Страница 2 из 14
На содержание фильма повлияла послевоенная внешняя политика СССР. В режиссерском сценарии предполагалось, что дружина Садко посетит «Желтое царство», под которым подразумевался Китай. Здесь у новгородцев было столкновение с местными жителями. Однако на фоне «великой советско-китайской дружбы» «показ конфликта русских путешественников с китайцами даже в сказочно-фантастическом плане» был признан «нецелесообразным»13. По настоянию министра кинематографии Большакова, место действия было заменено на Японию, а затем эпизод вообще вырезали, якобы из опасений что «стоимость фильма превысит установленный лимит».
В 1952 году фильм «Садко» вышел в широкий прокат. Картина и ее главный герой в исполнении артиста Сергея Столярова стали культовыми в Советском Союзе. «Садко» был награжден второй по значимости наградой Венецианского фестиваля. Через десять лет голливудский продюсер Роджер Корман и тогда начинающий режиссер Френсис Форд Коппола смонтировали пиратскую версию "Садко" для американского зрителя, которую назвали "Волшебное путешествие Синдбада".
Как довольно часто бывает в кинематографе, один успешный проект спровоцировал появление продолжения – фильма-сказки «Илья Муромец» (Мосфильм, 1956), в постановке того же А. Птушко. Это был первый советский широкоэкранный цветной фильм со стереозвуком. Сценарист Михаил Кочнев написал сценарий по мотивам былин киевского цикла, открытых этнографами XIX века. В картине впервые на экране возникала былинная фигура князя Владимира Красное Солнышко, чьим прототипом считался киевский князь Владимир Святославович, креститель Руси.
Краткое содержание картины. Илья Муромец 33 года сидит на печи, пока Русь грабят кочевники и разбойники. Наконец, его исцеляют калики перехожие и вручают ему меч ушедшего богатыря Святогора. Илья идет на службу к киевскому князю Владимиру. Муромец вместе с другими богатырями громит войско тугарского Калин-хана. Вскоре после победы Владимир, по навету предателя боярина Мишатычки, приказывает заключить Илью Муромца в подземелье со словами: «В погреб его на хлеб на воду, пускай там ума-разума набирается». В то же самое время тугаре берут в полон жену богатыря и его сына Сокольничка. Последнего Калин-хан воспитывает как жестокого воина, ненавидящего Русь. Илья Муромец сидит в подземелье, когда тугаре снова идут на Русь. Владимир, стыдящийся своего поступка, приказывает выпустить Илью из подземелья и умоляет его снова защитить Киев. Илья Муромец и богатыри громят полчища тугар и освобождают его жену и дочь.
Авторы фильма уже на начальном этапе столкнулись с большими трудностями. Научный консультант профессор Владимир Чичеров резко раскритиковал литературный сценарий. Известный фольклорист отмечал, что сценарист, «идя наперекор былинам, раздувает любовные истории, которые для Ильи Муромца никак не характерны»14. Прежде всего недоумение историка вызвали такие сцены, как попытка самоубийства Добрыни, эпизод с ряжеными князем Владимиром и его женой Евпраксией15. При этом Чичеров с своем развернутом отзыве отметил лишь несколько положительных моментов: «удачное разрешение темы врага, нападающего на Русь», а также то, что «допущено некоторое отклонение от былинной характеристики князя Владимира, он сближен с летописным образом» 16.
Художественный совет Мосфильма также раскритиковал литературный сценарий. От Кочнева потребовали: «По возможности сократить линию внутренних распрей в княжестве … В разработке образов князя Владимира и Евпраксии следует в основном придерживаться исторической трактовки этих образов. Трактовка Владимира только в былинном плане привела в сценарий к тому, что этот крупнейший государственный деятель своего времени предстает перед нами как отрицательная фигура, как бессильный ограниченный правитель».17 Уже после окончания съемок худсовет вновь потребовал «пересмотреть образ Владимира, не делать его ничтожным хлюпиком»18. Руководителям советской киноиндустрии было очевидно: массовый зритель не увидит различий между князем Владимиром и его былинным отражением.
