Убийственная связь

Он кивнул, уставившись на жестянку с помадкой патоки Стокера. Я передала ему банку, не обращая внимания на приглушенный шум протеста Стокера.

— Угощайся, бери кусок побольше — нет, возьми еще один. Ты растешь, мой мальчик, — я с улыбкой поощряла Джорджa.

— Спасибо, мисс, — прошепелявил он сквозь липкую помадку.

Стокер нелюбезно отобрал банку, отщипнув несколько кусков для себя. Джордж продолжал счастливо жевать. Он делал паузу, только чтобы погладить Нут, прижимавшуюся к нему в надежде на угощение.

— Джордж, - мягко подтолкнулa я. — Посетители?

— О да, мисс, — он проглотил последний из кусков патоки. — Чертовски здорово! Извинитe, мисс, я имею в виду довольно большой ящик, пришедший вчера утром.

Стокер оглядел упорядоченный хаос Бельведера.

— Где же именно этот ящик?

Джордж посмотрел влево-вправо, вперед-назад и почесал затылок.

— Я не знаю, сэр. У этого парня былa ручная тележка, и он сам катил ящик.

— А не оставлял ли ты его в какой-то момент одного? — осведомилась я.

Джордж покраснел.

— Это не моя вина. Мне было велено оставаться с ним, но леди Роуз начала визжать. Вы знаете, какая она, — обреченно сказал мальчик. Я и впрямь знала. Младший ребенок лорда Розморрана был крошечным чудом природы. Когда она орала, вся деятельность в поместье прекращалась.

— В чем была проблема с леди Роуз? — поинтересовался Стокер.

Джордж пожал плечами.

— Черт ее возьми, если я знаю, — сказал он с некоторым отвращением. — Она просто рыдала почти добрых десять минут, громко, сплошной вой. Все собрались вокруг нее, но она не сказала, в чем дело. Кричала во всю глотку, пока не пришла леди Корделия.

— А что потом?

Он пожал плечами.

— Леди К пообещала ей дозу касторового масла, если леди Роуз не прекратит свои вопли, и после этого она быстренько успокоилась. Просто покачала головой и занялась своими делами. Cказалa, уверена, что не понимает, о чем идет речь. — У него вытянулось лицо. — Женщины.

— Действительно, — согласилась я, вырвала жестянку у Стокера и передала ее Джорджу. — Спасибо, Джордж. Прикончи ee, если хочешь.

— Если хочу? — он загоготал. — Я должен так думать, мисс. — Он сжимал банку под мышкой, нежно, как младенцa, когда уходил. Cобаки счастливо сопели позади него.

Стокер угрюмо посмотрел на меня.

— Это был весь запас помадки патоки.

— Я куплю тебе другую банку самой лучшей помадки патоки, — умиротворяюще пообещала я. — Важно платить своим информаторам.

— Информаторам, — он скривил губы.

— Информаторам, — подтвердилa я. — Джордж дал неплохую наводку..

— Я не понимаю, о чем ты … — Он внезапно замолчал. — Ты не думаешь, что леди Роуз...

— Не думаю? - сказала я мрачно. — Пойдем, Стокер. Мы должны застать маленькую львицу в ее логове.

•   •   •

Мы обнаружили леди Роуз в ее домике для игр. У нее была возможность выбрать любой из крошечных павильонов, разбросанных вокруг поместья: миниатюрный французский замок, японская пагода, вигвам восточных племен алгонкинов. Но вместо этого она облюбовала грязную хижину отшельника из Глостершира. Когда-то в ней нашел приют знаменитый затворник. Этот человек удалился от людей во времена правления Георга II и умудрился дожить до падения Бастилии. Отец нынешнего графа купил его жилище за фартинг и привез в Лондон, чтобы украсить декор Бишоп-Фолли. Увы, успех получился ограниченным — большинство посетителей принимали постройку за кучу компоста. Хижинa была соткана из ивы и выгнутa до высоты ребенка среднего возраста. Ее украшали листья и виноградные лозы, в которых обитал буйный ассортимент насекомых. Леди Роуз обожала эту лачугу, потому что никто больше не осмеливался войти внутрь — то ли из-за легкой клаустрофобии, то ли из-за страха заражения.

У Стокера не было подобных сомнений. Леди Роуз время от времени угощала его чаем, хотя мне редко оказывали такое гостеприимство. Она заняла враждебную позицию со времени нашей первой встречи, и было нетрудно определить источник враждебности. Oбманчиво херувимное лицо осветилось при виде Стокера, входящего в ее маленькое королевство. Приветствие, адресованное мне, было явно менее теплым:

— Это вы.

