Страница 44 из 46
Так думал Коля Пимушкин и, не зная, куда себя девать, слонялся по клубным комнатам, делая вид, что он кого-то разыскивает. Вот он заглянул в большой зал. К нему подошла Наташа Соколова, красивая, розовая, возбужденная, и пригласила танцевать. Коля Пимушкин слегка смутился, польщенный приглашением, но потом нахмурился и сказал, оберегая свой авторитет:
— Я… в общем… не танцую…
— Жаль… в общем.
— Ну, а как тут у вас идут танцы? — снисходительно улыбаясь, спросил Коля Пимушкин. — Как говорится, каков процент охвата?
— Процент высокий! — засмеялась Наташа. — Мало кто из ребят у стен жмется. Все танцуют!
— Ну, танцуйте, танцуйте! Для того и бал устроен, чтобы размяться. Но смотрите, как бы в переоценку не попасть. Ведь танцы для нас не самоцель, а тоже своего рода культработа.
— Танцы не работа! Танцы — это… танцы! — бурно возмутилась Наташа Соколова. — Митя, пошли?
Подскочил Митя Савельев, ловкий, стройный, подал Наташе руку, и они пошли разделывать огненный краковяк.
Коля Пимушкин постоял, посмотрел, вздохнул и пошел в комнату шахматного кружка, где собрались любители хорового пения. Там его встретили шумными возгласами:
— Николай! Коля! Иди сюда, присоединяйся! Нам как раз вторых голосов не хватает!..
— Я… в общем… охрип… Вы уж… без меня, ребята! А вторых голосов, товарищ Тимофеев, между прочим, можешь сколько угодно в зале мобилизовать. Среди молодежной массы.
— Я же в смысле вокальном!
— И я… в вокальном! Продолжайте, товарищи!
Он вышел, и сейчас же за дверью кто-то насмешливо пропел:
Коля Пимушкин быстро зашагал прочь. Он спустился по лестнице и направился в нижнее фойе, где играли в литературную викторину.
Он заглянул в комнату и хотел было сразу же удалиться, но его заметили.
— Коля! Пимушкин! — закричали со всех сторон. — Где ты пропадаешь? Тише, ребята, пусть он отгадает! Коля, скажи, сколько лет было Владимиру Ленскому, когда его зверски застрелил Евгений Онегин?
Коля Пимушкин насторожился, почувствовал, что его авторитет находится на краю пропасти.
— Некогда мне, ребята! — сказал он, делая значительное лицо. — У вас викторина, а у меня весь бал на плечах. Но вы играйте, ничего! Это игра хорошая, культурная. А я пойду…
— Нет, сначала скажи, сколько лет было Ленскому?
— Молодой был парнишка. Комсомольского возраста… Вы поглубже, между прочим, ставьте вопросы.
— Ты не отвиливай! Сколько же все-таки точно было лет Ленскому?
— Я в паспорт Ленского не заглядывал, — сухо сказал Коля Пимушкин.
В фойе засмеялись.
— А ты не в паспорт, ты в Пушкина заглядывай почаще. У Пушкина точно сказано:
В фойе опять засмеялись. Коля Пимушкин покраснел, начальственно пробормотал:
— Валяйте, валяйте дальше! — и ушел с излишней поспешностью.
Повторяя круг своего обхода, Коля Пимушкин снова поднялся наверх, в большой зал.
Оттуда донеслись разудалые звуки «русской».
Войдя в зал, он остолбенел. По паркету белым лебедем плыла красивая Наташа, а рядом с ней вприсядку плясал Сергей Васильевич, секретарь партийной организации! А участники бала смотрели на эту веселую пару, хлопали в ладоши и подпевали в такт музыке.
Увидев Колю Пимушкина, Сергей Васильевич подбежал к нему и, держась за сердце, сказал смеясь:
— Наконец-то смена пришла! Ну-ка, смена, жги за меня!
