинную) винтовку, изучал документы и отчеты.
В конце XIX века в Европе отчетливо запахло порохом, назревал очередной передел мира, закончившийся Первой Мировой войной а для нас и ее прелюдией, Русско-японской… В Российской Империи вопрос перевооружения армии новым оружием встал сразу с окончанием Русско-турецкой войны 1877-78 гг. К этому времени стало ясно, что винтовка Бердана не отвечает современным требованиям (она была однозарядной, тяжелой и неуклюжей), а револьвер Смит-энд-Вессон был также слишком тяжел для личного оружия офицера. Требовалось что-то более легкое, скорострельное и надежное. К этому времени уже было очевидно, что калибр 4,2 линии (линия – это одна десятая дюйма, 4,2 линии составляют 10.67 мм – это и был калибр винтовки Бердана и револьвера Смит-энд-Вессон) избыточен и пуля калибра 7.62 мм (3 линии) по всем параметрам подходит для армейского оружия. Этот калибр и был принят как желаемый. Сначала в России был объявлен конкурс на новый армейскую винтовку нового калибра 7.62 мм.
21
Через некоторое время военным чиновникам введут узкие серебристые погоны, вроде тех что носят сейчас военные медики, которые тоже имеют статские чины, несмотря на погоны и эполеты.
22
Калибр измерялся в дюймах и линиях. Линия – одна десятая дюйма, 2,54 мм, то есть трехлинейный калибр – это 7,62 мм
23
Оружие офицеры покупали всегда только за свои средства, даже при производстве в офицерский чин, когда их обмундировывала казна. Потом естественно, обмундирование по мере износа приходилось покупать.
24
Женской прислуге такого рода платили от трех до восьми рублей в месяц.