Страница 30 из 47
Воронов будто позеленел от злости. Он схватил меня за руку, ту самую, которую еще недавно сжимал, но, увидев, как я охнула, резко отпустил.
— Как там говорил Павел Несторович? «Нужно расти несмотря ни на что, стремиться ввысь, даже если для этого у тебя нет никаких условий»? Так знай: я и стремлюсь, а ты идешь по проторенному пути и умрешь одиноким кошатником, который ничего за свою жизнь так и не создал, а еще хуже — даже не помогал никогда людям.
— Стремится она! — прошипел белый от ярости Воронов. — В койку — это стремление?
— Да! Да! — меня несло на волнах страха, злости, какой-то бесшабашной уверенности в себе. Сейчас, когда он вышел из себя, и его лицо было искажено ненавистью ко мне, к этим мнимым идеалам — пристроиться во что бы то ни стало — мне доставляло удовольствие раздражать его, провоцировать на эмоции.
Держу пари, этого никому до меня не удавалось. Всегда такой спокойный, застегнутый на все пуговицы белой дорогой рубашки, Денис Воронов сейчас просто сочился тихой злобой. И причиной тому, что он, наконец, не прятал свое лицо, была я.
Воронов вдруг отшатнулся и «умыл» руками лицо.
— Все ты врешь, — вдруг устало сказал он. — Ты не такая.
— А какая? — взвизгнула я, добравшись до грани, за которой точно сейчас последуют слезы рекой, точно зная, что их не остановить простым стаканом воды. — Какая?
И вдруг произошло то, чего не ожидали ни я, ни Воронов. Дверь, которую мы так и не закрыли от того, что оба не ожидали увидеть по ту сторону, резко со стуком распахнулась и в коридор, узкий и небольшой, ввалились два амбала, и от этого помещение стало еще меньше.
— Это еще что? — повысил голос Воронов, обращаясь к первому из громил. Представляю, что у него в голове сейчас творилось: наверное, решил, что и этих молодцев я должна соблазнить.
— А это мы, Денис Павлович, за вами. Вам же сказали: прислушайтесь, а вы не прислушались к нашему совету, — монотонным глухим голосом сказал один из этих огромных качков и вдруг выкинул свою левую руку вперед. Кулак пришелся прямо Денису в переносицу, и он согнулся, схватившись обеими руками за пострадавшую часть тела. Даже мне было видно, каким ручьем кровь.
— Да вы…! — завизжала я и хотела броситься на этого громилу, но второй резко ухватил меня за руку.
— И вам придется пройти с нами, — также серо и монотонно сказал он.
— Никуда я с вами…
— Не трогайте ее! — Денис метнулся вперед, чтобы помочь мне высвободить руку, за которую держался качок, но первый вдруг снова сделал едва уловимое движение, прижал один из пальцев к шее Воронова и тот бухнулся пыльным мешком на пол.
Я закричала и через секунду почувствовала легкое прикосновение к шее, а дальше — провал. Темнота.
Денис резко встал и почувствовал легкое головокружение. Перед глазами качнулась картинка, и только после этого все встало на свои места. Он с трудом восстановил в голове хронологию событий.
В компании у Саши он узнал адрес Молодцовой, приехал к ней, чтобы убедиться в том, что слова Туманова о рыжеволосой прелестнице, их общей знакомой, не касаются Аси. И как только она открыла ему дверь, в нарядном платье, которое подчеркивало все ее прелестные и волнующие изгибы, он сразу понял: да, действительно, она собралась на мероприятие вместе с его старым знакомым. И эта мысль окончательно отравила ему мозг, потому что вместо того, чтобы спокойно поговорить, он вдруг начал на нее кричать. И после того, как Ася, как обычно, ответила ему не менее эмоционально, откуда-то появились шкафоподобные громилы, которые и уложили его без шума и пыли.
Его.
А Асю?
Воронов почувствовал, как кровь отлила от сердца — точно, она была в коридоре и как обычно лезла на рожон. Не хватало еще, чтобы и ей прилетело от кого-то из этих мужланов!
Мужчина огляделся вокруг, чтобы понять, где находится. От того, что он увидел, легче не стало: небольшой сарай без окон и с одной дверью, кровать, на которой он и очнулся, стол, небольшая софа с другой стороны, на которой лежит что-то желтое, больше похожее на огромную золотую рыбку.
