Страница 24 из 25
– Мами! – воскликнул он.
Это было первое слово, которое он вымолвил за целых три дня, и Лука тут же о нем пожалел: как недвусмысленно, с какой постыдной веселостью оно прозвучало! В ответ Мами улыбнулась, но то была не обычная улыбка. Лука ни за что бы не перепутал ее с выражением подлинной радости. Так почему он не страдает так же, как она? Что же с ним не так, если он ведет себя так обыденно? Мами взлохматила волосы на его макушке, и Лука снова прильнул к стеклу. Он наблюдал, как трамвай заглатывает рельсы, лежащие на земле.
В терминале работал кондиционер, и его механический гул словно бы подсвечивал все остальные звуки: маленькая девочка шла с мамой за руку и волочила за собой на поводке чемодан в форме собаки; какой-то мужчина кричал в мобильный телефон на гортанном, незнакомом языке; молодая женщина цокала по плитке сердитыми каблуками. В воздухе стояли запахи цитруса и фреона. Лука проследовал за матерью к небольшой будочке с экраном и стал смотреть, как она вбивает что-то в поиск. Потом он решил, что ему, наверное, стоит смотреть не на Мами, а на людей вокруг – чтобы убедиться, что никто за ними не следил. Развернувшись, он окинул взглядом помещение; никто не обращал на них внимания, кроме той маленькой девочки с чемоданом в форме собаки. Она стояла с мамой в очереди – а точнее, сидела на спине своего чемодана. Всякий раз, когда ее мама продвигалась вперед, девочка, не вставая, отталкивалась ногами от пола и подъезжала следом. Хотелось бы Луке иметь такой же чемодан.
– Здесь у нас ничего не получится. – Мами прервала его размышления. – Эта машина не дает купить билеты на тот же день. Пойдем в очередь.
Подхватив с пола рюкзак, она устремилась к одному из окон, и Лука последовал за ней. Он обрадовался, что теперь сможет получше разглядеть собаку-чемодан, у которого, как теперь стало видно, были также уши и пушистый хвост.
Заметив восхищение Луки, девочка улыбнулась. Лет ей было примерно столько же, может, на год меньше.
– Погладь, если хочешь, – сказала она. – Он не кусается!
Лука попятился назад и спрятался за Мами. Через мгновение, однако, он все-таки протянул руку и потрогал пальцами кончик собачьего хвоста. Девочка рассмеялась, а ее мама сказала: «Пошли, Найя». Помахав Луке, девочка оттолкнулась от пола кроссовками и всю дорогу до стойки с билетами проехала на спине своего чемодана.
Подошла очередь Луки и Мами, и вот они уже стояли перед девушкой в синем костюме и красном шелковом платке. Ее круглое лицо повторялось на беджике, висевшем у нее на шее. Девушка улыбнулась Луке:
– Ну здравствуй, маленький путешественник! В первый раз летишь?
Мальчик взглянул на Мами. Та кивнула, и тогда он тоже кивнул. Полет! Неужели они правда полетят? Лука сомневался, что ему хочется куда-то лететь, а может, на самом деле ему очень хотелось. Трудно было сказать наверняка.
– Мы внезапно решили съездить отдохнуть немного, – объяснила Мами кассирше.
– Хорошо. Куда? – та занесла руки над клавиатурой.
– Мы думали, в Нуэво-Ларедо.
Девушка принялась стучать по клавиатуре с космической скоростью. Не может быть, чтобы она правда так быстро печатала, подумал Лука. Наверняка притворяется. Тут девушка нахмурилась.
– До пятницы рейсов нет. Вы бы хотели улететь сегодня?
– Да. – Мами облокотилась на билетную стойку. – Как насчет Сьюдад-Хуареса?
Щелк-щелк-щелк.
– Да, это возможно. Есть рейс сегодня в три часа дня, с остановкой в Гвадалахаре. В Хуарес самолет прибывает вечером, в 19:04.
Мами закусила губу.
– А прямых рейсов нет?
Щелк-щелк.
– Есть прямой рейс завтра утром, в 11:10.
Мами покачала головой:
– Ладно, давайте попробуем Тихуану.
На этот раз щелканье клавиатуры почти не было слышно за щебетанием кассирши. Она даже не смотрела на экран или на кнопки. Ее руки двигались сами по себе, словно два животных. Повернув свое круглое лицо к Мами, девушка сказала:
– Милый городок. Вы там бывали?