— Я, Сергей Васильевич, в общем… не танцую!.. — пролепетал Коля Пимушкин.
— Здравствуйте! А что же тут делаешь, на балу?
— Я… это… в смысле общего руководства!..
— По-моему, брат, на балу плясать надо, а не руководить!
Коля Пимушкин посмотрел в смеющиеся глаза Сергея Васильевича, улыбнулся и вдруг махнул рукой:
— Эй, музыка, давай! Жги!
И пошел выделывать дьявольские коленца навстречу Наташе Соколовой.
Бал определенно удался!
1949
По техническим причинам
Началось с того, что пришла тетя Надя, у которой смешная бородавка на щеке, поцеловала Тимофея в нос (хотела в лоб, да, видать, промахнулась) и сладким-пресладким голосом сказала:
— Здравствуй, Тимочка, здравствуй, миленький! Я тебе новую книжечку принесла, с картинками. На, смотри на здоровье!
Тимофей вежливо поблагодарил щедрую тетю и, не торопясь, как и подобает солидному мужчине (хотя ему очень хотелось помчаться вскачь), пошел за шкаф, где хранились все его сокровища.
Здесь он сел на низкий, очень удобный деревянный стульчик и, раскрыв книжку, принялся рассматривать яркие цветные картинки.
«Это что? А, собачка! Она стоит на задних лапах, просит, чтобы дали косточку, совсем как Валет, который живет в шестнадцатой квартире, у Жени Коноплянникова. Фу, какая грязная эта собака, даже не разберешь, какого она цвета! А на шее у нее растут совсем не собачьи волосы…»
Тимофей уже знал буквы и даже почитывал в свободное время. Не без труда ему удалось осилить стишок, напечатанный под картинкой:
Вот тебе и на! Оказывается, это не собачка, а конь. Странно! Ведь всякий скажет, что он похож на Валета. И потом — где же свечка, которую он сделал? Тимофей знает, что свечками украшают елку, они бывают красные, зеленые, белые. Их продают в магазине, и они весело трещат и тают, когда мама зажжет их. Не может это загадочное грязное созданье, зачем-то перепрыгнувшее через речку, сделать даже одну малюсенькую красивую свечечку! Не его ума это дело! Что-то тут не так!
Тимофей помрачнел и, полный тяжкого недоумения, стал рассматривать вторую картинку.
«А что это? Просто лужок! Зеленый-зеленый! Как на даче! На нем белые пятна. Нет, не пятна, а гуси».
На всякий случай мальчик одолел и второй стишок:
Здравствуйте, опять не то! Оказывается, это не зеленый лужок, а синее небо, не белые гуси, а белые тучки. Но ведь даже Валет — умей он говорить! — сказал бы, что это зеленый цвет, а не синий. А у этой тучки ясно виден желтый клюв. Ой, посмотрите, она сейчас загогочет, эта тучка!
Тимофею стало смешно, и он громко засмеялся. Сейчас же из маминой комнаты донесся голос тети Нади:
— Смотри, смотри картинки, Тимочка! Хорошие картинки!
Тимофей ничего не ответил и занялся третьей картинкой, но теперь, умудренный, как говорится, горьким опытом, он начал сразу со стишка под ней. Когда он справился с буквами, получилось вот что:
Мальчик взглянул на картинку. Она представляла собой сплошное коричневое пятно. Приглядевшись, Тимофей разобрал нечто бородатое, страшное, похожее на одного из трех медведей. Это «нечто» держало в мохнатых лапах длинную изогнутую змею.
Нервы Тимофея не выдержали, он захлопнул книжку и вышел из-за шкафа. Необходимо было немедленно обсудить то, что он увидел, с толковым, понимающим человеком.
Но мама была занята разговором с тетей Надей, а папы не было дома. Тимофей подумал и пошел к Юрию Петровичу, соседу, молодому архитектору, с которым поддерживал дружеские отношения.