Так это же Ася и есть! Он встрепенулся, и, превозмогая головную боль, которая тут же начала покалывать его иголочками в виски, рванул к ней. Действительно, на софе лежала Молодцова. Едва только Денис дотронулся до ее плеча, намереваясь разбудить, девушка издала стон и резко открыла глаза.
— О нет, — буквально промычала она. — Я думала, что это сон. Но ты снова здесь!
— Молодцова, прекрати паясничать, — хмуро отозвался Денис. — Ты что, не видишь, дела плохи!
— Если ты рядом, значит, точно, плохи! — зевнула Ася, а потом резко выпрямилась, усевшись ровно. Платье ее сбилось, обнажив розовые колени. Воронов проследил за водопадом ткани, но потом мотнул головой из стороны в сторону, будто стараясь отрезветь.
— Давай, Молодцова, приходи в себя.
Ася застонала.
— Все беды от тебя, Воронов, ты в курсе? — то, что она снова перешла на «ты» и радовало, и огорчало одновременно. Но разбираться в природе своих чувств Денис сейчас не собирался.
— Ты как себя чувствуешь? Голова не болит? Не тошнит? Нет ощущения «вертолетиков»? — он быстро и почти профессионально ощупал ее голову на предмет возможных повреждений, на что Ася среагировала не очень дружелюбно. Убедившись, что девушка цела, он вскочил на ноги и начал осматривать пространство.
Небольшая комната, в которой они оказались, явно была сколочена совсем недавно — несмотря на то, что деревянные стены были окрашены, в маленьком помещении стоял острый и свежий запах стружки. Денис принюхался — так и есть. Все в домике было новым, будто только вышло из — под руки плотника.
Ася поднялась, качнулась на шпильках, и, подумав, сняла туфли.
— Думаю, нас похитили, чтобы сдать на органы, — вынесла она свое первое предположение. Денис, ощупывавший шаг за шагом стены в поисках люка, лаза, отступавшей доски, только хмыкнул.
— Но, возможно, твои органы не возьмут, уж слишком они изношенные, — многозначительно добавила Ася.
Через секунду, не добившись реакции, она почесала нос и выдала:
— Скорее всего, тебя взяли в заложники, а меня заодно, как свидетеля. Точно, этот парень перестал угрожать по телефону и решил выполнить свои слова.
От этой новости Денис едва не упал с кровати, на которую забрался прямо в ботинках.
— Что ты сказала?
— Я говорю, что тебя взяли в з-а-л-о-ж-н-и-к-и, — раздельно выдавила она каждую букву, будто Денис должен был читать по губам все сказанное.
— Нет, нет. Значит, и тебе угрожали? И что говорили?
Ася смутилась. Она задумчиво посмотрела в крашенный белой краской потолок, пожевала нижнюю губу, и только потом посмотрела на Дениса.
— Да я уже и не помню, оказывается, — вполне серьезно сказала она. — Это было в тот день, когда кто-то, — она специально выделила это слово, — выкорчевал с корнем «царицу ночи», любимый и единственный кактус Павла Несторовича. Помню только, что была угроза, что мы все еще пожалеем, и все. Ах, да! Еще меня преследовал черный внедорожник без номеров!
— Точно, точно! — Денис постучал себя указательным пальцем по подбородку. — Ты права…
Сомнений не оставалось: из-за того, что он так и не дал ход документам на продажу фабрики, ему и Асе угрожали. Вернее, угроза явно предназначалась ему, или отцу, но то, что Ася взяла трубку, не входило в планы недоброжелателей. А раз уж ее таким образом зацепило, они начали разыгрывать карту до конца.
Денис резко дернул кровать, чтобы проверить пространство под ней. И там тоже пол был качественно установлен, ни одного гвоздя не торчало, чтобы можно было воспользоваться им как оружием или в качестве небольшой кирки, чтобы продолбить путь наружу.
— Денис, как думаешь, мы умрем? — Ася сделала шаг навстречу, и мужчина глянул на нее исподлобья. Девушка, в красивом золотом платье, с волосами, рассыпавшимися по плечам, казалась настоящей богиней. Не здесь было ее место, и Денис был готов сам себя ударить, если причина, по которой она тут находилась, была не в нем. Она была очень озадачена и серьезна, и напускная бравада, с помощью которой Молодцова отшучивалась от негативных мыслей минут пять назад, испарилась, вышла, как воздух из надувного шара.