Страница 9 из 26
Вернувшись из мира легенд и их толкований на твердую почву материальных источников и их материалистического толкования, можно проанализировать надпись и изображение на щитке кольца-печати Хильдерика в свете свидетельств письменных источников. При детальном комплексном рассмотрении они оказываются весьма информативными. Так, с одной стороны, внешний вид изображенного на печати воина имеет яркие черты, позволяющее отнести его к варварской стихии. Это, прежде всего, длинные вьющиеся и ниспадающие до плеч волосы, разделенные точно посредине лба четким пробором. Об этом отличительном признаке франкских вождей специально упоминает Григорий Турский: «Многие же передают, что те же самые франки пришли из Паннонии и прежде всего заселили берега Рейна. Затем отсюда они перешли Рейн, прошли Торингию и там по округам и областям избрали себе длинноволосых королей из своих первых, так сказать, более знатных родов».
Действительно, у франков лишь представителям знатного правящего рода позволялось носить длинные волосы, ниспадавшие на плечи, тогда как рядовые воины племени стригли свои волосы коротко. Со временем об этом франкском обычае стало хорошо известно далеко за пределами Галлии, даже в далекой Византийской империи. В частности, византийский историк и поэт середины VI в. Агафий Миринейский (536–582) отмечал в своем сочинении «О царствовании Юстиниана»: «…запрещено правителям франков когда-либо стричься, и они остаются с детства нестриженными, как можно видеть, волосы их сзади красиво падают на плечи, и спереди посредине разделены пробором, а не так, как у турок и аваров: не причесаны, запущены и некрасиво заплетены. Они [правители франков], наоборот, моют их разными снадобьями и за ними очень ухаживают. Это считается как бы некоторым знаком и величайшей прерогативой королевского рода. Подданные же стригутся в кружок, и иметь им длинные волосы отнюдь не разрешается».
Современные исследователи сходятся во мнении, что длинные волосы издавна считались отличительным признаком верховного бога германцев Вотана (Одина) и, следовательно, тот, кто имел право на длинноволосую прическу, претендовал на схожесть с богом, самим уже своим внешним видом заявлял о своем божественном происхождении. Длинные волосы стали столь весомым внешним признаком королей династии Меровингов, что именно под обозначением «длинноволосые короли» (либо, гораздо менее почтительно, «косматые короли» или «лохматые короли») правители этой династии вошли в историю.
Свою особую прическу монархи первой королевской династии франков сохранили даже тогда, когда, по словам биографа Карла Великого Эйнгарда, были лишены какой-либо реальной власти и им приходилось, нисколько не правя королевством, лишь «сидеть на троне с длинными волосами, ниспадающей бородой и, приняв вид правящего, выслушивать приходящих отовсюду послов…».
Однако на печати-щитке кольца Хильдерика есть и иные, не менее важные по своей значимости элементы. Это обрамляющая изображение воина надпись Childerici Regis, в которой правитель франков обозначен титулом, использовавшимся в V в. для военачальников, возглавлявших союзные римлянам варварские войска. Следовательно, франкский король, добровольно используя по отношению к себе это обозначение, признает над собой власть Рима и позиционирует себя как верный союзник империи. Собственно, это следует и из свидетельств письменных источников. Не менее показателен внешний вид облачения изображенного по пояс воина, на груди и плечах которого видны хорошо проработанные резчиком панцирь и широкий боевой плащ палудамент – характерные элементы одеяния высокопоставленных римских полководцев. Характерная Т-образная золотая фибула-застежка, которую высокопоставленные римские чиновники получали от императора при вступлении в должность вместе с официальной мантией, также обнаружена в погребении Хильдерика. Тот, кто был для варваров их вождем, одновременно являлся римским полководцем и наместником в глазах империи. В своем же собственном представлении варварские правители успешно сочетали обе эти составляющие, выпячивая на передний план ту из них, которая оказывалась более выгодной в тот или иной момент. Эту особенность хорошо понимали сами вожди варваров. Так, в начале VI в. бургунд Сигизмунд писал императору Анастасию I Дикору (491–518): «Хотя мои люди и считают меня королем, но ведь я – всего лишь ваш солдат».
