Страница 111 из 130
- Согласен, - кивнул Демид. - У нас слишком мало времени, чтобы отвергать опыт шедших до нас и пытаться нащупать свою тропу. Но где он, этот опыт? Где книга, в которой написано, как вычислить Имя Врага? Где карта, на которой крестиком помечено нахождение Врат? Где рецепт, как заткнуть эти Врата? Я думаю, что если бы Тай Ди Сянь знал ответы на эти вопросы, он бы уже давно закрыл проход из Мира Тьмы окончательно.
- Не спеши. - Ван огладил руками свою бородку. - Если существуют это Имя, и Врата, и способ, как остановить истечение вредоносных демонов, то существует и ответ на твои вопросы. Ты задал их, Демид, и позволь мне теперь обратиться к Пустоте. Может быть, просветление придет ко мне и продвинет нас еще на шаг в познании Дао.
Старик положил руки на колени ладонями вверх и закрыл глаза. Демид знал, что беспокоить его сейчас бесполезно. Вэй был сейчас бездумен и безжизнен, как сухое дерево. Дыхание его едва различалось. Демид, с его паранормальным зрением, увидел, как из точки Цзы Цяо за межбровьем Хранителя вышел тонкий луч желтого света. Он протянулся в воздухе на длину ладони и замер, торча изо лба даоса, как карандаш. Из солнечного сплетения вылетел небольшой оранжевый шарик и расщепился на три дуги, которые вращались в воздухе все быстрее, пока не превратились в сплошную окружность, сияющую алым кровавым светом. Кольцо это поднялось до уровня головы Вана и слилось со светом, исходящим изо лба его, в единый круг ровный и белый. Демид знал, что видит "сущностную природу" даоса: то, что христиане называют душой, отделилось от его тела и вошло в тонкий мир, окружающий любого из нас всегда и везде. Демид вспомнил слова Вана другого Вана, который был наставником Лю и являлся предком Вана нынешнего:
"Без тела нельзя достичь Дао.
Но с телом никогда нельзя осуществить Истину".
Они находились на даче, доставшейся Демиду в наследство от Алексея. В комнате, служившей Алексею лабораторией. Здесь, на столе, некогда стоял компьютер. Демид считал его тогда гениальным творением Алексея, но на деле электронный Внутренний Мир оказался лишь игрушкой, созданной Нуклеусом по прихоти Защитника - управляемым отражением мыслей разумного кристалла, и ничем более.
Комната эта и поныне сохраняла таинственную ауру прежнего своего обитателя. Приборы и аппараты в большинстве своем были размонтированы и перенесены Демидом в его городскую квартиру. Сейфы, помеченные непонятными знаками (Демид так и не сумел расшифровать их), были пусты. И лишь несколько картин по-прежнему висело на стенах. В лаборатории они казались неуместными, но теперь, когда комната освободилась от переплетения проводов и нагромождения мониторов, посылающих тревожные импульсы, картины эти оказались магнитами, привлекающими внимание.
Демид встал и пошел вдоль стен. Все картины принадлежали кисти одного и того же человека и были выполнены в манере, которую можно было назвать гиперреализмом. Демиду приходилось видеть подобные картины. Такая техника живописи процветала с начала семидесятых годов и считалась одним из ответвлений постмодернизма. Однако эти рисунки, судя по состоянию краски, были выполнены не менее века назад - еще одна загадка в череде бесчисленных тайн, оставленных Алексеем. Кто рисовал это? Кто накладывал мазок за мазком столь тщательно, что картина теряла фактуру и превращалась в подобие фотографии? Реализм фотографии не шел ни в какое сравнение с невероятным, фантастическим реализмом этих холстов. Каждая черточка жила здесь своей жизнью - казалось, Демид просто смотрит сквозь тончайшую пленку на предметы, существующие в реальности. Портрет Иисуса Христа выглядел так, словно художник писал его с натуры. Фрукты и виноград на натюрморте были столь живыми и аппетитными, что рот Демида заполнился слюной. Два пейзажа представляли собой изображение одного и того же места днем и ночью. При свете солнца все здесь лучилось радостью и чистотой - деревья редкого леса, умытое небо, горы, выглядывающие из-под шапок облаков. Ночью же все было покрыто мраком - настолько густым, что, лишь внимательно вглядевшись, можно было рассмотреть очертания кустов и деревьев. Зато звезды сияли во всем своем великолепии. Орел все так же гнался за Лебедем по дымке Млечного Пути, как и миллионы лет назад. Стрелец натягивал лук, а Близнецы танцевали свой, только им понятный танец.
* * *
Демид не верил своим глазам. Звезды в нарисованном небе раздвинулись, и в россыпи светлых точек появился черный провал, напоминающий по очертаниям человеческую голову. Демид протянул руку и дотронулся до матовой поверхности картины. Рывок - и рука его ушла в провал - что-то там, в пустоте, дернуло его за пальцы, позвало к себе. Дыры как таковой не было просто рука Демида заканчивалась сейчас на уровне локтя, там, где начинался холст.
Демид сделал шаг назад и извлек руку обратно. Кисть его стала полупрозрачной, словно была сделана из матового зеленоватого стекла. Ни сосудов, ни костей не было видно - только пульсация холодного потустороннего света. Огненные червячки электрических разрядов пробегали между пальцами и покусывали кожу. Свечение медленно распространялось вверх - к локтю - к плечу - перешло на грудь и волной покатилось вверх и вниз. Ноги Демида оторвались от пола, и он медленно поднялся в воздух.
"Куда идти? - Он еще не сделал выбор. - Какое время дня предпочтительнее?" Солнечный пейзаж манил его - где-то в его подсознании он олицетворял место, в котором он мог почувствовать себя счастливым. Демид наклонил голову и ступил на траву, приветливо подавшуюся к нему под действием летнего ветерка. Легкий щелчок - невидимая пленка, ограничивающая Средний Мир, пропустила его и разошлась радужными пятнами.
* * *
Демид сидел на пригорке. Ядро он поставил перед собой на пенек. Впервые он общался с Ядром вот так - сохраняя видимость реального существования, а не будучи выдран с корнями из собственного тела и размазан сознанием в чуждой ему разумной Пустоте. Нуклеус изменился внешне - камень напоминал теперь формой человеческую голову с несколько оттопыренными ушами (точная копия черной дыры на соседней картине), с едва обозначенными ямками глаз и рта.