Страница 35 из 47
Беру Туманова- младшего под ручку и веду за собой мелкими шагами. Через несколько метров возникает препятствие в виде двух огромных секьюрити в деловых костюмах, но я шепотом говорю им, что мы — не просто праздношатающиеся граждане, а выступающие.
Отчего-то мне везет и нас пропускают.
Я открываю дверь и проваливаюсь словно в зазеркалье. Кругом неразбериха, много разных людей бегают туда-сюда и постоянно нас задевают. Саша начинает нервничать, но я и тут нахожу выход: веду его прямо за черную тумбу, в самый-самый угол.
— Начинается процедура награждения присутствующих гостей конкурса «Предприниматель года»! — доносится совсем рядом.
— Видишь, как мы хорошо устроились, — шепчу я на ухо Саше. Но он меня не слышит — уже вовсю распускает руки, пытается дотянуться до всех моих частей тела. А я…я в это время виртуозно изгибаюсь. Такому танцу даже змеи позавидуют!
Пытаюсь его немного утихомирить, и аккуратно берусь за пряжку ремня. Тут уже он сам бежит впереди паровоза — с удовольствием оттягивает конец ремня, тянет его, со свистом вытягивает из шлевок. Я расстегиваю ширинку, Саша смеется.
— Ну Ася, ну кудесница! Не ожидал от тебя такого! Но не зря говорят, что все рыжие…
— Бесстыжие? Уж точно, — неестественно смеюсь я.
Он думает обойтись только приспущенными штанами, но я берусь за дело серьезно: снимаю штаны до конца, заставив его вышагнуть сначала из одной брючины, потом из другой. Стягиваю пиджак, и это сделать довольно непросто, потому что мужчина протестует — ему хочется все и сразу и раздеваться для этого он не считает нужным.
Но вот пиджак стянут, галстук закинут на плечо, и передо мной стоит бизнесмен во всей красе: белая рубашка, черные носки и туфли и синие, с белыми ромашками, боксеры. Зажимаю рот рукой, чтобы не рассмеяться от всей души. Саша потирает руки и пытается меня найти — ему действительно ничего не видно. Я беру за руку и веду за собой, а потом отпускаю. Почти кричу ему в ухо, чтобы он услышал сквозь беруши:
— Иди за мной, вперед! Я раздеваюсь!
А сама шагаю назад, в черную тень кулис.
— А награду в номинации прорыв года получает рекламная кампания Александра Туманова! — говорит радостный ведущий и я сбоку вижу, как его глаза расширяются от удивления: потому что прямо на него шагает тот самый Туманов, озабоченный Туманов, в одной лишь рубашке, носках, туфлях и жизнерадостных синих боксерах в белую ромашку.
Огромный зал замирает. Я буквально вижу это, как многотысячный организм, состоящий из приглашённых гостей, вдруг набирает в рот воздуха, а рядом уже собирается народ из гримерок, среди которых есть напуганные организаторы, чтобы через секунду разразиться диким хохотом и аплодисментами.
Саша, ничего не понимая, идет вперед, и его с удовольствием начинают снимать видеооператоры и фотографы. Все смеются, хлопают, откровенно, не стесняясь, так, что даже пол на сцене начинает вибрировать.
До Саши доходит, что происходит что-то не то, он останавливается и стягивает с головы повязку. Тут же слепнет от софитов, направленных на его полуголую персону, замирает в ужасе и, стремительно развернувшись, бежит назад. Слава богу, в противоположные от меня кулисы.
Рядом загибаются от смеха какие-то люди, начиная обсуждать тот факт, что для Туманова-младшего это будет хорошим уроком и, возможно, крахом карьеры.
Я же, выкинув ремень в глубину темноты кулис, отряхиваю руки, будто после тяжелой работы, и иду обратно. Будет знать, как невест за неделю до свадьбы обманывать!
Глава 12
Воронов сделал несколько кругов вокруг поселка и припарковался у дома. Руки перестали дрожать, и он понял, что успокоился и не бросится душить тонкую изящную шейку этой несносной девушки, которая испортила все его существование.
Завещание в пользу Аси Молодцовой! Неслыханно. Конечно, отец сам вправе решить, как распоряжаться своими активами, и дай бог ему долгих лет жизни, в чем Денис будет способствовать по мере сил, но…
Завещание в пользу Аси Молодцовой!