Как видим, античная цивилизация проникала в варварскую среду изнутри, приобщая представителей варварской знати к своим культурным нормам, прививая им свои вкусы, пусть даже в существенно упрощенном, огрубленном и преимущественно материальном виде. О проникновении римской культуры в варварское общество, прежде всего в среду знати, свидетельствует также находившаяся среди погребального инвентаря захоронения Хильдерика золотая крестообразная фибула, которая в стремительно христианизирующейся империи свидетельствовала о высоком официальном положении того, кто застегивал ею свой пышный плащ, расшитый, в случае этого франкского короля, мириадами драгоценных пчел. Наконец, само место погребения вождя было избрано франками под влиянием римских традиций: оно располагалось за городской чертой, неподалеку от ведущей в город дороги.
Все перечисленное означает, что несмотря на успехи франков, римлянам еще удавалось некоторое время удерживать ускользавшую из их рук власть над Галлией. В немалой степени этому способствовала историческая инерция и устоявшиеся в массовом сознании современников тех событий традиционные представления о казавшейся вечной и нерушимой Римской империи. Так, когда в Галлии возникло отложившееся от Рима «Римское государство» во главе с местным военачальником Сиагрием (465–486), франки, судя по всему, продолжали считать себя связанными условиями договора о статусе федератов и, считая римскую державу в Галлии частью Западной Римской империи, защищали ее от других варваров. Так, в 463 г. франки выступили на стороне магистра римской армии Эгидия против вестготов (везеготов). Когда же осенью 464 г. Эгидий скончался, они поддержали комита Павла, к которому перешло командование римскими войсками, расквартированными в Северной Галлии. Затем, после гибели Павла в очередной битве с вестготами в 469 г., франки точно так же поддержали сына Эгидия по имени Сиагрий, который, по всей видимости, был слишком молод на момент смерти отца, чтобы сразу стать его прямым преемником. В 470 г. франки помогли уже ему отразить нападение саксов.
В это время, как мы уже видели на примере Хлотаря, франки все более перенимают римские обычаи, сохраняя, впрочем, характерный варварский быт и облик. Сидоний Аполлинарий так описывал франков в 458 г. в панегирике императору Флавию Юлию Валерию Майориану (457–461): «С макушки их рыжеватые волосы падают на лоб, а обнаженный затылок сияет, потеряв свой покров. У них светлые глаза серо-голубого оттенка. Они чисто выбриты и вместо бороды носят редкие усы, за которыми прилежно ухаживают, расчесывая их гребнем. Тесная одежда облегает стройное тело мужчин; одежда высоко подобрана, настолько, что видны колени, широкий пояс охватывает их узкую талию. Они развлекаются тем, что бросают двулезвенные топоры на большое расстояние, заранее предрекая, где они упадут, размахивают своими щитами, прыжками опережают брошенные ими копья, чтобы таким образом первыми достигнуть врага. Их любовь к войне возникает уже в юном возрасте. Если они оказываются побежденными в результате превосходящих сил врага или неблагоприятной местности, то падают жертвой смерти, а не страха. Пока они не побеждены, они стоят непоколебимо, и их мужество длится едва ли не дольше, чем их жизнь».
Столь положительное описание франков не должно вводить в заблуждение. Для римлян они все равно оставались невежественными грубыми варварами-дикарями. Тот же Сидоний Аполлинарий называет их в предисловии к своим стихам чудовищами (monstra), Сальвиан из Массилии, относившийся к германцам в целом позитивно, называет франков лживыми и вероломными, а авторы панегириков императорам IV в. в первую очередь всегда отмечали необузданную дикость этого германского племени. Автор второй половины VI – первой трети VII вв. Исидор Севильский или, как его еще называли, Исидор Младший Гиспальский (ок. 560–636), перечисляя в своем произведении «Пространная хроника» (Chronicamaiora) свойства разных народов и их недостатки, главной особенностью франков называет именно дикость. Стоит привести более пространную цитату из этого перечня, чтобы понять, с какими другими недостатками иных народов соседствовала дикость франков в представлении Исидора: «1. Зависть иудеев. 2. Неверность персов. 3. Лукавство египтян. 4. Хитрость греков. 5. Раболепие сарацин. 6. Легкомысленность халдеев. 7. Непостоянство африканцев. 8. Обжорство галлов. 9. Пустое тщеславие лангобардов. 10. Жестокость гуннов. 11. Нечистота свевов. 12. Дикость франков (выделено автором). 13. Глупость саксов. [13а. Тупость баваров]. 14. Изнеженность гасконов. 15. Сладострастие скоттов. 16. Пьянство испанцев. 17. Суровость пиктов. [17а. Сладострастие свевов]. 18. Злоба британцев. 19. Нечистота славян. [19а. Алчность норманнов]».