Вкус Евы

Первым делом хочу позвонить, сразу же в трубку высказать Раевскому своё отцовское негодование. Вот только что я из этого выиграю? Я поступаю мудрее: приглашаю приятеля на тренировку. Сжав терпение в кулак, пытаюсь говорить нормальным тоном, мне это очень важно. На своей территории намного комортнее будет поговорить. Впрочем, если этот разговор у нас вообще получится. Я чувствую, что единственным желанием, которое рождается внутри меня — ввалить Раевскому с такой силой, что бы загнулся. Указать этому престарелому любителю молодых девочек, что трогать мою дочь ему запрещено. Неужели спят? Я шумно выдыхаю, тяжелыми шагами меряю зал, в голове перелопачивая сотни вариантов. Мир сошел с ума. Или это я пребываю в каком-то своем собственном мире, не реагируя на то, что происходит извне. Стела зверски вывернула меня наизнанку, она и сейчас пытается невидимыми нитями дергать меня словно марионетку. С какой целью? Держит на коротком поводке запасной аэродром в случае, если с новым мужиком рано или поздно просчитается? А она просчитается, я в это верил, потому что любить такую женщину, как Стелла, очень сложно. Она лишь позволяет себя любить и холить, а взамен отдает крохи, которыми я столько лет перебивался.

Я устал, мне нужна встряска. Невольно вспомнил огромнее заплаканные глаза Алины. Тут же вспомнил собственное негодование, когда увидел дочь в объятия приятеля. Алина слишком молода и не понимает, во что себя пытается втянуть. Отчаянная девчонка. И мне ли не знать, что ей пришлось пережить, чтобы решиться действовать.

Все оставшееся время к предполагаемому приезду Раевского я провожу на пороге клуба, нервно меряю расстояние туда-сюда. Несколько смазливых клиенток пытались меня затронуть, но увидев моё неприветливое лицо, быстро ретировались. Видел, что слишком поражены моему преображению, а я не горел желанием сегодня всем зубоскалить, уделять внимание.

Автомобиль Раевского я увидел очень быстро, как говорят: кто ищет, тот всегда найдет. И чем быстрее я сокращал расстояние, тем больше убеждался в том, что эта парочка без ума друг от друга. Я шел убивать. Адреналин настолько поработил мою голову, что мыслить трезво я уже не мог.

Следующие десять минут были слишком критическими для меня. Во мне бесновались самые черные и страшные чувства. Я хотел расквасить морду Раевскому, смазать с его симпатичного лица довольное выражение. Но не смог. Я понимал, крупицей здравого смысла понимал, что Ева мне подобного акта вандализма по отношению к своему любовнику не простит. Я же видел, как она влипала ему в грудь, как рьяно отстаивала, да и Макс не был робкого десятка, всё такой же идеалист, правильный и ответственный.

Возможно, я просто зря себя накрутил? Я же знаю Раевского тысячу лет, он практически не изменился, всё такой же серьёзный, слишком правильный. Да и наши общие друзья лестно о нем отзывались.

В какой-то момент мои гормоны дали установку: сдавайся, Котов, в этой ситуации ты — проигравший. И я это вижу собственными глазами. Но поговорить откровенно с Раевским, чисто по-отечески должен. Пусть знает, что за каждую слезинку дочери расплатится собственными зубами.

Казалось бы, накал страстей начал уверенно падать к отметке «норма», но не тут то было. С нихерали на горизонте показался виновник «торжества». Он точно извращенец или камикадзе. Только шизанутые возвращаются на место преступления и наблюдают за тем, что происходит во время расследования. Глупый поступок, за который Михаил расплатился сполна. И если бы этому уроду не вмазала дочь, я бы точно размазал этого ушлепка по асфальту. Горжусь свое девочкой, храбрая, но порой неуверенная в себе. Порой мне кажется, что она действительно моя дочь, что именно я передал по генам ей частицу себя.

