Страница 10 из 13
– Она хорошая, мама. Вот увидишь, и отец увидит.
Амир прошел в кабинет, где с самого утра заседал Мади Джалал – седой стройный мужчина в светло-серой тунике до пят, он нервно перебирал четки и смотрел куда-то на книжные полки, взгляд его черных глаз был неподвижен и, казалось, спокоен, но в душе этого человека творилось большое смятение. Как только показался сын, Мади немного привстал и подал сыну руку.
– Ассалям алейкум, папа.
– Мархаба, Амир. Садись. Как долетел?
– Все хорошо, с Богом.
– Как здоровье? Работа?
– Все в порядке.
И тут Мади поднялся со стула, прошел в другую часть кабинета, где расположился диван. Он сел и уставился на сына:
– Как ты объяснишь появление в нашем доме этой девушки?
– Мы с тобой уже говорили. Она моя…
– Кто она? Она ни жена, ни невеста, ни гостья. Она пленница! – и отец стукнул ладонью по боковине дивана. – Ты выкрал ее!
– Мы поругались, – чуть ли не прошептал Амир.
– Вот как. Поругались. Интересно, как же я тогда должен был вести себя с твоей матерью, когда мы ругались? На цепь сажать? Лекарствами накачивать?
– Я только об одном тебя прошу, отец. Дай нам время, позволь ей пожить здесь, освоиться. Мы любим друг друга, но сейчас в наших отношениях больше вопросов, на которые необходимо найти ответы.
– Она не мусульманка, как ее людям показывать?
– Сейчас многие арабы женятся на иностранках.
– И ты решил стать последователем. А как же традиции? Совсем в своей Европе ум растерял.
– Марина будет достойной женой. Ты знаешь, я бы плохую не выбрал.
– Мар-р-р…? Кто? Даже не думай это имя при людях произносить. Пока она в этом доме, ее будут звать Малика. И еще, пусть больше молчит. Она знает арабский?
– Нет.
– О, Алла, Алла… Позор нашему дому. Пусть тогда вообще молчит! – после чего Мади снизил голос, поднял указательный палец и добавил. – Пока не научится говорить по-арабски.
На что Амир кивнул и хотел уже уйти, но отец остановил:
– Ты надолго прилетел?
– На месяц. Не переживай отец, после свадьбы мы покинем твой дом, улетим в Берн.
– Не дерзи! – завелся Мади. – Я гостеприимный хозяин, а ты мой сын. Можете жить здесь, сколько захотите. Твою Малику все равно еще обучить надо, чтобы не стыдно было с ней в приличном обществе показываться.
– Шукран, абу Мади Джалал, – Амир слегка подался вперед.
– Иди, – махнул рукой отец.
Амир же направился в женскую часть дома, где в одной из спален, томилась его будущая жена. Он подошел к двери и все не решался войти, испытывая легкие угрызения совести. Марина в это время сидела на диване, размазывая по щекам слезы и сморкаясь в тот самый платок, который входил в комплект принесенной ей одежды.
Наконец-то собравшись с духом, он открыл дверь. Его встретила остолбеневшая Мар, она словно питон проследила, как ее похититель вошел внутрь. Глаза девушки отражали ледяную ненависть, она поджала губы, выпрямилась и застыла в угрожающей позе:
– Здравствуй, Марина, – весьма спокойно и уверенно заговорил Амир. – Я, наверно, должен просить прощения за то, что … хотя нет, не буду просить прощения, – затем он присел на край кровати. – Я не мог позволить, чтобы ты досталась кому-то другому.
– Это все? – шипящим голосом произнесла Мар. – Причина только в этом?
– Нет, конечно же, – Амир начинал нервничать, поскольку взглянув в глаза Марины проследил там явно что-то недоброе, он даже четки достал и принялся их перебирать. – Я хочу, чтобы ты стать моей женой.
– Женой? Женой?! – закричала Мар. – Да я ненавижу тебя! – она вскочила и принялась швырять в него подушками. – Мерзавец! Негодяй! Дьявол проклятый! Ни дна тебе, ни покрышки! – и то было только начало. – Верни меня домой, бандит! Мой отец тебя из-под земли достанет! Он тебя в порошок сотрет, урод!
– Криками ты ничего не решишь, – говорил Амир, параллельно отлавливая летевшие в него предметы.
