Страница 4 из 55
Тренер Скотт указал на Тима. Наш бесстрашный предводитель массировал ребра и смотрел на воркующих у забора женщин. Он, вероятно, выбирал одну из них на сегодняшний вечер, прежде чем отправиться домой к своей беременной жене и ребенку семейным человеком, которым он был.
– Видишь, как он носит наши цвета? – хмыкнул тренер Скотт. – Видишь его? Вон там, в голубом?
Я ничего не ответил. Он ударил меня по голове, но его кольцо запуталось в моих волосах. Он оторвал руку и вырвал клок волос с моего конского хвоста.
Скальпирование меня не остудит.
Он снова ударил меня. Это был последний раз, когда я позволил этому случиться.
– Я задал тебе вопрос, Хоторн! Ты видишь этого ублюдка, стоящего там?
Я стиснул зубы.
– Да, тренер.
– Ты не трогаешь его во время тренировки. Ты не смотришь на него. Ты не разговариваешь с ним. Если ты хочешь проломить какому-нибудь квотербеку череп, ты лучше стремись к голове Джека Карсона, ты меня слышишь?
– Да, тренер.
Его голос понизился, угроза, которая напугает собаку, но не запугает меня.
– У тебя есть последний шанс в этой игре. Один. Еще раз облажаешься, и президент Лиги подаст пример такому грязному игроку, как ты, – хихикнул он. – И ты не станешь мучеником, Хоторн. Твою задницу выгонят на край поля, как проклятое животное. Понятно?
– Да.
– Что ты сказал?
Я взбесился.
– Да, тренер!
– Убирайся с моего гребаного поля.
Тренер Скотт оттолкнул меня. Я не сопротивлялся. Я даже не взглянул на него.
Вылетел с чертового поля в последний день сборов. Это не поможет моей репутации. Но как, черт возьми, человек должен был играть в физическую, доминирующую игру и не разорвать свою человечность в клочья?
Безудержность. Сила. Мощь. Скорость. Это было все или ничего. И Лига это знала. После ста тысяч долларов штрафов в прошлом году, я получил их сообщение громко и ясно. Они назвали меня лучшим полузащитников в игре, а затем наказали меня за то, что я стал зверем – профессиональным защитником MVP в течение трех сезонов в Лиге.
Я не мог переключиться на размышления. Зверь был мной, чем-то, что невозможно контролировать на поле.
А в последнее время... также трудно меня было приручить вне игры.
Я швырнул бутылку с водой в стену, направляясь в тренировочный центр. Пластик с грохотом ударился о туннель и отразился эхом от влажного бетона. Это только еще больше разозлило меня. Никакая гребаная техника управления гневом не сработает. Мой пульс напомнил мне, как мало времени у нас осталось до начала сезона.
Двенадцать дней до открытия сезона. Два дня до последней предсезонной игры. Вместо того чтобы работать с защитой над последними проблемными зонами нашего «никель пэкэдж», я был изгнан.
Это была чушь собачья.
Это было наказание.
...Но не все было так плохо.
Я не добрался до раздевалки. Я с грохотом сбросил шлем. Грохот поразил маленького нарушителя, который случайно оказался не в том месте.
Что она здесь делала?
Пайпер Мэдисон была красивой маленькой нарушительницей спокойствия, которая, вероятно, уничтожила больше сердец, чем дверных звонков. Она производила лучшее впечатление, когда не вторгалась в мой дом, дрожа и промокнув насквозь на моем крыльце.
Я не мог забыть ее темные, пухлые губы. Эти изгибы. Дикие локоны ее волос.
Она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел. Прекрасной. Изящной. Дождь меня даже не беспокоил – каждому мужчине нравилась мокрая женщина.
Ни одна женщина не осмеливалась смотреть мне в лицо так, как она. И мужчины тоже. Я не знал никого, кто был бы настолько глуп, чтобы слоняться на моем пороге и ожидать, что с ним будут обращаться с джентльменской вежливостью.
Но она была совсем другой. Гибкая и миниатюрная. Естественная и темнокожая. Ее кожа блестела под дождем, каждый сантиметр был как поджаренный фундук. Даже сейчас ее платье окутывало ее совершенной женственностью, мягкостью, которая умоляла о прикосновении, вкушении.
Ну, хотя бы кусочка.
