Страница 2 из 20
Итак, попробуем выявить типы женщин, встречающихся в античных мифах и легендах.
Женщина-страдалица, женщина-жертва
Некоторые психологи считают, что люди, склонные к преувеличенным опасениям и тревоге, самим фактом постоянного ожидания чего-то недоброго и опасного то и дело будто притягивают к себе горе-злосчастие, а, столкнувшись с ним, воспринимают это как роковую неизбежность. Конечно, и среди мужчин всегда найдутся бедолаги, на которых, как на библейского Иова, сыплются, будто из дырявого мешка, всякие неприятности. Но, в отличие от мужчины, женщине-страстотерпице приходится в жизни гораздо тяжелее – по причине ее беззащитности и гораздо большего количества претендентов на нанесение ей обид и огорчений. Поэтому женщина часто – лицо страдательное. Особенно когда происходят войны. Если внимательно прочитаете «Одиссею» и «Илиаду», то увидите, что там практически нет счастливых женщин. Самая же там несчастная и более всех обделенная судьбой – Гекуба.
Шекспировский Гамлет, искренне удивляясь самоотдаче актера, участвующего в исторической пьесе об осаде Трои, произносит в задумчивости: “Что он Гекубе, что ему Гекуба?”. А между тем действительно нельзя не посочувствовать несчастной жене троянского царя, на которую в короткий срок обрушилось столько страданий и бед. На ее глазах безжалостный Ахиллес (тот самый, у которого была уязвимая пятка), одолев в поединке ее любимого сына Гектора, зверски его закалывает. Мало того, этот героический грек начинает всячески глумиться над телом поверженного противника (верь после этого рассказам о гуманизме жителей Эллады!) Привязав труп Гектора к колеснице, он волочит его, как мешок с картошкой, вдоль крепостных стен Трои. Можно представить, что испытала несчастная Гекуба, наблюдая с крепостной стены, как колотится о камни безжизненная голова ее сына, как спадает с нее блестящий шлем, украшенный конским хвостом, как превращаются в лохмотья его красивые одежды и как стелется за колесницей кровавый след. Мужу Гекубы Приаму после долгих переговоров с Ахиллесом с трудом удается убедить пяткоуязвимого грека отдать ему тело сына для погребения. В конце концов Ахиллес соглашается отдать труп Гектора, но лишь за кругленькую сумму (что также характеризует мораль древних греков). Но потеря любимого сына для Гекубы – это лишь начало ее бед и печалей. Ей будет суждено пройти все круги ада, которые порождает война. В сражении с греками погибнет ее муж. Большинство ее многочисленных сыновей тоже падут на поле брани. На глазах матери принесут в жертву ее дочь Поликсену. Потом еще уведут в плен ее дочерей Кассандру и Андромаху и походя убьют ее любимого внука. Сама же Гекуба станет пленницей другого греческого «гуманиста» – Одиссея. Стоит только удивляться, что несчастная женщина после всего пережитого еще сохранила рассудок…
Чтобы несколько отвлечься от этих жутких событий, перейдем к сюжету менее драматичному и имеющему к тому же счастливый конец. Речь пойдет об истории красавицы Психеи. История эта настолько богата всевозможными сюжетными перипетиями, что современные драматурги могли бы сделать из нее «мыльную оперу» серий на двадцать. Если страдания, выпавшие на долю Гекубы, связаны с войной и от самой Гекубы в общем-то никаким образом не зависели, то неприятности, которые сопровождают Психею, в значительной степени следствие качеств, которыми наделена эта мифологическая красавица. Во-первых, наша героиня – заложница своих внешних данных. Она не просто соответствует стандартам красоты, а вызывающе красива. А такая красота, как известно, не только притягивает, но и отпугивает мужчин. Ведь среди мужских фобий, как выяснили психологи, есть и такая: страх быть отвергнутым женщиной. И мужчина, если он не обладает сверхславой, сверхбогатством или сверхнаглостью, невольно сторонится слишком красивой женщины, боясь получить с ее стороны решительный отказ. Или думает: “Ну, уж у такой-то красотки наверняка кто-нибудь есть” и тихонько обходит ее стороной. Поэтому, как это ни странно, красивые женщины нередко бывают одинокими. До поры до времени, конечно.
Впрочем, матримониальная проблема для Психеи скорее всего как-нибудь разрешилась бы. Если бы не одно серьезное обстоятельство: слух о неземной ее красоте дошел до Венеры. И, естественно, вызвал у богини жгучую ревность и черную зависть.
