Враги народа

И правда, в огромном белом тулупе, пышной заячьей шапке он походил на лешего. Да еще густая борода его просто преобразила. Где та канцелярская чернильница, которой он казался неопытному взгляду в бытность моим заместителем?

– Поруководи леспромхозами с мое! – хмыкнул Фадей.

Антонина расплылась в радостной улыбке. Фадей галантно поцеловал ей ручку. Не выдержал и расцеловал в обе щеки.

Я его ждал уже несколько дней. Телеграммой проинформировал об адресе своего проживания и велел по прибытии в столицу сразу двигать ко мне. Вот он здесь, как подгадал. У него талант оказываться в нужное время в нужном месте.

– Эх, родные вы мои. Как же я мечтал свидеться… – Фадей посмотрел на заставленный скромной закуской стол. – Что празднуем?

– Как бы свадьба.

– Везет же мне! С корабля на бал!

Таким образом, за столом нас стало трое. Можно сказать, полноценная свадьба.

Выпили за молодоженов. За нашу счастливую новую семью. И, наконец, за добрую и хорошую жизнь.

Фадей поднял бокал:

– Ну что, друзья мои. Жизнь у нас на подъеме. Всего-то надо было – одному посидеть в тюрьме, а другому ударно пилить бревна в тайге. И вот мы москвичи. И весь мир наш. Не знаю, по заслугам ли или по страданиям, но мы получили еще одну возможность реализовать себя. Отдать свой опыт и силы нашей стране, на которую, думаю, не держим обиды. Как чекисты ведь знаем – всякое бывает, и надо быть готовым к испытаниям и даже несправедливости. Такая у нас служба… А сейчас выпьем за то, чтобы этот новый шанс использовать ради нашего общего праведного дела. Времена ныне нелегкие. Думаю, партия и страна потребуют от нас многого. За то, чтобы нам хватило сил вынести любую ношу с честью и достоинством.

Потом мы с Фадеем вышли покурить на лестничную площадку – Антонина не выносила табачный дым.

Фадей вытащил свой увесистый серебряный портсигар, в котором, как винтовочные патроны, были разложены с тщанием приготовленные им самокрутки. Закурил, и от этого дыма я закашлялся. Мой друг курил дико ядреный табак – и где только его брал. По воздействию его вполне можно было приравнять к химическому оружию.

– Спасибо тебе. Твоими молитвами здесь, – сказал Фадей. – Как распоряжение получил, даже вещи не собрал – на жену все бросил. И в Москву.

– Соскучился по настоящему делу?

– Закисать стал в тайге. А настоящей работы я не боюсь.

– Будет тебе настоящая работа, товарищ старший лейтенант госбезопасности.

– Уже приказом назначен?

– Назначен. Завтра едем в наркомат. Ты в моем отделении. Пока оперуполномоченным… Насчет работы ты прав. Дела нам предстоят отчаянные. Включишься сразу, без подготовки и адаптации. Мы тут одну акцию готовим. И ты очень нужен…

Глава 13

– Тут сам черт ногу сломит! – крикнул Фадей из подпола.

Я спустился следом за ним вниз по расшатанной скрипучей лесенке. В подполе было холодно, все пропахло кислыми гнилыми запахами. Луч фонаря скользил по кадкам, ящикам. Их было столько, что, казалось, здесь ничего невозможно найти.

Но мы нашли. Отодвинули в сторону пустую кадку, под которой оказался деревянный люк. Вниз шла ржавая металлическая лестница. А там…

Три винтовки системы Мосина. Ящик патронов. Но это все мелочи жизни. Интереснее были несколько ящиков динамита в комплекте со взрывателями, бикфордовыми шнурами и прочими необходимыми для взрывного дела атрибутами.

– Нашли, – с облегчением произнес я.

Поднявшись наверх, я обратился к хозяйке дома – старушке лет за семьдесят, крепкой и сухонькой, с хитрым и злым взглядом:

– Откуда динамит, мать?

– Какой такой динамит, милок! – всполошилась та.

– Ящики тебе кто оставил?

– Я паспорт не спрашивала. Лешка да Сережка. Обходительная молодежь. Культурная.

– А зачем разрешила?