Вечер не переставал дарить новые и новые неоднозначные моменты. Увидеть Алину здесь, у клуба, хотелось меньше всего. Я взбеленился, не подумав, сорвался, в тысячный раз. Ева, как всегда, встала на защиту подруги. А же, шумно выдохнув, отошел на несколько шагов в сторону. Эти страсти меня просто доконают. Не сразу понимаю, что рядом со мной оказался Макс и сказал вкрадчиво:

— Котов, ты знаешь, порой, чтобы стать счастливым, нужно засунуть все свои принципы в задницу и открыться новым чувствам. Прошлое пусть остается в прошлом, а чтобы вновь стать счастливым, нужно приложить немного усилий. Не всё так плохо, как кажется в минуты отчаяния. А за дочь можешь не переживать, я постараюсь сделать её счастливой, ты же меня знаешь. Я верен свои клятвам до последнего, всё дело в этой девочке. И я хочу верить в то, что её любовь ко мне действительно искренна. Что Ева сумеет принять меня таким, какой я есть, сможет построить совместное счастье. Дружище, просто попытайся сменить угол зрения, перестать что-то отрицать и прислушайся к собственным желаниям.

Я слушал очень внимательно, ловил в словах Рая рациональные зерна. И вдруг понял, что у нас с Максом слишком похожие жизненные ситуации. Он смог вынырнуть из омута, который своими черными руками затаскивал на дно. Смог избавиться от прошлых отношений. Сделать шаг в светлое будущее, смог рискнуть и получить вознаграждение.

— Я тебя услышал, — сунул руки в карманы и посмотрел на Алину, на дочь. — Береги Еву.

— Непременно.

Решение отвезти Алину домой было спонтанным. Мне нужно с этой девчонкой серьёзно поговорить. Не обнадёжить, а просто чисто по-человечески поговорить.

Иду впереди, Алина семенит позади, сопит, но не нарушает тишину. Что я чувствую? Какое-то небывалое, тревожное состояние. О чем именно начать разговор. Словно пацан, и это напрягает. Уже у автомобиля поворачиваюсь к Алине, притормаживая. Идет с опущенной головой, не спешит. Я же рассматриваю её бледное лицо и сильнее сжимаю губы. А ей больше улыбка к лицу, чем такое страдальческое выражение.

— Что мне с тобой делать? — Прилетает в лоб Алине, она дергается и настороженно смотрит мне в глаза, кусает губы, нервно пальцами дергая край кофты.

— Смотря в каком смысле звучит этот вопрос.

Я мысленно ругаюсь, пятерней провожу по волосам, а потом упираюсь руками в автомобиль. Слышу, как Алина делает шаги вперед, слышу её прерывистое дыхание, а потом чувствую, как её ладошки скользят по моему накачанному прессу, неуверенно, но целенаправленно.

— Вы все сейчас такие шустрые?

Накрываю её ладонь своей, сжимаю, вновь чувствую, как прижимается к моей спине грудью. Ластится словно котенок, ничего не говорит, но я же понимаю, что вновь проявляет свои чувства, хотя боится вновь увидеть моё негодование.

— Я просто хочу быть счастливой, а если моим мужчиной будешь ты, то это высшая награда за мой риск.

Поворачиваюсь, вижу, что сплела руки на груди и уставилась в асфальт, закрываясь от предполагаемого негодования. Тянусь рукой к лицу Алины, она шарахается, но не сбегает, настороженно смотрит мне в глаза. Склоняюсь, обхватываю рукой талию девушки, впечатываю в себя эту хрупкую девочку. Напряглась, но не пытается вырваться. Наоборот, сплетает руки на моей спине и смотрит слишком неоднозначно. Ждёт поцелуя, вижу же, как глаза сосредоточены на моих губах. Не помню, то ли зарычал от злости, то ли выругался, но в следующий момент припал к губам девочки жадно и настойчиво.

43 глава

Котов

— Ты — глупая девчонка, — с таящими остатками негодования на себя, на неё, негромко говорю Алине эти лова сразу же, как только прекратил поцелуй.

Смотрит не в глаза совершенно по-другому, как-то трепетно, без доли напряжения. Провожу рукой по горячей щеке девушки, слышу вздох облегчения. Алина прикрывает глаза, прижимается головой к моей груди. А я обнимаю её и только сейчас понимаю, что на нас смотрят Раевский и Ева. Дочь что-то говорит Максу, тот подбрасывает ключи от автомобиля в воздух, ловит, и мне даже кажется, что каким-то кратким жестом салютует мне. Я же пытаюсь принять то, во что ввязываюсь.

Я никогда не гонялся за ненужными, пустыми отношениями. Вокруг крутилось безумное количество красивых женщин, но я был верен и душой, и телом одной. Той, которая своим потребительским отношением сломала во мне всю веру в искренние отношения. Оказывается, я жутко устал любить без взаимности, без ответной любви.