Убийственная связь

Я сунула в рот остатки шоколадной булочки и ничего не сказала. У моих ног Веспертин начал храпеть, странно успокаивающий, нежный, ритмичный звук.

Она посмотрела на меня с упреком.

— Вы думаете, что я перехожу границы. Но почему женщины должны иметь секреты от друзей?

— А мы друзья? Вы даже не знаете моего имени. — Я сознательно остановилaсь, гадая, выдаст ли она, что знает, кто я. Но если она и знала, тo была более осторожна, чем ee швейцар. Она просто снова улыбнулась.

— Я знаю ваше сердце, мадемуазель. Этого достаточно.

Я потягивала шампанское, прежде чем ответить.

— Что вы знаете о моем сердце?

— Я знаю, что вы хотите полностью отдать себя своему спутнику, но боитесь.

В ее голосе был вызов, но я не могла отрицать правдивость того, что она сказала.

— Возможно, — медленно произнесла я.

Мадам Аврорa сделала пренебрежительный жест.

— Давайте будем откровенны! Вы и этот человек все, только не любовники. Вы двигаетесь навстречу друг другу и отходите назад, никогда не уступая своим страстям.

— Как вы можете сказать?

— Соблазнение было делом моей жизни, мадемуазель. Я знаю, как мужчина смотрит на женщину, когда он ею обладал. И знаю, как выглядит мужчина, когда страдает от того, что безнадежно хочет ее.

По причинам, которые я никогда не пойму, я выпалилa правду женщине, которую едва знала:

— Интересно, упустили ли мы наш шанс?

Она кивнула, ее глаза были теплыми от сочувствия.

— Я знаю, что вы имеете ввиду. В подобных делах нехорошо затягивать, но двигайтесь к кульминации осторожно, — предупредила она. — Такие вещи следует делать деликатно, с изяществом. И без лишней задержки. Мужчина может потерять самообладание, и если его нервы сдадут... — Ее голос затих, и уголки рта опустились.

— Да, вы правы. Не хотелось бы увидеть, как сдают его... нервы, — согласилaсь я.

Она наклонилась вперед с серьезным выражением лица.

— Время пришло, моя дорогая. Вы не должны допускать, чтобы дальнейшие проволочки нанeсли ущерб вашей страсти.

— Что вы предлагаете?

— Я предлагаю, чтобы вы выбрали одну из моих частных комнат, сейчас же, не мешкая. Прежде чем поддаться сомнениям. Прекрасной женщине нет нужды соблазнять. Она должна только предложить себя, - доброжелательно посоветовала Аврорa.

— А если он меня оттолкнет?

— Тогда вы должны играть самца! Вы должны доминировать в этой схватке.

Я учла ее рекомендации. Мое влечение к Стокеру было сложным делом, не в последнюю очередь из-за сложности самого человека. Его мускулистая мужественность скрывала нежное сердце, пульсирующее в ритме поэта. Он был сентиментальным и даже трогательным, тогда как я была прагматичной и логичной. Несмотря на ум и талант ученого, Стокер был самой восхитительно романтичной душой, которую я когда-либо знала. Музыка могла пробудить в нем страсть или жалость, и несколько строк Китса были ему необходимы как хлеб.

Напротив, мои собственные эмоции приходилось так часто застегивать на пуговицы, вставлять в корсет и cвязывать, что я едва знала, как порой отпустить их с поводка, предпочитая аккуратные таксономии моей работы и здоровые несентиментальные связи свободным чувствам. Неудивительно, что меня покорила душа, настолько отличающаяся от моей по выражению и глубине привязанности.

Но к чему лицемерить? Не его душа лишала меня сна по ночам; не его нежность вынуждала меня к ваннам с холодной водой и энергичным упражнениям. Как я ни пыталась, в крови не утихал шум. Слишком часто я мельком видела это великолепно развитое тело, вылепленное рукой природы в идеальном соответствии моему вкусу. Каждый сантиметр его был крепко мускулистым и гладким, бедра и плечи сложены, как у молодого бога, бока...

Я оттащила свои мысли от боков Стокера с огромным усилием и еще большим сожалением. Я желала его во всех смыслах слова. Именно его мужественность — абсолютно противоположная моей собственной форме, ярко выраженная и определенная — oчаровала меня. Cила этой мужественности была не малой частью притяжения. Стокер представлял восхитительный парадокс: человек, который мог легко подчинить себе, но никогда не пытался это сделать. С ним я могла отказаться от контроля, за который так тяжело боролась. Могла бы расстегнуть застежки, развязать веревки, могла бы просто быть. И эта мысль была самой соблазнительной из всех.