В роли Ильи Муромца в картине снялся Борис Андреев, сыгравший Сашу Свинцова в популярном фильме военных лет «Два бойца» (1943) и Алешу в эпохальной саге «Падение Берлина» (1949). В фильме Илья Муромец представал одновременно и идеальным народным героем, и невинной жертвой власти. Нельзя не отметить, что это был сверхактуальный сюжет на фоне десталинизации и разоблачения культа личности. Князь Владимир (Андрей Абрикосов), на конфликте с которым строилась значительная часть сюжета, очевидно проигрывал в сравнении с цельным образом богатыря19. Князь вел себя как капризный самодур, легко подчинялся воле других людей – предателя боярина или собственной жены.
По задумке авторов фильма в образах фильма читалось противостояние православной Руси и языческой степи. Илья Муромец призывал богатырей встать за веру святую, а злодей Мишаточка (актер Сергей Мартинсон) отправляет весть о том, что извел Илью Муромца в «перунов день» на месте языческого капища. Но эти линии были сокращены по требованию политической цензуры: в середине 1950-х в СССР начинается новая идеологическая кампания борьбы с религиозными суевериями. В фильме не видно характерной христианской символики: крестов, икон и т.п. Очевидно, время рассказов о Святой Руси еще не пришло20.
Односерийный фильм снимался в течение трех лет, что по меркам советского кинопроизводства было исключительным фактом. Сказались изначальные трудности с утверждением сценария, сложные комбинированные съемки. Птушко придумал изощренную бутафорию: дубовые пни, которые одной рукой поднимал Муромец, «бокал чеканного золота», который богатырь «по ходу действия раздавил, сжав его рукой» 21. Также производство тормозила необходимость перед каждой съемкой накладывать сложный пластический грим и вмешательства цензуры.
1 августа 1956 года «Илья Муромец» был продемонстрирован авторскому коллективу и сотрудникам Мосфильма. Буквально через два дня сценарист Михаил Кочнев написал директору студии режиссеру Ивану Пырьеву гневное письмо: «Высокий долг (в авторском варианте подчеркнуто красным карандашом, – прим. В.Х) перед миллионами зрителей и перед подлинным искусством, а также чувство уважения к всемирно известному героическому эпосу, легшему в основу картины, не дают никакого морального права вылезать на широкие, или узкие экраны с таким крайне несовершенным произведением». Дальше он констатировал: «фильм загублен… Никакой поспешной штопкой и шпаклевкой не поставить его твердо на ноги» 22.
Подобное письмо-навет еще совсем недавно могло бы звучать как приговор. Ведь сценарист утверждал, что режиссер помимо всего прочего нарушил положения марксистской исторической науки, а «увлечение непомерной машинерией сделало фильм подобием мультипликационного ублюдка»23. Через день Кочнев написал еще одно письмо, в котором «смягчился», потребовав восстановить все исключенные из сценария по разным причинам эпизоды. Фактически Кочнев предлагал переснять «Илью Муромца» как большое историческое кино для взрослых, подобное «Александру Невскому» и другим шедеврам жанра.
Однако времена были уже другие. По указанию директора Мосфильма Пырьева был подготовлен развернутый ответ сценаристу, при подготовке которого тщательно штудировались все предварительные замечания историков. Студия отказалась обсуждать со сценаристом любые изменения. Кочневу напомнили, что его сценарий «написан на основе русского былинного эпоса, что подлинным его автором является русский народ»24. А в самом сценарии имеются фактические расхождения с исторической фактурой, на которые изначально указывали научные консультанты.
13
РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 979, Л 3
14
РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 572, Л. 5-6
15
Там же, Л. 3
16
Там же
17
РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 510, Л 9
18
РГАЛИ, Ф 2453, Оп. 3, Д. 572. Л. 35
19
После премьеры на обсуждении фильма Борис Андреев публично заявил, что Андрей Абрикосов, исполнитель роли князя Владимира, «недостойно вел себя», приходя на съемки пьяным. Прим. В.Х.
20
В декорациях Новгорода в фильме «Садко» четко прочитывались храмы, а над крепостными воротами была помещена икона. В послевоенный период отношения советской власти и Церкви несколько улучшились. При этом в роли инока, подпевалы жадных купцов, снялся фирменный злодей советского кино Сергей Мартинсон. Прим.В.Х.
21
Мосфильм. Вып. 1 М. 1959. С. 388
22
РГАЛИ, Ф. 2453, Оп. 3, Д. 572, Л. 37
23
Там же, Л. 37-38
24
Там же, Л. 47