Я проигнорировал эту конкретную фантазию. Независимо от того, сколько защиты предлагала моя чашечка, я сомневался, что она защитит моих мальчиков, если я разозлю такую женщину, как Пайпер Мэдисон.
– Ты заблудилась, красавица?
Попалась. Пайпер вздрогнула, повернувшись ко мне лицом. Мой голос все еще звучал с оттенком ярости. Она заметила, но была слишком смелой, чтобы позволить этому напугать ее.
– Далековато от дома, не так ли? – спросил я.
Она притворилась, что не боится меня.
– К твоему сведению, я здесь для встречи.
Конечно, только для этого. Я просканировал коридор. Ни души, кроме одной женщины, сжимающей в руках пропуск для посетителей, ищущей офисы, которых не было рядом с раздевалками.
Я подошел ближе.
– Это твой первый раз на тренировочной базе?
– Если хочешь знать, то да. А что?
Я кивнул в сторону раздевалки.
– Агенты не ведут переговоров в душевых... хотя я бы хотел, чтобы ты была за столом переговоров.
– Меня не интересует ваше нескромное предложение, мистер Хоторн.
– Даже если мы пойдем ва-банк? – я подошел ближе. – Я уверен, что мой агент знает, как подсластить сделку.
– Тебе придется спросить у него. Мой отец представляет тебя. Я здесь только для встречи, – выражение ее лица изменилось. Локон освободился из ее хвостика. Она заправила его за ухо тонким пальцем. – Если бы я знала, где проходит встреча…
– Значит, ты совсем одна?
Она не хотела доставлять мне удовольствие быть правым.
– Вы, кажется, тоже одиноки, мистер Хоторн. Где Ваша команда? Насколько я помню, там были еще пятьдесят…
Ее брови нахмурились. Господи. Она даже не знала, сколько игроков в команде.
– Пятьдесят три, – сказал я.
– Пятьдесят три игрока, – она облизала нижнюю губу. Она меня дразнит? – А где остальные члены команды?
Было неразумно насмехаться надо мной. Мои защита весила больше, чем она, мои руки были толще ее талии, и одно рычание должно было заставить ее бежать.
Но она не дрогнула. Может быть, она не понимала, с кем имеет дело.
Сейчас было самое время, чтобы просветить ее.
– Меня выгнали с тренировки.
Ее прекрасные миндалевидные глаза расширились. Я подошел ближе. Это был танец, но Пайпер не понимала, что я веду. Она отступила, ударившись спиной о стену.
– Что вы сделали? – спросила она.
– Стал слишком агрессивным.
– Представляю себе.
– Мне нравится, когда ты фантазируешь обо мне.
– Вы не напугаете меня, мистер Хоторн.
Я возвышался над ней, накрывая ее своей тенью.
– А теперь?
Она ничего не ответила. Мне это нравилось, но я ненавидел себя за это. Когда это я стал монстром, который не может вести цивилизованный разговор?
Пайпер посмела задержать мой взгляд, бросая мне вызов. Сегодня был неподходящий день, чтобы трахать мои мозги – тем более что я понял истинную цель ее утренней встречи.
– Где твой отец, красавица?
Пайпер ответила не сразу. Ее губы надулись, будто она хотела сказать что-то умное, что привело бы меня в ярость.
– Он встречается с генеральным директором и вице-президентом «Монархов».
Сукин сын.
Черт, считай. Черт, сосредоточься на своем дыхании.
– На счет торговли? – я хлопнул рукой по стене. – Я же сказал. Я не подпишу отказ, чтобы меня обменяли.
– Мистер Хот…
Я разорвал плечевые накладки над головой. Они с грохотом упали на пол. Пайпер увернулась от экипировки и изо всех сил старалась идти в ногу с моими более длинными шагами.
– Это организационная встреча, – сказала она. – Ничего не обсуждается. Это только, чтобы посмотреть…
– Как скоро мою задницу могут отправить отсюда?
– Это не…
– Ерунда, – я не остановился, чтобы послушать. – Дело не в том, чего я хочу.
– Это защитит вашу карьеру…
– Ты здесь, чтобы защитить свои деньги. Пока не считай свои гребаные пенни.
Я с ней закончил. Неважно, что она надулась. Неважно, какими большими и яркими были ее глаза. Неважно, как она преследовала меня с этим покачиванием бедер.