Мами мотнула головой.
– Я раньше много летала. Работала стюардессой, пока не родила малышей. У нас был рейс в Тихуану, и время от времени мы оставались там на ночь. – Подмигнув Луке, девушка добавила: – Надеюсь, тебе нравятся вечеринки!
Мальчик вонзил ногти себе в ладони, чтобы не думать о вечеринках, а кассирша снова обратила круглое лицо и круглые глаза в монитор.
– Есть прямой рейс в Тихуану, в 15:27. На месте вы будете в 17:13. У них там разница во времени, минус два часа.
– Отлично. – Мами кивнула. – Два места найдется?
– Конечно. А когда вы хотели бы вернуться?
Лидия опустила глаза на свои золотые кроссовки и мозаичный пол. Лука не понимал, почему она сомневается, а тем временем его мать уже проигрывала в голове сценарий катастрофы. У них было ровно 226 243 песо – она знала это потому, что пересчитала свои сбережения, закрывшись в ванной дома у Карлоса. Они уже потратили больше восьми тысяч песо на отель, необходимые вещи и билеты на автобус. У Лидии также имелась банковская карточка матери, которую она боялась использовать. Abuela держала сберегательный счет, но те деньги им еще пригодятся. На границе им придется заплатить проводнику – койоту, и, если им повезет, после этого останется небольшая сумма, которая позволит им продержаться какое-то время. Они едва ли могли позволить себе разбрасываться деньгами на обратные билеты, которые не собираются использовать. Но, с другой стороны, рассказывать этой дружелюбной женщине, этой незнакомке и потенциальной halcón[41], что они с сыном летят в один конец, – тоже непозволительная роскошь. Лука сжал руку матери.
– Вернуться мы хотели бы на следующей неделе, в тот же день, – сказала она.
– Очень хорошо! – жизнерадостно отозвалась женщина, однако Лука забеспокоился, потому что ее улыбка немного поблекла.
– Я смогу оформить для вас обратный билет на… давайте посмотрим… на 12:55 по местному времени. Сюда вы прилетите в 18:28, без пересадок.
– Да, очень хорошо. – Мами кивнула. – А сколько стоит?
Поправив свой красный платок, женщина прокрутила мышкой страницу. У нее были квадратные ногти, выкрашенные лаком цвета асфальта. Женщина коснулась ими экрана, и раздался легкий щелчок.
– Три тысячи шестьсот десять песо за каждый билет, – объявила она.
Мами снова кивнула и, скинув с плеча рюкзак, поставила его на колено. Пока женщина стучала по клавиатуре, Лидия достала из бокового кармана свой кошелек.
– Ничего, если наличными?
– Да, конечно. Но мне потребуется ваше удостоверение с фотографией.
Мами распределила деньги по разным местам и в кошельке держала порядка десяти тысяч песо. Лука наблюдал, как она отсчитывает купюры: семь розовых, две оранжевые и одну голубую. Она выложила пачку банкнот на стойку, и женщина принялась их пересчитывать. Пошарив в складке кошелька, Лидия достала удостоверение избирателя и с легким щелчком опустила на стойку. Кассирша отложила деньги в сторону и принялась разглядывать карточку. Она держала ее в одной руке, а второй вбивала информацию в компьютер.
– Спасибо. – Она вернула карточку Мами, а потом с улыбкой взглянула на Луку: – А как насчет тебя? Ты захватил с собой удостоверение избирателя?
Мальчик замотал головой. Очевидно, что голосовать ему еще нельзя. Тогда женщина снова взглянула на Мами:
– Мне потребуется свидетельство о рождении или какой-то другой документ, подтверждающий вашу опеку.
– Над моим сыном?
– Да.
Мами покачала головой; кожа вокруг ее глаз неожиданно порозовела. Луке показалось, что она вот-вот расплачется.
– У меня ничего такого нет, – сказала она.
– Ох. – Женщина схлопнула руки и откинулась на стуле. – Боюсь, без этого он полететь не сможет.
– Но вы ведь сможете сделать для нас исключение? Вы же видите, что он мой сын.
Лука кивнул.
– Мне очень жаль, – ответила кассирша. – Но это не наше внутреннее правило, это закон. В любой другой авиакомпании вам скажут то же самое.
41
Зд.: шпионка (исп.).