– Ну, так попросили. Я же не знала, что там и почему. Просят люди вещи подержать. А мне трудно, что ли. Они мне подсобят, я – им, – говор у старушки был нарочито деревенский, но некоторые словесные обороты показывали, что она из городских да образованных. Так что неспроста ее дом в деревне Строгино – считай, в черте Москвы, стал складом оружия «державников».

– Собирайся, мать, – поднявшийся из подпола Фадей отряхнулся от пыли. – Разговор долгий будет.

– Да куда ж я от дома поеду?! Не хочу!

– А кого твое «хочу – не хочу» интересует?

Понятно, что допрос, скорее всего, окажется бесполезным. Старушка будет изворачиваться и играть дуру непонятливую. Но это неважно. Главное, наш план реализовывался. Мы разыгрывали партию со «Святой Державой» как по нотам. «Державники», правда, еще не знали, что они в игре, но вскоре узнают. И мало им не покажется.

Три дня назад верхушка монархической организации собралась на даче у Акуловой горы – по Ярославскому направлению, куда с начала тридцатых годов ходили регулярные электрички. Дискуссии там разгорелись жаркие, вплоть до вызовов по дворянской привычке на дуэли. Раскол усугубился. «Соглашатели» доказывали, что цели «Святой Державы» и советского правительства совпадают, перед лицом внешней угрозы следует перейти от противостояния к поддержке советской власти. «Непримиримые» призывали к активным действиям, готовые хоть с чертом договор заключить, лишь бы против большевиков. Для начала предлагали устроить «краснопузым» небольшое лечебное кровопускание с последующим переходом в кровавую баню. Да и повод наметился – Восемнадцатый съезд ВКП(б) на носу. Успешная силовая акция сплотит единомышленников, покажет дееспособность организации.

Противоречия накапливались. И нам выгодно было разогреть ситуацию и довести ее до точки кипения.

Вот и нанесли мы удар по складу со взрывчаткой, как раз подготовленному «непримиримыми» для начала активной фазы…

Как мы и ожидали, сразу после нашего налета на склад «непримиримые» собрались в узком кругу, судить-рядить, каким образом их заначка стала известна чекистам. И чем это чревато. На этом сборище присутствовал наш агент Атлет, умело изображавший из себя ярого приверженца активных действий.

На собрании было сказано, что хозяйка дома, где находилось оружие и взрывчатка, ведать не ведала о «Святой Державе», а про функционеров, загружавших склад, знала только их фальшивые имена. Так что эта ниточка следователей НКВД не приведет никуда. Но встает вопрос – каким образом чекисты вообще узнали о тайнике?

Тут Атлет выдал тщательно просчитанную драматичную реплику:

– А нет ли здесь предательства, господа?

Мысль эта соратниками сперва была с негодованием отвергнута. Будь это предательство, тогда бы всю организацию арестовали.

– Всех и арестуют, если будем спать и не видеть очевидного, – сказал Атлет.

Зерна упали на благодатную почву. И предводители «непримиримых» потеряли сон.

А потом появилась камея.

Лидер организации и главный «соглашатель» Лев Асмолов еще с дореволюционных времен коллекционировал камеи. Как все истинные коллекционеры, был на этой почве слегка умалишенным. Один из его оппонентов из числа «непримиримых», но вместе с тем старый боевой товарищ Павел Приходько был большим знатоком антиквариата. Асмолов всегда показывал ему свои приобретения. В очередную встречу продемонстрировал удивительную античную камею:

– Смотрите, Павел Иванович, что можно найти в Москве по дешевке. Явно с Тавриды.

– Где взяли?

– Досталась по случаю, – самодовольно произнес Асмолов, не обращая внимания, как соратник побледнел и как-то опал с лица.

Дело в том, что камея принадлежала двоюродному племяннику Павла Ивановича и являлась фамильной ценностью. Самого племянника арестовали месяц назад по подозрению во вредительстве, так что камея в числе других изъятых вещей должна лежать в хранилище НКВД. И тут она оказывается у Асмолова.

Эх, каких же трудов нам стоило подсунуть этот предмет Асмолову через сотрудника антикварного магазина, который по доброй традиции, как и многие его коллеги, являлся осведомителем НКВД. Но Приходько, понятно, эти подробности были неведомы. Потому он собрал срочную сходку «непримиримых». И выдал там эту историю.