Инкогнито

– А не думаешь, что я сама хочу уйти от Филиппа? Хочу простой жизни.

– Эти выходные доказали обратное, дорогая Дульче, – недовольно хмыкнул Эрнест. – Или хочешь сказать, что не соскучилась? Не рада была увидеть всех нас? Только не лукавь.

– Да, была рада и да, соскучилась.

– Тогда не тешь себя иллюзиями. Мы такие, какие есть. И твое место рядом с нами.

– Отвезешь меня до дома Максима?

– Да без проблем, – нервно забарабанил пальцами по рулю.

– А вдруг он примет меня такой? – словно в пустоту бросила Настя. – Филипп ясно сказал, если я встречу того, кто разделит мои взгляды, он примет его с радостью.

– Попробуй. Только твой Макс не из тех. Он типичный представитель своего социума.

– Я тебя поняла, – отвернулась она и уставилась в окно. – И да, мне бы переодеться.

– Само собой, – осмотрел ее Эрнест.

Стройные аккуратные ножки в капроновых колготках телесного цвета и без туфель лежали на приборной панели, отчего короткий край юбки слегка задрался, обнажив бедро, грудь мерно вздымалась, лучи солнца играли на расшитом бисером корсете платья, а изящные плечи и шея так и просились их поцеловать. Эрнест ощутил желание немедленно прикоснуться к ней, в своем воображении он уже стянул с этих ножек колготки, начал целовать ее пальцы, скользил языком по ступням, после поднялся выше. Когда руки дотронулись до горячей кожи бедер, а губы – шеи – он даже в кресло вжался, тогда же расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ибо в легких резко закончился воздух.

– Только не подглядывай, – игриво улыбнулась Настя и перелезла на заднее сидение.

Она взяла сумку, достала оттуда джинсы, майку, кожаную куртку и кеды с носочками, затем начала расстегивать платье, но поскольку корсет был на крючках, а те располагались на спине, пришлось обратиться за помощью:

– Не затруднит? – и повернулась к Эрнесту спиной.

Он, молча, развернулся, насколько это было возможно. Когда пальцы нащупали крючки, очередная волна возбуждения прокатилась по всему телу художника, а остановилась в брюках. Тогда-то Эрнест не сдержался, обхватил ее за талию, прижал к себе, а второй рукой забрался под юбку. Вот она – нежная, гладкая и горячая кожа. А запах ее тела? Он принялся целовать обнаженную спину.

– Эрнест, остановись, – спокойно произнесла Настя. – Мы с тобой давно условились на счет всех этих порывов.

– А если это не порыв? – он никак не мог оторваться от нее.

– Тогда тем более.

– Ладно-ладно, – кое-как взял себя в руки и отпустил ее. – Сейчас помогу.

Только пальцы плохо слушались, что было удивительно для него самого.

Когда все же расстегнул, сел на место и уставился вперед себя, а Настя тем временем сняла платье, быстренько натянула майку и джинсы, накинула куртку и принялась за кеды.

– Я готова.

И он послушно завел машину, вырулил на трассу.

Добраться удалось быстро, все же время столь раннее и московские дороги не успели наводниться спешащими на работу горожанами. На парковке Настя сразу увидела машину Макса.

– Можно оставлю сумку с платьем у тебя?

– Конечно.

– Что ж, тогда, пока… И спасибо за то, что был рядом, – она протиснулась между сидениями и поцеловала его в щеку.

– Угу, – сквозь раздражение протянул Эрнест. – Удачи, Дульче.

– Не злись, – теплая ладонь коснулась его лица, – Ты очень дорогой для меня человек.

– Сразу после Влада, а теперь и Макса.

– Прошу, останься мужчиной, к которому я всегда могу обратиться.

– Хорошо, – Эрнест накрыл ее руку своей, после подтянул к губам и поцеловал. – Кстати, – постарался вернуть себе привычное состояние. – Ты была великолепна. Прочие маркизы зеленели от зависти.

– Правда? – смутилась Настя, после чего улыбнулась. – Все… побежала…

Она вышла из машины и направилась в сторону подъезда. Когда поднималась на этаж, все думала о том, что же скажет Максиму и будет ли он рад ее видеть.

Настя тихонько открыла дверь, вошла в квартиру и прислушалась. Из ванной доносился шум воды. Девушка беззвучно проникла в ванную. Сквозь шторку просвечивал его силуэт, Макс склонил голову под потоком воды, уперся руками в стену. Чтобы не терять драгоценного времени, она быстренько сняла с себя вещи и по-кошачьи тихо забралась в ванну.