Помните дамочку из “Спящей царевны” А.С. Пушкина, которая, сидючи перед зерцалом, то и дело вопрошает: “Я ль на свете всех милее, и румяней и белее?” (Непонятно, правда, как можно быть одновременно и румяной, и бледной. Вероятно, под румяностью она имела в виду цвет ланит, а под белизной – мраморный тон всего остального). И Венера точно так же любила просиживать часами перед серебряным зеркалом, любуясь своим совершенством. И была страшно огорчена, когда ей доложили, что где-то появилась простая смертная, которая может смело тягаться с ней на любом конкурсе красоты. Долго не раздумывая, Венера тут же затевает интригу с целью поскорей избавиться от конкурентки. Конечно, не вмешайся в ее личную жизнь Венера, Психея вряд ли испытала бы столько приключений и невзгод. И, тем не менее, боги – богами, но нельзя не заметить и того, что наша героиня частенько попадает в ситуации, сулящие ей неприятности, по собственной вине. Точнее, по причине своих чисто женских качеств – в частности, из-за легковерности и неумеренного любопытства. Помните, что губило жен Синей Бороды? Конечно же, их любопытство. Ведь женщине невтерпеж выяснить, что к чему, когда ей говорят: “Это нельзя! Этот ящик не открывай! Этот ключик не бери!» Или: “Дорогая, я тебе потом об этом расскажу”. В результате венериных козней Психея, так сказать, изолируется от общества, но вполне гуманным способом – она попадает в чертоги неведомого хозяина. Поскольку он не позволяет ей на себя даже взглянуть, а является лишь ночью, в полной темноте, то девушка начинает предполагать (и тут ее можно понять), что она попала в лапы существа с не очень красивой внешностью, а то и вообще какого-нибудь чудища, (припомните аналогичную историю в «Аленьком цветочке» нашего К. Аксакова).
К тому же недобрые сестрицы Психеи, завидуя ее красоте и тому комфорту, с каким она устроилась, активно поддерживают эту версию. И однажды ночью, когда ее невидимый обожатель, утомившись от любовных утех, прилег отдохнуть, сгораемая от любопытства Психея тихонько встала и зажгла светильник. К своему великому удивлению, она обнаружила, что на ее ложе почивает неземной красоты юноша. От переполнивших ее душу чувств нежная ручонка девушки дрогнула, и капля раскаленного масла упала со светильника на спину ее таинственного любовника. И поскольку Психея нарушила условие Венеры ничего не пытаться узнать, Амур (а это был он), горестно вздохнув, распустил свои крылышки и улетел неведомо куда. История, надо сказать, весьма поучительная: если хочешь, чтобы любовь длилась долго, никогда не переходи тонкую красную линию, отделяющую близость от фамильярности, дружеский тон от небрежности и заботу от назойливости. Ибо в отношениях между мужчиной и женщиной всегда должна существовать небольшая дистанция, оставаться некая тайна, загадка, недосказанность…
Второй раз неуемное любопытство подводит Психею в тот момент, когда она, выполняя поручение коварной Венеры, отправляется в путь с волшебной шкатулкой, в которой якобы лежат средства для возрождения красоты. На самом деле, со стороны Венеры – это очередная проверка и провокация. Хорошо зная женскую натуру, богиня вместо волшебного зелья поместила в шкатулку дурманящий газ. И как только сгораемая от любопытства Психея приоткрыла ящичек, газ вырвался наружу, Психея потеряла сознание – и все пошло по второму кругу. Правда, в конце концов, все ее лишения вознаграждаются, и наша героиня, как в голливудских хеппи-ендах, находит все-таки счастье в союзе с Амуром (не зря их дочь получила имя Блаженство). Надо сказать, это одна из немногих мифологических историй со счастливым концом. Гораздо чаще личная жизнь у античных героинь складывается не столь благополучно.
Вспомним историю Данаи, отцу которой по имени Акрисий было предсказано, что его внук займет его место. Казалось бы, этому Акрисию радоваться надо, что трон достанется родному человеку, а не какому-нибудь постороннему типу. Ан нет, Данаин папа зачем-то решил бороться с судьбой. И, чтобы не допустить появления на свет внука-конкурента, заточил свою единственную дочуру в медную башню, где она не могла иметь никаких контактов с внешним миром. И сидеть бы несчастной Данае в этой огромной консервной банке до скончания века (уж до климакса точно), если бы однажды не навестил ее там не знающей удержу в своих эротических фантазиях Зевс. Главный бог, как известно, явился ей в виде золотого дождя, что красиво изображено в бессмертных творениях известных художников. Можно себе представить неподдельное удивление Акрисия, когда в один прекрасный (но не для него) день он услышал вдруг гулко раздающиеся из медной бочки пронзительные крики грудничка. Тут бы ему, Акрисию, и смириться. Понятное дело – без вмешательства богов тут точно не обошлось. Но этот упрямец, кипя от возмущения, велит поместить Данаю вместе с сыном, коего успели наречь Персеем, в деревянную бочку, законопатить и засмолить это новое узилище Данаи ее и швырнуть в море.