Страница 22 из 40
— А что я ещё могла сказать? Соврать? Тогда прости, моя прелесть, нужно было хотя бы меня отыскать в кафе, где я проторчала с твоими пирожными больше получаса.
Алина обижено скрестила руки на груди и тяжело вздохнула. Вот я — растяпа, в самом-то деле, что за детский сад развела?!
— Ты не слышала, о чем папка говорил с Раевским?
— Кажется, тот сказал, что вы немного поспорили на счет поведения на лекциях.
— Ты в этом уверена?
— Вроде бы, но я не буду утверждать, они ещё о чем-то говорили. Ева, ты на себя не похожа, что-то случилось? Я же по глазам вижу, что ты плакала. Вы опять не помирились с Максом?
Я опасливо оглянулась, пытаясь оценить расстояние от нас к отцу. Вроде бы пока не спешит сворачивать мне шею, опять с кем-то говорит.
— Он полез ко мне целоваться, — лепечу на выдохе из последних сил.
— Вот это номер! Он ваще рехнулся?! — Едва не взвизгнула подруга, но я ей вовремя закрыла рот ладошкой, а то папка тут же повернул голову и показал мне кулак.
— Он считает меня шлюхой, вот и решил после братца попытать удачи. Видимо думает, я всем даю, кто неплохо выглядит.
— Вот мразь! Но ты же ему врезала?
— Не смогла! Я не знаю почему.
— Капе…
— Алина, быстро в дом, нам ещё ужин готовить. А вы, милая Ева, — голос отца слишком сладок, что меня напрягает, — поговорите со своим преподавателем и решите ваши проблемы.
Алина за три секунды растворилась в воздухе, зато я только сейчас, зевая ртом, посмотрела влево и увидела Раевского, одетого по-домашнему, стоящего неподалеку, сунув руки в карманы спортивных штанов.
— Ну, нахрен!
Разворачиваюсь и бегу в ту сторону, откуда пришла. Но мой побег длился недолго, через несколько секунд я почувствовала, что мои ноги болтаются в воздухе, а сильные мужские руки взяли меня в стальной захват.
— Не вырывайся и не кричи, давай просто поговорим.
Макс слишком сильно сжал меня, практически распластал на своей груди, губами упираясь мне в шею. Меня от его близости просто критично колбасит. Ещё никогда я так эмоционально не страдала, как сейчас.
26 глава
Ева
— Я же сделаю тебе больно, кретин, — рычу ему на ухо, обманчиво перестав вырываться.
— Я женщин не бью, — слышу ответ на ухо и чувствую, как его ладони опускаются на мои бедра.
Раевский напряжен, видимо осознает всю опасность, исходящую от меня. А я на грани, мне действительно хочется ввалить ему между ног, а вдовесок — влепить огромный фингал под глаз.
— Что тебе надо? Ты же нормально не понимаешь, правда?
Я пытаюсь в тусклом свете фонарей всмотреться в выражение его лица, но ничего не могу разобрать.
— Дай просто спокойно тебе всё объяснить?
— А что объяснять, Максим Викторович? Ваше хамство не имеет логического объяснения. Вы же уважаемый препод, успешный бизнесмен, а ведете себя, как последняя скотина. Я — не девка на ночь! Зарубите себе на носу. И с кем спать — буду решать я, а не любой свихнувшийся мужик, у которого член в трусах не держится.
— Вау, вау, вау, — слышу на ухо, когда пытаюсь вдохнуть больше воздуха и унять рваное дыхание, которое разрывает грудь, да меня всю колотит от его прикосновений.
— Отпусти, — ладошками смахиваю руки Раевского с бедер.
— Я хочу извиниться, такого больше не повторится.
— Да, ладно, старые грабли опять срикошетили. Твои извинения — пустая вода.
— Ева, честно признаю, что ты меня сильно зацепила.
От неожиданности я перестаю вырываться, удивленно поднимаю голову и прищуриваюсь, пытаясь увидеть в его лице хоть что-то похожее на ложь. Но то, что я улавливаю в его глазах, меня сильно тревожит. Он не врет.
— Как именно зацепила? Нервы на пределе, так выбешиваю? Или тебе после развода захотелось молодой крови, вот теперь бесишься, пытаясь урвать себе кусок посочнее?
Макс делает шаг назад, вижу, как стискивает зубы, прижимая ладони к лицу. Он напряжен, все его движения резкие и с надрывом.
