Страница 40 из 59
Человек в серебряной маске ушел, а его соратник по божественному происхождению продолжал упиваться жизнью. Он что-то сказал жрецу, тот выбежал, вскоре вернулся с совершенно голым, если не считать узкой набедренной повязки, смуглым человеком.
Человек поклонился золотой маске, вышел на середину и, когда взгляды тех, кто мог что-нибудь понимать и видеть, остановились на его жилистой фигуре, медленно воткнул себе в живот поданный воином меч.
Сначала я думал, что это какой-то фокусник, факир, какие часто веселили правителей в древние времена, но когда появилась кровь, когда синевато-сизые, отливающие перламутром внутренности вывалились наружу, а сам человек, издав восторженный вопль, упал к ногам золотой маски, понял, что ошибся. Это не было фокусом.
Золотая маска съехала набок, руки божьего чада терлись одна об другую, ноздри возбужденно раздувались. Похоже, только подобные зрелища могли возбудить его. Ничто другое не брало.
Некоторые гости шевелились, и я воспринял это, как окончание пира. Потихоньку встал, держась в тени, стал продвигаться к выходу. Нужно было воспользоваться случаем и попытаться хотя бы вчерне исследовать дворец.
Я совсем было вышел из зала, но тут в мою грудь уперлись целых три копья. Древки были зажаты в руках бравых воинов, чьи глаза, глядящие из-под блестящих шлемов, не предвещали ничего хорошего. Опустив взгляд, я невесело подумал, что местными жителями владеет какая-то навязчивая идея. Им очень хочется проткнуть бывшего космодесантника, а ныне спасателя Старадымова этими колючими наконечниками.
48. БОГОМИЛ ГЕРОВ
Я сидел над спящей девушкой и сам словно находился в сомнамбулическом сне. Я не мог ругать Линекера - он спас человека. Не знаю, что было бы, не опереди он меня. Но я не мог и хвалить Джерри - мы невольно вмешались в развитие событий. Не исключено, что наше вторжение кто-то заметил. Мне хотелось подойти к Линекеру, который, обхватив голову, сидел на самом краю обрыва, и крепко пожать руку, но чувство того, что мы сделали что-то не так, не проходило. Наконец до меня дошло, что Джерри находится в еще более упадочническом состоянии духа.
Я медленно поднялся, приблизился к нему, положил руку на твердое плечо. Он не обернулся:
- Эх, Богомил, пришлось мне в разных переделках побывать, но брать на себя ответственность за судьбу целого народа... Это выше моих сил...
- Ты все правильно сделал, Джерри... У меня никогда не хватило бы решимости...
- Не знаю, Богомил, не знаю...
Я взглянул на лицо нашей гостьи. Она лежала у входа в пещеру на спальном мешке, который предусмотрительно вытащил из бота Линекер, и ее грудь спокойно приподнималась и опускалась, словно ничего не произошло, словно совсем недавно ей не грозило унижение, а может быть, и смерть, поскольку войска не щадили ни женщин, ни подростков, находящихся среди повстанцев. Однако губы девушки были сурово и скорбно сжаты, густые тонкие брови горестно сдвинуты.
Только сейчас я заметил на ее загорелом бедре неглубокий свежий шрам.
- Джерри, ты, кажется, понимаешь в медицине больше меня...
Линекер бросил быстрый взгляд на девушку, поспешил к боту.
Его решительность сняла с меня оцепенение, и я вдруг вспомнил, что Юрий уже почти четверть часа не дает о себе знать. Опустившись за пульт, я озабоченно произнес:
- Юра, Юра! Как там у тебя?
Старадымов не отвечал несколько томительных секунд. Потом послышался его голос, и стало понятно, что он говорит, прикрыв ладонью рот.
- Они в чем-то заподозрили меня.
- Джерри! - прошипел я, будто и меня могли услышать в храме. Оставляем девушку здесь! Быстрее!
Старадымов глухо прервал меня:
- Спокойней, Богомил, спокойнее. Время еще есть.
49. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР
Старадымова вели вверх по лестнице, которая словно гигантская змея обвивала верхние этажи дворца Детей Бога Моря. Микрофоны молчали, но перемещавшаяся по экрану локатора рубиновая звездочка - вызов браслета связи - позволяла нам точно определять место, где находился Юрий. Он был совсем рядом - метрах в трех-четырех - за иссеченной морскими ветрами стеной. Впрочем, с таким же успехом он мог находиться, например, на обратной стороне Луны - все равно мы с Богомилом ничем не могли ему помочь. Наконец, не добравшись каких-нибудь пяти метров до крыши дворца, звездочка замерла. Почти сразу же раздался незнакомый мужской голос, лениво цедивший слова на языке Атлантиды. Мгновение спустя ретранслятор выдал перевод:
- Ты не ошибся, Пол, это двуногое и впрямь не спешит преклоняться перед Владыкой.
Невидимый нам Пол что-то пробормотал так невнятно, что аппаратура, запнувшись на мгновение, сообщила:
- Информация не усвоена.
Зато собеседник, похоже, прекрасно понял Пола, потому что сказал:
- Да, меры нужно принимать. Мы были слишком добры и теперь вынуждены пожинать плоды этой доброты. Ничего! Небольшое кровопускание быстро все поставит на места. Раб вспомнит, что его единственное предназначение - это труд на благо господина, простолюдин послушно согнет свою поротую спину... а знатные граждане... Впрочем, они и так в нас души не чают!
Кто-то, видимо, Пол, захохотал, забулькал, захлебнулся нечеловеческим каким-то смехом. А голос продолжал вытекать из микрофона ретранслятора:
- Кстати... Не пора ли нам отменить это дурацкое сословие "свободные граждане"? Как ты думаешь, Пол? От кого они свободны? От нас? А?!
Язык говорившего заплетался. Он замолчал, сделал паузу. Следующий вопрос был явно предназначен Юрию:
- Ты кто такой?
Старадымов не ответил.
- Вот как... - Голос теперь напоминал шипение рассерженной змеи. Сын Бога снисходит до разговора с тобой, а ты позволяешь себе молчать... Уж не из тех ли ты, кто смеет покушаться на величие нашего трона? Об этом мы не подумали... Ты знаком с Яарвеном?
Юрий молчал.
- Помолчи, помолчи... Скоро ты заговоришь. Мы дадим тебе выговориться, а потом разрешим помолчать. Без языка трудно говорить... Впрочем, зачем мертвому язык?!
Снова захлебнулся в приступе идиотского смеха Пол. Потом глухо хлопнула дверь. А называющий себя Сыном Бога говорил и говорил:
- Наверное, тебе интересно будет узнать, что банды Яарвена разгромлены нашими доблестными солдатами, а сам богоотступник взят в плен. Сегодня вечером жрецы принесут его в жертву Посейдону. Но ты ненадолго переживешь любимца рабов. Хочешь знать, что с тобой сделают? Пол сбросит тебя в яму пыток. Перед этим ее устелют толстым ковром из свежесрубленных ветвей дерева-мучителя. Ветви у него очень гибкие, мягкие, правда, с одним недостатком - они покрыты огромными ядовитыми шипами. Через несколько минут ты начнешь звать смерть. Но она не будет торопиться. А мы с Полом посмотрим на тебя, послушаем, что ты расскажешь...