Опасное сотрудничество

— Что если мы будем шуметь и кричать о спасении? — спросил Тибериус, как мне показалось, с некоторым отчаянием.

— Ветер дует в другом направлении, — сказал Стокер с большей добротой, чем я ожидала. — Он унесет звук с острова.

Мы молчали, каждый из нас был заперт в своих мыслях. Наконец Тибериус взорвался.

— Я этого не принимаю, — вопил он, поднимаясь на ноги. Он стоял, великолепный в своем гневе. — Черт тебя подери! Это твоя вина, проклятый ублюдок, — прогремел Тибериус.

Стокер встал лицом к лицу со своим братом.

— Скажи это снова.

— Это твоя вина, — выкрикнул Тибериус с грубой ясностью.

Кулак Стокера соединился с его челюстью, прежде чем последнее слово было закончено. Я прыгнула между ними.

— Неужели вы так хотите провести наши последние часы? — бросила я. — В драке, как мальчишки? Тибериус, вы несправедливы. В этом нет вины Стокера, как и моей.

— Это так, — настаивал он, потирая челюсть. — Болван позволил ей сделать это. У него был шанс одолеть проклятую старуху на пляже.

— Я бы не стал рисковать жизнью Вероники, — просто сказал Стокер.

— Почему? Потому что ты любишь ее? — издевался Тибериус. — Очень хорошо, что твоя любовь пойдет ей на пользу, брат. Она умирает вместе с нами.

— Но пока она жива, — аргументировал Стокер. — Если бы я действовал поспешно, Бог знает, что могла сделать эта женщина.

— Возможно, ты одолел бы ее, — не отставал Тибериус. — Да, был риск, но иногда в жизни приходиться рисковать, ты никогда не учился этому?

— Я узнал это лучше, чем большинство, — сказал Стокер с ледяным спокойствием. Я смотрела на него в недоумении. Я часто видела его в ярости или в высокомерном настроении, но никогда не чувствовала такого холодного самообладания, полного и безмятежного спокойствия перед лицом верной смерти.

— И все же это не принесло тебе никакой пользы, — не успокаивался Тибериус. — Ты ничем не рискуешь и поэтому ты ничто. Ты любишь ее, — повторил он, наклоняя ко мне голову. — И все же ты никогда не говорил ей, не так ли? Ну, я рад этому. Она заслуживает лучшего, чем ты, чертов дурак. Она заслуживает мужчину, который убил бы за нее.

Улыбка, медленная и ужасная, прорезалась на лице Стокера.

— Ты думаешь, это любовь, брат? Что я должен убить за нее? — Он покачал головой, его глаза встретились с моими. — Ты дурак, Тибериус, потому что все еще не понимаешь. Я не люблю ее настолько, чтобы убить за нее. — Он шагнул к краю скалы. — Я люблю ее достаточно, чтобы умереть за нее.

Не сказав больше ни слова, он исчез за краем скалы и погрузился во тьму моря.

* * *

Долгое время я вообще ничего не ощущала, будто онемела до костей. Наконец, я почувствовала, как рука Тибериуса обвивается вокруг моей талии. Я оттолкнула его, не слишком мягко.

— Отпустите меня.

— Только если вы пообещаете, что больше не попытаетесь прыгать, — предупредил он.

— Я не…

— Вы пытались.

Через мгновение я резко кивнула, и он отпустил меня, положив руку мне на плечо.

— Ничего не поделаешь, нам остается только ждать.

Я посмотрела на Тибериуса и увидела, что сейчас он выглядит старше. Луна поднялась выше, изогнув щеки и углубив тени вокруг глаз. Четыре длинные царапины прочертили его лицо от скулы до челюсти, кровь покрылась коркой.

— Это моя работа? — я указала на царапины.

— Да. Когда я не позволил вам броситься за ним.

Я тяжело опустилась на камень, засунув руки в карманы в тщетном поиске тепла, и нащупала знакомую фигурку Честера, крошечной бархатной мышки. Я старалась не думать, что это будет наше последнее совместное приключение.

— Полагаю, мне следует поблагодарить вас.

— Не надо, — приказал он, сидя рядом со мной. — Я сделал это для себя так же, как и для вас. Я бы не вынес двух жизней на моей совести сегодня вечером.

— Тогда вы думаете… — Я не закончила. Не могла.

Он пожал плечами.

— Море поднимается, туман падает, а вода холодна, как сердце женщины.

