Страница 81 из 82
Эмерсон помолчал. Перевел взгляд на О'Коннелла, карандаш которого не останавливался ни на секунду.
- Вопросы есть?
- Секунду, только закончу... "И что ей жизнь..."
- ...какой-то неприятной старухи, - с готовностью подсказал Эмерсон.
- Старый дурак, - жалобно сообщил Вандергельт кому-то на дне бокала.
В гостиную неслышно скользнула Мэри.
- Спит, - улыбнулась она мне. - Я так за него рада!
- А я за вас, дитя мое.
- Но откуда вы узнали?! - удивленно воскликнула Мэри. - Мы еще никому не говорили!
- Мне это было понятно...
Слава богу, я больше ничего не успела сказать. Рядом с Мэри возник Карл фон Борк, его рука обвилась вокруг ее тоненькой талии, и наша девочка, вспыхнув счастливым румянцем, прильнула к немцу.
- Хотим благодарить вас мы, фрау Эмерсон! - торжественно шевеля усами, изрек Карл. - Нехорошо это есть - объявлять о помолвке сразу после трагических событий, речь шла о которых здесь. Но осталась одна во всем мире моя дорогая Мэри. Нужен ей я. Имею надежду я, что вы будете другом ей, пока не настанет благословенная минута, когда...
- Что-о-о?! - гаркнул Эмерсон.
- Проклятье! - Карандаш О'Коннелла просвистел через всю комнату.
- Старый дурак, - убежденно доложил американец пустому бокалу.
- Поздравляю, - улыбнулась я. - Будьте счастливы.
Мне-то давно все было ясно.
II
- Пибоди, а тебе когда-нибудь приходило в голову, - лениво протянул Эмерсон, - что порядочное количество твоих знакомых сидит за решеткой?
- Подумаешь! Всего лишь... - я прикинула, - двое. Нет, теперь уже трое.
Эмерсон весело фыркнул. Он был в превосходнейшем настроении. Перспективы перед ним открывались самые радужные, карьера шла в гору, погода стояла лучше некуда - так почему бы человеку и не наслаждаться жизнью?
После описанных событий прошло два с половиной месяца. Мы возвращались домой на борту "Рембрандта"; солнце заливало палубу, барашки волн играли в догонялки с нашим судном, а впереди уже маячил Марсель. Все остальные пассажиры предпочитали другую часть судна - вечно забываю, то ли это корма, то ли нос. Я была, конечно, рада обществу мужа, но антипатию спутников к нашим мумиям понять не могла, хоть убейте. Создания-то совершенно безобидные...
И насквозь мокрые. Эмерсон вытаскивал их каждый день на палубу для просушки; здесь они и лежали, вперив пустые глазницы в небо и впитывая божественные лучи великого Ра, которому поклонялись при жизни.
Гробница наша, к сожалению, событием в археологии не стала. Ее царственный обитатель был предан анафеме: мы не нашли ни единого целого изображения, а сама мумия и погребальные принадлежности исчезли. Чтобы склеп даром не пропадал, какой-то верховный жрец использовал его для захоронения своих родственников. Позже потолок обвалился, усыпальницу затопило. Мы обнаружили около десяти мумий в более или менее плачевном состоянии. Мсье Гребо по-братски разделил трофеи, вручив Эмерсону две самые искалеченные и мокрые мумии, которые почему-то вызвали дружное неодобрение пассажиров судна.
Накануне нашего отъезда Карл и Мэри предстали перед алтарем. Я была посаженой матерью, Эмерсон - посаженым отцом, а Вандергельту досталась роль свидетеля. Мистер О'Коннелл на церемонии не присутствовал, но за его разбитое сердце я не переживала: для таких, как наш рыжий репортер, любимое дело гораздо важнее любимой женщины. А в статье о бракосочетании, появившейся в каирской газете, я не уловила и намека на злость отвергнутого кавалера. По-моему, О'Коннелл был счастлив добавить последнюю главу в роман о проклятии фараона.
Мистер Вандергельт оправился от удара быстрее, чем можно было ожидать, глядя на него в роковой вечер разоблачений. Получив от Департамента древностей фирман на раскопки в Долине Царей, он жил в ожидании следующего сезона. И в ожидании Эмерсона, которому предложил место главного археолога.
- Ты подумал над предложением мистера Вандергельта?
Эмерсон, прикрыв лицо шляпой, загорал в шезлонге и в ответ на мой вопрос лишь недовольно замычал. Я попробовала зайти с другого боку:
- Артур... Лорд Баскервиль пригласил нас на лето к себе. Не сомневаюсь, он скоро утешится, - с такой-то внешностью и финансовыми возможностями в женихах не засиживаются. А Мэри он не пара. Девушка гораздо умнее Артура, у них бы все равно ничего не вышло. Но какая же милая у него матушка! Она растрогала меня до слез. Все плакала, руки целовала, благодарила за спасение ее единственного сына.
- Угу, - буркнул из-под шляпы Эмерсон. - Ты парня чуть не угробила своей беспечностью. Нет чтобы спросить у него...
- Ах, значит, я беспечна? А сам? Тысяча извинений, Эмерсон, но уж признайся, пока мы тут одни. Ты ведь понятия не имел, кто убийца! Иначе не позволил бы леди Баскервиль подсыпать опиум в твой кофе!
Эмерсон подскочил в шезлонге, сдвинул шляпу на затылок.
- Откуда ж мне было знать, что у нее от Атии остался целый склад этой отравы? Говоришь, ты все знала? Вот и предупредила бы! Кстати, Пибоди... раз уж речь зашла... Ты-то почему заподозрила леди Баскервиль? Только предупреждаю - без ссылок на интуицию! Не поверю!
- Интуиция тоже не подвела. Но главное - безупречно прибранная кровать Артура. К тому же мне, дорогой Эмерсон, легко понять женщину, которая решила убить своего мужа.
- Неужели? - Эмерсон устроился поудобнее и снова надвинул шляпу на глаза.
- У нас остался еще один неясный момент.
- Да?
- Той ночью ты засыпал на ходу... И не возражай! У тебя язык заплетался и колени подкашивались еще несколько часов! Вопрос - что ты подсыпал в мою чашку?
- Чушь несусветная, - пробормотал Эмерсон, ерзая как на иголках.
- В отличие от тебя я догадалась, что леди Баскервиль может устроить что-нибудь в таком духе, - ты был ей нужен беспомощный и неподвижный. Вот я и выпила твой кофе, как... как героиня детективного романа. А ты проглотил мой. Повторяю вопрос: что ты подсыпал в мою чашку?
Эмерсон хранил молчание. Я терпеливо ждала чистосердечного признания. И дождалась-таки.
- Сама виновата. Сидела бы тихо-мирно дома, как послушная девочка...
- Ага! Значит, ты подсыпал опиум мне; леди Баскервиль позаботилась о твоей чашке и чашке О'Коннелла. Отлично, отлично! И ты еще смеешь обвинять меня в беспечности? Представь на минутку, что леди Баскервиль решила и меня усыпить... Вторая порция опиума, думаю, положила бы конец моим ночным прогулкам раз и навсегда!