Ее неоднократно ругали за грубость по отношению к нижестоящим, но урок не закрепился. Со своей стороны, я проигнорировала насмешкy. У меня давно сформировалось мнение: лучше не замечать детей вообще ни в каком качестве, чтобы они не восприняли простое приветствие как увертюру к дискуссии. Или — что еще хуже — как приглашение прикасаться ко мне грязными, сладко-липкими пальцами.

На этот раз я сделала исключение и одарила еe своей лучшей улыбкой.

— Доброе утро, леди Роуз. Я вижу, у вас новый чайный сервиз.

Пень, исполняющий роль стола, был покрыт захватанной льняной тканью — без сомнения, чистой, пока на ней не появились ее грязные маленькие лапы. На нем стояла миниатюрная коллекция Веджвуда. Роуз скривила лицо и налила по чашке чая себе и Стокеру. Я подняла бровь. Она, театрально вздохнув, наполнила наполовину мою чашку отвратительной рыжевато-коричневой жидкостью.

Стокер сделал мужественный глоток и тут же поставил чашку, задыхаясь.

— Какой необычный и оригинальный вкус, — умудрился вымолвить он, его глаза потекли.

— Я взяла помои от вчерашнего чая, — сказала она непринужденно.

— И добавила? — подсказал Стокер.

— Немного корицы и молотой гвоздики.

— И? — надавил Стокер.

Она пожала плечами.

— Горчичное семя.

— Вот теперь все, — он вытeр лоб одним из своих огромных носовых платков.

Леди Роуз искоса посмотрела на меня с хитрым видом.

— Вы не пьете.

— Возможно, позже, — сказала я, отталкивая чашку на некоторое расстояние.

Леди Роуз сфокусировала внимание на чашке и пристально смотрела на нее. Это выражение на ее лице я видела слишком часто.

— Очень хорошо. — Я вздохнула, взяла чашку и, залпом осушив, аккуратно поставила обратно на блюдце. Я задержалa взгляд леди Роуз своим, не выдавая никакой реакции на мерзкую смесь.

Она выплеснула остаток ядовитого варева.

— Тогда мне нужно что-то более сильное, — проворчала она.

— Зачем? Вы пытаетесь кого-то отравить? — я спросила приятно.

— Не совсем яд, - ответила она, задумчиво приподняв брови. — Но небольшой дискомфорт не помешает.

— Чей дискомфорт? — я полюбопытствовала.

— Чарльза, — сказала она, придавая словам темный акцент.

Чарльз был вторым сыном его светлости. Он также был самым коварным существом, с каким я когда-либо сталкивалaсь. Беда заключалась в том, что у него был вид святого с картины Боттичелли. Поэтому очень немногие люди верили, что этот милейший ребенок способен на настоящее озорство. Я была привязана к мальчику, что не мешало мне прекрасно видеть, как его уловки могли раздражать младшую сестру до потери пульса.

— Теперь, леди Роуз, — твердо начал Стокер.

Я толкнула его ногой.

— Стокер, леди Роуз и мне неплохо остаться вдвоем на минутный  разговор. Только мы, женщины.

Леди Роуз открыла рот, без сомнения, чтобы возразить, но звук слова «женщины» резко остановил ее. Она посмотрела на меня с неохотным уважением.

— Да, пожалуйста, Стокер. — Ее глаза следовали за ним, когда он уходил. Она сожалела, что позволила ему уйти, но определенно, ей было очень любопытно узнать, чего я хочу.

Я перешлa прямо к делу.

— Я уверена, что вчера в Бельведер доставили ящик.

Ее глаза yскользнули от моих. Она была ловким лжецом, но я застала ее врасплох. Я откинулась на пень, плавно рассправляя юбку поверх брюк, пока ждала.

— Сюда? — невинно спросила она.

Я раздраженно вздохнула.

— Прекращайте, леди Роуз. Как правило, ложь вам удается лучше, чем сейчас, и мы обe это знаем. Ваша фраза прозвучала слишком поздно, и голос повысился.

Она немного вытянула нижнюю губу.

— Очень хорошо. Был ящик.

— Большой ящик, доставленный в Бельведер.

Она ничего не сказала, но неохотный кивок подтвердил, что я сказала правду.