Страница 76 из 968
Г.Р. Державин, будучи Олонецким губернатором, оставил свидетельство о массовом движении богомольцев в Соловецкий монастырь в 1780-х. Говоря о трудностях своей поездки в Кемь (этот населенный пункт расположен на заливе Белого моря, губернатор должен был там произвести административные изменения - превратить селение в город), Державин замечает: "В Кемь же только можно попасть из города Сум на судах, когда молебщики в мае и июне месяцах ездят для моленья в Соловецкий монастырь".
Спустя более ста лет после "Записок" Державина другой выдающийся русский человек, М.В. Нестеров, в своих воспоминаниях отметил, что сами соловецкие монахи были преимущественно из крестьян Севера и Сибири. "Это был народ крепкий, умный, деловой". Художник рассказал об обычае брать на время обучения в монастырь "годовиков" - подростков лет двенадцати - шестнадцати из богомольцев. "Эти мальчики в большинстве случаев были "вымоленные" родителями после долгого бесплодия, после тяжкой болезни или иной какой беды, - писал Нестеров. - Таких вымоленных привозили обычно родители в обитель с весны до весны на год, потому и звались они годовиками. Таких мальчиков монастырь определял к какому-нибудь занятию: в певчие, если был голос, слух, в типографию, в поварню, в иконописную или еще куда. Там наблюдали за годовиком, за его способностями. Так проходил год, и вот тогда, если у годовика оказывались способности чрезвычайные, был он особенно умен, даровит, монастырь предлагал родителям оставить их мальчика еще на год. Родители и сам мальчик иногда соглашались, иногда нет, и его увозили домой".
Путешествие к святыням всегда считалось у крестьян делом богоугодным. Но для этого само путешествие должно было быть многотрудным. Летом двигались пешком, подъехать на лошадях допускалось лишь зимою. "Путь на лошадях в летнее время считается предосудительным, - писали в Этнографическое бюро из Новгородской губернии, - так как крестьяне, отправляясь на богомолье, имеют в виду, кроме поклонения святыням, еще потрудиться и постранствовать в дороге".
Однако эта норма поведения приходила в противоречие с теми возможностями посещения отдаленных мест, которые открывались по мере развития железных дорог и пароходного транспорта. Этот же корреспондент описывает два маршрута в Соловецкий монастырь, по которым добирались до него крестьяне из Боровичского уезда: один включал участок железной дороги, другой - движение пароходом.
"В дальние монастыри по железным дорогам ездят богатые и состоятельные крестьяне", - отмечал современник. Следует при этом помнить, что речь идет именно о крестьянах, которые путешествовали за свой счет, в отличие от нищей братии - богомольцев-странников, находившихся постоянно в пути, оторвавшихся совсем от своих занятий и живущих милостыней.
Перед отправкой на богомолье деньги начинали копить заранее либо договаривались в семье, какая будет выделена сумма на это. Выясняли, кто еще собирается туда же из своей или ближних деревень. Назначался день, когда партия собиралась вместе. Брали с собой хлеб, сухари, чай, сахар. Важно было, чтобы хоть один из участников был человек бывалый, ходивший уже по данному маршруту. "В партии всегда находится человек, знающий дорогу, ночлеги на ней и монастырские обычаи", - сообщалось из Боровичского у. в к. XIX в. Существовала особая система норм поведения, действовавших в таких артелях-партиях крестьян-богомольцев только во время путешествия. "В дороге стараются не вести пустых разговоров, не думать о домашних делах, не злословить, а держать себя в религиозном настроении. По дороге хлеба на пропитание не просят, более состоятельные делятся с неимущими..."
Обычное пребывание крестьян, пришедших из других мест, в одном монастыре ограничивалось двумя-тремя днями. Затем их должны были сменить другие. Монастырь давал на этот срок бесплатно пищу и ночлег в своей гостинице. Однако фактически плата существовала: обычай требовал, чтобы каждый оставлял что-то в монастырской кружке - "кто сколько пожелает". Мужчины-богомольцы ходили на общую трапезу с монахами в мужских монастырях, женщины - в женских. В летнее время, при большом скоплении народа к конкретному празднику, мест в монастырских гостиницах не хватало, и крестьяне располагались прямо в поле. "В это время гостиницу занимают богатые и привилегированные богомольцы".
Партии богомольцев из односельчан или жителей ближних деревень отрывались на время от своей общины, но несли на себе отпечаток ее традиций. Представления и обычаи, бытовавшие в данной общине, не только сказывались на образе жизни партии, но выходили через нее вовне. По возвращении рассказы богомольцев, в свою очередь, становились достоянием всей общины, служа одним из каналов информации о внешнем мире, средством духовного воспитания.
М.М. Громыко
БОГОРОДИЦА, Пресвятая Дева Мария, Матерь Господа Иисуса Христа, Дочь праведных Иоакима и Анны. Первые христиане, уверовавшие в Иисуса Христа и принявшие учение Его, вместе с тем научились любить и благоговейно почитать Пречистую Его Матерь, на Которую Он Сам указал как на Заступницу и Покровительницу их, когда, вися на кресте, отдал Ей в наследие весь род христианский в лице св. апостола Иоанна Богослова. Во дни Ее земной жизни и ближние и дальние спешили к Ней, чтобы видеть и слышать Ее, чтобы получить от Нее благословение и наставление; те же, которые не имели возможности предстать пред Матерью Господа своего, скорбя сердцем, изъявляли горячее желание видеть хотя бы живописный лик Ее.
Много раз и от многих христиан слышал это благочестивое желание ап. Лука, бывший искусным врачом и художником, и, чтобы удовлетворить желанию первых христиан, он, как говорит предание, изобразил на доске лик Богоматери с Предвечным Младенцем на руках; потом написал еще две иконы и принес все три к Самой Владычице. Увидев Свое изображение на иконах, Она повторила Свое пророческое слово: "Отныне ублажат Мя вси роди". И присовокупила: "Благодать Родшегося от Меня и Моя с сими иконами да будет". Православная Церковь, чествуя святые иконы Богоматери, воспевает Ей: "Первее написавшейся Твоей иконе евангельских тайн благовестником и к Тебе, Царице, принесенней, да усвоиши ту, и сильну соделаеши спасти чествующия Тя, порадовалася еси, яко сущи милостива, спасения нашего содетельница" (Стихира на литургии службы Казанской иконе Богоматери).