— Он хороший пловец, — упрямо возразила я. — Я видела его не раз.

— Так и есть, — согласился Тибериус. Он явно сомневался, что Стокер сможет пережить плавание к Сан-Маддерну, не с поднимающимся морем и свежезашитой раной на руке. Просто пытался утешать меня, пока мы оба не уснем на скале, замершие до костей и больные от холода. Потом море накроет и унесет нас.

— Ну, — наконец произнес Тибериус, его глаза блестели от слез. — Я не знал, что в мальчике есть это.

— Должны были, — упрекнула его я. — Вы знали его дольше всех. Вы должны были оценить его.

— Я провел большую часть своей жизни, ненавидя его, — сознался он. — Ни за какое другое преступления, кроме как быть любимцем матери. Я знал мальчика, но не мужчину. Мужчина мне незнаком.

— Он? Вы две горошины в очень специфическом стручке, Тибериус.

Он коротко рассмеялся.

— Как вы пришли к такому выводу?

— Вы оба сентиментальны.

— У меня нет ни одной сентиментальной кости во всем теле, — возмутился он.

— Неужели? Закаленному цинику вряд ли придется сдерживать свои слезы в такое время.

Виконт прижал кулаки к глазам.

— Как он мог? Я не могу этого вынести, Вероника. Я думал, что потерять Розамунду, потерять нашего ребенка, было худшим, что я мог выстрадать Но это…

Он опустил руки и слезы смешались с кровью на его лице.

— Как мы это перенесем?

— Нам не придется, — я кивнула в сторону ползучего моря. Оно уже покрыло вершину скалы, оставив нам лишь небольшой участок, на котором можно было сидеть. С каждой минутой серебристая вода приближалась, что-то шепча.

— Звучит так, как будто оно говорит, — я не могла молчать. — Интересно, так появились легенды о русалках и сиренах?

Он пожал плечами.

— Пожалуй. Интересно, Розамунда… вы думаете, она покоится в море? Это так и случилось? Надеюсь, это был мирный конец.

Мне вспомнились истории, которые Стокер рассказывал о тонущих моряках, которых он видел. Я знала правду, но каким-то образом нашла в своем сердце силы лгать.

— Я тоже на это надеюсь, — утешающе сказала я, взяв его за руку. Она была большой и теплой, как и у Стокера. Мне снова пришло в голову, что там, где у Стокера мозоли и шрамы, у Тибериуса были гладкие и ухоженные руки джентльмена. Я бы продала свою душу в тот момент за грубое прикосновение Стокера.

— Итак, миссис Тренгроуз и есть наша злодейка, — Тибериус крепче сжал мою руку. — Почему, как вы думаете?

Ему все равно, подумала я. Он просто хотел, чтобы разговор отвлек его мысли от вторжения моря. Тибериус не желал встречаться со смертью один на один, в тишине. Так что я держала его за руку и говорила, пока вода поднималась и не начала покрывать наши ноги.

— Возможно, она действовала согласованно с Малкольмом, — предложила я одну из версий. — Миссис Тренгроуз всегда была предана Ромилли. Если он узнал о ребенке Розамунды, у него был мотив убить неверную невесту. И если он был причастен к ее смерти, миссис Тренгроуз могла бы быть сообщницей.

— Тогда где же этот дьявол?

Я покачала головой.

— Невозможно сказать. Он мог испугаться, что его обнаружат, и миссис Тренгроуз прячет его где-то. Он мог покончить с собой, а она это скрывает. Возможно, он сбежал на материк.

Мы обсуждали возможности, придумывая теории и отказываясь от них по мере того, как прилив рос. Мои юбки закрутились в черной воде, и я поднялась на ноги, подтягивая Тибериуса к себе.

— Мы будем стоять вместе.

— Это лишь продлит агонию, — возразил он.

— Мы будем стоять. Мы встретим наш конец с поднятой головой, — настаивала я.

— Речь настоящего английского джентльмена, — сказал он, скривив губы.

— Я не джентльмен, — я сунула руку обратно в карман, чтобы схватить Честера.

Тибериус обнял меня, когда вода достигла талии.

— Мы не можем стоять дольше. Я теряю опору.

— Я тоже. — Я посмотрела на западный горизонт, где две другие Сестры казались бесформенными тенями в серебряном тумане. Берегись Сестры, предупредила Матушка Нэнс. Я почувствовала прилив истерического смеха, наполнившего мое горло, и с трудом проглотила его.