Все-таки она окрутила отца, соблазнила, перетянула на свою сторону. Неслыханно. Воронов рассмеялся.
А он-то, он-то какой дурак!
Оказавшись наедине с ней в этом сарае, глядя в ее невинные глаза, большие и томные, как у олененка, ощущая вкус несмелых поцелуев, в которых девушка явно была не слишком опытна, он поверил вдруг, что она кристально чиста и честна с ним. И он — тот, на кого можно смотреть вот так, как на самую дорогую ценность в жизни, которую не отдать, ни предать…
Потому что он смотрел на нее именно так. Спустя все это время, с будоражащей кровь войной, после поисков девушки по всему городу, когда он облажался и выгнал ее из дома, случайно обнаружив в компании Туманова, Воронов понял, насколько Ася дорога ему. Насколько ему хочется, нет, насколько ему жизненно необходимо, чтобы она была рядом с ним всегда, постоянно!
— Воронов, ты — дурак, — сказал он сам себе. Несколько раз сделав вдох и выдох, Денис достал сотовый телефон, который отключил, чтобы привести нервы в порядок. Ожидаемо оттуда посыпались сообщения о пропущенных звонках, месседжи, красными конвертиками замигала электронная почта.
Последнее его заинтересовало — оно было от того самого потенциального партнера из Дрездена, с которым Воронов собирался открыть совместное производство шоколадных конфет в Германии.
Письмо было коротким: там стояло подтверждение встречи завтра на территории фабрики в России. Денис даже присвистнул от удивления — теперь, когда его личная жизнь терпела крушение, карьера решила, наконец, пойти в гору. После всех треволнений, работы до красноты в глазах, наконец в конце туннеля забрезжил свет.
Он отправил ответ — согласие за завтрашний день и вышел из машины.
Теперь делать ему в отцовском доме нечего — тут прочно осядет Ася, и видеть ее счастье с отцом будет выше его человеческих сил.
Нужно собирать вещи, переезжать обратно в свою квартиру, заняться делом и выкинуть из головы дурманящий запах ее тела, воспоминания о ее красоте и хрупкости. На свете немало женщин, которые ждут внимания Воронова, и он хорошо ощутил это на своей шкуре.
Он вошел в странно тихий дом и поднялся на второй этаж, в свою комнату. Невесело ухмыльнулся, вспомнив, как удивился, обнаружив Асю в ванной и как ему уже тогда до дрожи в пальцах захотелось прикоснуться к ней, провести по волосам, по щеке, по губам…
Резко закидывая вещи в сумку, он будто вымещал на них злость на себя.
«Надо же быть таким слюнтяем!» — сокрушался он тому, что поверил невинному взгляду девушки, дав, таким образом, ей возможность, вскружить ему голову.
Обратно по лестнице он спускался уже спокойно, тихо. Шаги гулко стучали в опускавшихся сумерках. Его взгляд скользнул по черно-белым стилизованным портретам, развешенным на стене, остановился на одном, где стоит он, маленький, с мамой и отцом. Они улыбаются счастливо и открыто на лугу, ослепленные солнцем и безбрежным небом. Это — их единственная общая фото. Потом только один отец, один он, Денис, уже повзрослевший, и немного хмурый.
Денис отвернулся.
На первом этаже увидел, как отец сидит в кресле-качалке и задумчиво смотрит в потолок. Он в пару шагов подошел к нему, опасаясь, что снова может повториться недавнее происшествие, когда того увезли в больницу.
— Все в порядке? — быстро спросил он, ухватившись за руку чтобы нащупать пульс.
— Как ты мог, Денис, — обиженно поджал губы отец, отбирая свой руку. Воронов выдохнул: все в порядке.
— Как ТЫ мог! Она младше тебя на целую жизнь, а ты… — Денис покачал головой, а после брезгливо сжал губы. — Но, впрочем, это ваше решение. Я здесь оставаться и мешать вашему счастью не намерен. Прощай.
— Постой. — Отец встал и его обычно сухонькая, маленькая фигура вдруг налилась силой и властью. Денис впервые за много лет почувствовал себя маленьким мальчиком, которому отец делает выговор. — В этот раз ты меня выслушаешь.