– Макс? – голос прозвучал спокойно, чтобы не напугать, однако он резко выпрямился и машинально повернул голову. – Прости, – Настя обняла его со спины, прижалась всем телом. – Я пришла сказать, что люблю тебя.

Скоро одна рука легла ему на грудь, а вторая опустилась вниз. И когда она коснулась его члена, тут же улыбнулась. Но Максим не спешил поворачиваться к ней, он словно замер. Спустя пару мгновений почувствовал горячие поцелуи у себя на спине, а рука Насти начала совершать движения вверх-вниз. Теплая вода тонкими струйками била по груди, пар окутал пространство.

– Повернись ко мне, – прошептала она.

Тогда Макс развернулся, подтянул ее к себе, помог поставить одну ногу на бортик, после чего немного присел и вошел в нее. Настя тут же обхватила его за шею и припала к губам. Через несколько минут уже оба были готовы кончить, только Максим хотел ощутить власть над ней, он резко вышел, повернул ее к себе спиной и прижал грудью к прохладному кафелю, после чего ввел в нее два пальца, Настя лишь глубоко дышала и даже не думала сопротивляться. Скоро пальцы, полностью покрытые их смазкой, скользнули к ее попе, прошлись между ягодиц. Тело девушки подалось навстречу ласкам, она расслабилась, а уже через секунду ощутила, как головка вошла в зад. Макс не торопился, позволил ей привыкнуть, затем вышел и снова вошел, но уже чуть глубже. И только когда Настя окончательно расслабилась, начал двигаться.

Его пальцы продолжали ласкать ее между ног.

– Я хочу кончить в тебя? – прошептал Максим ей на ухо.

На эти слова она лишь стиснула зубы и зажмурилась, темные локоны прилипли к лицу и плечам, что придало ее облику дикости. И Макс больше не смог сдерживаться. Когда же Настя ощутила, как его член пульсирует внутри, то окунулась в это особое состояние следом.

Испытав такой мощный взрыв, Макс почувствовал приятную слабость во всем теле, он опустился и сел в ванну, потянув за собой и Настю. Она прижалась спиной к его груди, откинула голову на плечо.

– Я хочу кое-что спросить у тебя, – заговорил спустя несколько минут.

– Спрашивай.

– Выйдешь за меня?

– Ты уверен, что готов стать моим мужем? – усмехнулась Настя, а в душе готова была прыгать от радости.

– Я уверен, что больше не хочу с тобой расставаться. Желательно никогда.

– А ты перестанешь меня ревновать к каждой встречной ширинке?

– Сделаю все, что в моих силах, – усмехнулся Макс.

– Тогда да, я выйду за тебя.

А пока Настя мирилась с Максимом, Эрнест вернулся домой. Художник жил в роскошном особняке, что расположился в элитном коттеджном поселке. Машина въехала в ворота и остановилась на парковке, рассчитанной на несколько авто. Раздался тихий звук закрывающихся ворот. С виду Турин был спокоен и, казалось бы, расслаблен, но вот глаза горели огнем. Он искренне старался забыть Настю, в чем со временем наметился прогресс, однако ее очередное появление всколыхнуло некогда уснувшие чувства. Он хотел проверить себя, хотел убедиться, что смог выбросить девушку из головы и сердца, только все вышло до точности наоборот.

Эрнест вошел в пустой дом, встал посреди огромной гостиной. Взгляд блуждал по мебели, предметам интерьера, полу, потолку, стенам, а потом остановился на полотне, что висело на стене справа. Девушка в маске смотрела на него. Она была рождена его памятью, раздета его воображением и нежно перенесена кистью на холст. Некоторые мазки Турин совершал пальцами, в те моменты он будто касался ее по-настоящему.

В эти выходные Настя была с ним, держала под руку, танцевала, смеялась. И смотрела сквозь прорези в маске так же, как и та, что взирала на него сейчас с картины.

Эрнест зашел на кухню, отыскал виски, налил доверху в стакан и отправился в мастерскую. Эмоции бушевали в нем, в груди все горело. Он залпом выпил виски, отставил пустой стакан в сторону и принялся писать кистью по холсту. Это была агония. Небрежные мазки сменялись аккуратными и выверенными движениями, пот струился по лбу, поскольку все окна были плотно закрыты, скоро помещение заполнилось терпким запахом масла и растворителя. Турин остановился спустя два часа. Он обессиленной походной подошел к окну и распахнул створы, в мастерскую тут же ворвался свежий воздух, после чего мастер вернулся к картине и сел на пол напротив нее.