— Девчонка, — вырывается у Макса.
— Ну, уж нет, давай, объясняй, если разыграл весь этот спектакль.
— Давай сделаем это не здесь. Поехали в парк, нам нужно остыть и все обсудить.
— Я совсем идиотка, ехать с тобой в парк?
— Глупая, тебе ничего не угрожает, — как-то нервно бросает Макс и пятерней ныряет в волосы, разгребая копну. — Позвони отцу, скажи, что будешь позже.
— По твоей милости, мой телефон сломался, он не включается.
— Черт. Бери мой.
И почему он так уверен, что я куда-то с ним поеду? Мне и здесь комфортно.
— Сомневаешься? — хмыкает иронично. — Ладно, здесь говорить, значит здесь.
— Я просто не хочу, что бы ты не позволял себе того, чего я не хочу.
— Это сложно, — вырывается у Макса, а я понимаю, что начинаю дрожать всем телом.
Я не дура, вижу его состояние, вижу, что он, словно наркоман, дергается, стараясь не приближаться ко мне на лишний шаг. Мне только этих проблем не хватает с двумя шибанутыми на голову братьями.
— Раевский, тебя клинит?
Подхожу ближе и пытаюсь разобраться в его состоянии, но Макс приседает на колесо на детской площадке и трет глаза пальцами. Что происходит в душе этого мужчины? Впрочем, я частично понимаю, но меня не радует эта правда. Я же действительно пытаюсь держаться подальше от этого семейства, но всё выходит боком.
— Я пойду, мне нужно поужинать. Играть в молчанку не хочу.
— Не уходи.
Встает и преграждает мне путь, я же фыркаю и иду в бок, он тянется рукой ко мне, чтобы схватить за запястье. Да что за детские игры? Совершенно не контролирует себя, вижу же, что сейчас будет взрыв. Решаюсь на отчаянный шаг: довести его до критической черты и выслушать всю правду.
— Знать о твоих сексуальных фантазиях не хочу, единственное желание — видеть тебя, как можно реже.
— Даже так? Все-таки он действительно тебе больше пришелся по душе. Я теперь это вижу.
— Да никто из вас мне никуда не пришелся. С ним всё было ошибкой, случайностью.
— То есть, после моей первой пары, ты пришла ко мне домой, увидела будто бы меня и решила, что я на паре был дотошным, а дома воспылал страстью?
— Да я не знала, что вас двое! И ничего я не пылала.
Макс иронично качает головой и меряет площадку шагами туда-сюда. Я же не собираюсь ему в деталях рассказывать о его браке козлине, о себе, как слетела с катушек. Кто он мне?
— Ты сейчас одна? Или у тебя кто-то есть? — прилетает неожиданный вопрос.
— Что? Тебе какое дело? — Бешусь не на шутку, вот это заявка!
— Я не хочу, чтобы у тебя кто-то был.
— Макс, — хватаю его за руку и пытаюсь заглянуть в глаза, — ты серьёзно? Ты решил, что я хочу тебя?
— Это я хочу тебя, — хватает меня за талию и вновь по кругу, вжимает в себя и впивается в губы горячим поцелуем.
Губы настойчивые, твердые, поцелуй слишком требовательный, а сам мужчина очень напряжен. А я натянута, как струна. Меня до сих пор таранят слова «это я тебя хочу». Он действительно рискует всем, чтобы быть со мной? Но зачем?
— Макс, Макс, подожди, пожалуйста, — шепчу ему в губы, ладошками отталкивая его.
— Какая же ты вкусная, девочка.
У меня после таких слов ноги подкашиваются, что-то невероятное творится внутри, отчаяние, смешанное с чем-то новым, это чувство я не могу объяснить внятно.
— Ты точно рехнулся, — обреченно выдыхаю ему в губы, сплетая руки у него на затылке.
— Это так явно видно? — злится, но не отпускает, пальцами трет мне губы и не прекращает рассматривать мое лицо.
— Очень, ты меня бесишь.
— И ты меня, но хочу все равно тебя всю.
Я краснею от макушки, до кончиков пальчиков на ногах. Внизу живота все разгорелось непривычным адским огнем. Чувствую, что дыхание сбивается. А он трется шершавым подбородком о мою шею и дышит рвано.
— Мне нужно домой, я устала.
— Не отпущу, пока не скажешь, что будешь моей, — сильнее меня шокирует, и я уже критически ловлю себя на мысли, что это попахивает каким-то кидняком.