– Ну, как ты мог? – сдалась Мар и села на диван, она сжимала в руках последнюю подушку и плакала, горько плакала. – Зачем? Почему ты так со мной?
Тут Амир поднялся, подошел к ней, взял за руки и потянул к себе:
– Я же говорил тебе, что никогда не играю в любовь, а еще я никогда не сдаюсь. Ана ахебеки Марина.
– Чего? – скривилась она.
– Я сказал на арабском, что люблю тебя.
– А я уже нет. Я тебя не эхэбеки или как там правильно.
– Врешь.
Он хотел взглянуть ей в глаза, но Марина увернулась и отбежала в сторону.
– Убирайся вон, Амир Абдель ибн Мади. Ты гнусный вор и подлец. Я тебе даю день на то, чтобы ты меня вернул домой.
– Даешь мне день? – он заулыбался. – Нет, нет. Это я тебе даю время, чтобы ты свыклась с новым образом жизни.
– Да я прямо сейчас уйду отсюда.
И Марина направилась к двери, но Амир перехватил ее:
– В таком виде туда нельзя.
– А мне плевать на ваши порядки.
– Надень хиджаб, тогда сможешь выйти, – он все это время кокетничал с ней, его очень забавлял бойкий нрав Мар.
– Сам надевай. Пододеяльник уже нацепил на себя.
– Что, прости?
– Ничего! – рявкнула Марина. – Я не надену этот ваш хиджаб. Я свободная личность.
– Значит, будешь сидеть здесь, свободная личность. Ты в доме моей семьи, отец согласился, чтобы ты жила здесь, но будь добра, уважай законы.
– А я не напрашивалась в дом твоего отца. Убирайся! – Мар отвернулась и скрестила руки на груди. – И еще, – добавила гордячка, – есть я тоже ничего не буду, либо отпустишь, либо умру с голоду.
Амир только рассмеялся и направился к выходу:
– Я понял, – бросил он на прощание и закрыл за собой дверь.
А Марина рухнула на кровать и в очередной раз залилась горькими слезами.
Глава 9
К девушке в основном заходила только госпожа Зинат, она уже много лет служила в доме Мади Джалала, к тому же неплохо знала русский, так как ее родители долгое время жили в России.
С момента похищения прошло несколько дней, Мар все еще упорствовала и не шла ни на какие уступки, если к ней заходил Амир, то выгоняла его, что называется с треском, бросаясь всем, что попадалось под руку. Она практически ничего не ела, лишь пила воду и могла покусать какую-нибудь лепешку, все остальное: фаляфели, плов, курицу, рыбу – все оставалось нетронутым. И без того худенькая Мар сбросила еще пару-тройку килограммов, она чувствовала постоянную слабость. Помимо отсутствия полноценного питания еще и беспрестанно нервничала, плакала, злилась.
Поначалу Амиру все происходящее казалось забавным, он думал, что это всего лишь девичья гордость, что Марина показывает свой характер, но вскоре всерьез обеспокоился. Девушка таяла на глазах, чему виной был только он. Когда же Зинат встречала Амира, то с негодующим видом качала головой и приговаривала:
– Ой, как нехорошо, Амир. Совсем плохая твоя невеста, так скоро и в обмороки падать начнет. Ничего не ест.
Тамам каждый день справлялась у Зинат о состоянии гостьи, на что получала такой же ответ. Но сын не велел беспокоить Марину, из лучших побуждений, конечно же, только все получалось наоборот. Изоляция сводила несчастную с ума, по телевизору все только на арабском, телефона нет, компьютера тоже нет, общения никакого. Из открытого мира, где можно ходить куда хочется, можно веселиться, общаться с друзьями и близкими, Мар попала не просто в закрытый мир, она попала в закрытую комнату, но самое главное, от нее хотели добиться повиновения и силой заставить выйти замуж.
Единственным развлечением для нее был блокнот, куда она записывала свои слезы, свою боль. Каждый день в блокноте добавлялось по три-четыре исписанные страницы, сегодня уже с самого утра Мар изливала на бумагу очередную порцию страданий:
«Не могу больше, нет сил. Хочу закрыть глаза и оказаться дома… я умру здесь. Меня никто не слышит, никто не видит, кроме него. Он издевается надо мной, смеется и гордится собой…»