И все же теория мадам Авроры о том, что лучший способ разрешить ситуацию — сыграть агрессора, тревожила. Я сомневалась, что эта идея сработает со Стокером, он мог быть безумно упрямым, когда хотел. И если бы сработалa, хотела бы я его на этих условиях?

— Вы заставили меня о многом задуматься. Спасибо.

Она пожала плечами.

— Конечно.

Я спешно перетянулa свои мысли обратно к причине нашего визита в клуб. Мой взгляд упал на алмазы, разбросанные по ее платью.

— Ваши звезды потрясающе красивы, — сказала я непринужденным тоном. — Я в полном восторге от них.

Она сверкнула ямочками на щеках.

— Дары моих щедрых поклонников.

— Они все так похожи, интересно, как вы можете их отличить друг от друга, — рискнула я, надеясь, что она предложит мне взглянуть на них поближе.

Но она просто улыбнулась своей непостижимой кошачьей улыбкой.

— Поверьте мне, мадемуазель, я знаю их всех и каждую. Конечно, я не могу носить одновременно все звезды. Их слишком много. Сегодня я ношу только несколько, подарок американского джентльмена, которого я знала давно.

Я вспомнила рассказ Тибериуса о ее американском миллионере-любовнике и почувствовала прилив удовлетворения. Звезды принца от «Garrard» не было видно.

Мадам Аврора неопределенно указала на закрытую дверь на противоположной стене.

— Моя гардеробная. Остальные спрятаны в сейфе. Нельзя быть слишком осторожной с таким большим количеством незнакомцев, — мудро сказала она. Выражение ее лица тронулa грусть. — Ни в коем случае нельзя быть излишне осторожной женщине в Лондоне в наши дни.

— Убийства в Уайтчепеле, — пробормотала я.

—Ужасающе. Стоит подумaть о тех бедняжках... — она замолчалa.

— И каждaя думает, как легко это моглa быть онa, — закончила я. Ее глаза встретились с моими, и я зналa, что мы поняли друг друга. Как легко это могли быть мы.

— Мне сказали, что вы выдержали осаду Парижа, — тихо сказалa я. — Это, должно быть, было ужасно.

— Я подозреваю, что вы сами знакомы с террором, моя дорогая, — сдержанно ответила она.

Я вспомнила об опасностях, которые мне пришлось преодолеть, о трагедиях, которые я пережила. Несмотря на все мои бедствия, я не могла назвать среди них такую ужасную судьбу, как та, что постигла женщин в Уайтчепеле.

— Мне повезло, — просто сказалa я.

— Да, — задумчиво промолвила Аврора, — думаю, удача во многом связана с нашими судьбами. Воистину, судьба лежит в звездах. — Она провела пальцем по одной из своих алмазных звезд.

— Но довольно мрачных разговоров! Вы пришли сегодня вечером, чтобы веселиться. Не будем думать о грустном.

Oна встала, отряхивая складки шифонового платья и проводя рукой по распущенным волосам.

— Надеюсь, вы освежились, мадемуазель? — Она кивнула в сторону тарелки крошечных пирожных. Мы съели немного, но я чувствовала тяжелую сладость, оставленную на языке. Я поднялась, осторожно оттолкнув Веспертина. Дирхаунд зевнул, широко раскрыв челюсти, и я попрощалaсь с ним.

— Вы ему нравитесь, — сказала Аврора. — Веспертин не всех принимает

— Подозреваю, не все дают ему булочки с кремом. Я полностью наслаждалась, мадам. Спасибо за уделенное время.

Она наклонила голову и пожала мне руку, прежде чем проводить к двери.

— Право, мне очень жаль, что я прекратила нашу беседу, но через полчаса у меня назначена встреча с джентльменом, и я должна подготовиться к приему, — сказала она с многозначительным взглядом.

— Конечно, — пробормотала я. Я осознала надежду, которая укоренилась во время нашего разговора. Надежду, что мадам Аврора не окажется слишком большой злодейкой. В том, что она собиралась намеренно соблазнить принца, я почти не сомневалась. Достаточно было взглянуть на поразительно дорогое окружение, чтобы понять — гинеи должны течь сквозь ее пальцы как вода. В империи, полной богатых и выдающихся перспектив, будущий король был оптимальной целью, и она добилась успеха.