Цепная лисица

– Да

– А слово “фамильяр” о чём-нибудь говорит?

– Ага. Но разве это не спутник колдуна, вроде животного-помощника?

– Некоторые культуры выделяют Эмона в отдельное существо, отсюда и предания. Колдуны и ведьмы – просто плохо скрывающиеся “Зрячие”. Или шарлатаны, что тоже бывает. Вообще в мире все высшие должности занимают именно прозревшие. Даже существуют особые школы, которые помогают развивать способности и всё такое. Но процент Зрячих невелик, может, около семи-восьми процентов от всего населения Земли.

– То есть примерно… каждый пятнадцатый? Это не мало.

– В общем-то да Но зрячая элита обычно тусит отдельно от обычных смертных. Связано это ещё с тем, что шанс рождения ребёнка с сильной душой гораздо выше в семье из двух сильных зрячих родителей. Обычно везёт первенцу Хотя, по-разному бывает. Прозрение случается в подростковом возрасте, в 14-16 лет. В это время школы прочёсывают Кураторы, выискивая таких детей и просвещая насчёт происходящего.

– А я?

– Ты относишься к запоздавшим. Эскалация в твоём возрасте может произойти по причине сильного потрясения или… упражнений. Но вряд ли ты часами медитировала?

– Конечно, нет, разве что над учебниками. Но и потрясений за последнее время со мной не случалось.

Койот неопределённо пожал плечами:

– Может, ты просто не поняла? Потрясение для души и для тела – разные вещи.

– Ну, допустим, – с сомнением сказала я. – Так охотники напали на меня, потому что я из этих старопрозревших?

– Ага. Дело в том, что если человек не прозрел вовремя, значит его душа не была для этого готова. Слишком слабая. А теперь представь, какая-нибудь женщина средних лет вдруг вместо обычных людей вокруг начинает видеть монстров Что она подумает? Вероятно, попросту свихнётся! Люди теряют разум, потому что их Рамна слаба. Она попросту засыпает. Вожжи берёт Эмон и его звериные инстинкты. А что делает напуганный зверь?

– Защищается?

– Вот именно! Результаты самые плачевные. Помнишь случай с перестрелкой в школе, когда учитель принёс в класс ружьё и расстрелял половину учеников, а потом и себя?

– Боже

– Да уж. И таких случаев немало. Каждый год то тут, то там происходит нечто подобное. Усмирить несчастных без убийства можно только одним способом – оттяпав кусок души. Это лишает истинного зрения. Возвращает в “слепую” стадию. Такие бедняги ещё лет десять проводят в психушках. На мой взгляд, смерть была бы гуманнее. В России за порядком среди Зрячих следит ведомство Эмозор. Надеюсь, тебе не придётся с ними столкнуться – те ещё толстолобые идиоты. Думаю, им там на лапу не слабо отвалили, чтобы закон об охотниках утвердить. Люди есть люди, сама понимаешь. Хотя, кстати, об охотниках немногие знают, даже среди Зрячих. Иначе бы развелось таких охотничков, как нерезаных собак. Единственный способ избежать худшего – чтобы кто-то из уже зарегистрированных Зрячих взял под опеку потенциальную добычу.

– А Узы? – я показала на светящуюся вязь, которая нас соединяла.

– Это тоже подходит. Но, как бы сказать, лучше с таким не шутить.

– Почему?

Павел медлил.

– Ну? – поторопила я.

– Это вроде духовного брака.

У меня отпала челюсть.

– Что? – не поверила я. – Ты опять шутишь?

– Хотел бы, но нет. Честно говоря, сам не пойму, как это вышло. Эти Узы… их абы кто заключить не может. Часто хотят и не могут, а у нас так запросто, я даже икнуть не успел. Знаешь, всё из-за этого твоего словечка!

– Какого? – сощурилась я. Мне не нравился обвиняющий тон, с которым говорил Павел.

– Ты сказала: – “Мы истинные партнёры”. Откуда вообще это взялось? И ещё энергии ливанула. Нафига? Лучше бы с охотниками разобралась, а не меня на привязь брала!

– Так это что, моя вина?! – взбеленилась я, вскакивая и тут же ударяясь головой об навес. Потирая ушибленную макушку, я уже тише спросила:

– Я же об этом понятия не имела.

– Знаю, – буркнул Павел, с обречённым видом поглядывая на Узы. Я разделяла его беспокойство.

– Так что теперь? Чем это чревато?

Койот вздохнул:

– Прежде всего тем, что заключать Узы без любви до гроба попросту опасно. А ещё – запрещено.

Я уже ничему не удивлялась:

– И почему же?

– Ты только не пугайся, ладно? – он выдержал драматическую паузу. – Просто без искренних чувств такая связь в конце концов приводит к тому, что одна душа поглощает другую. И довольно быстро. Но! – Койот жестом остановил мой поток слов. – Не надо паники. Есть способ всё вернуть назад. Тебе повезло, что у меня есть полезные знакомства! Но до того, как я организую наше спасение, нельзя показывать кому бы то ни было, что “Узы” – результат случайности. Если кто угодно из Зрячих просечёт, что между нами никакой любви нет в помине, то или Эмозор накажет по-крупному, или тем же Охотникам дадут отмашку. Мы оба попадём под раздачу.

От количества информации у меня волосы вставали дыбом.

– Иными словами… – медленно выговорила я, – нам нужно притвориться парочкой?

– Не просто парочкой. А парочкой, которая других желаний не имеет, кроме как жить в любви и умереть в один день.

Мне вспомнились утренние обвинения Алека. Так вот что он имел ввиду, когда говорил про “дня хватает, чтобы втюриться”…

– А если нас раскроют, что будет?

– Ничего хорошего, – мрачно откликнулся Павел, поднимаясь и спрыгивая с горки на землю. – Может быть, я когда-нибудь покажу тебе людей, чьи Узы разорвали насильно. Зрелище не для слабонервных. Но у Уз есть ещё одно очень неприятное свойство.

– Боже, и какое? – обречённо спросила я.

– Если чувств нет, они их навязывают.

– Это как?

– Долго объяснять, – тон Павла был самый скорбный. – Но надеюсь, мы разорвём Узы раньше, чем в деталях изучим этот вопрос.

– У меня голова болит от информации, – пожаловалась я, спускаясь к нему.

– Ничего, не лопнет. А если лопнет – так мне же меньше проблем.

– Эй!

– Иди домой. Выспись.

Я подняла ворот куртки, прячась от внезапно осмелевшего ветра.

– А они не вернутся? Гиены.

– Нет. Надеюсь, нет. По идее, Узы лишают их права на охоту. Они такие вещи издалека чуют. А нарушать закон не станут. В любом случае, утром встречу тебя возле универа. Надо заглянуть к кое-кому за консультацией.

Я ещё раз переступила с ноги на ногу. Стопы так окоченели, что я их почти не чувствовала.

– Спасибо, что рассказал мне всё это… Если я как-то могу отплатить…

– Можешь, – мрачно усмехнулся Павел, но прежде чем я успела напугаться, добавил: – …не подхватить простуды! Пили домой, а то и так сопливишь. Жалко смотреть. Давай-давай! Шевели булками!

Ещё раз поблагодарив на прощание, я трусцой побежала домой.

Можно ли верить всему услышанному? Хоть Павел и выглядит мутным типом, не похоже, чтобы задумал что-то против меня. У него уже был шанс, и не один, сделать любую подлость. Но, может, просто выжидает момент? Можно ли ему доверять во всём? Было бы неплохо хоть с кем-то ещё поговорить на счёт этих… Эмонов.

Непонятный духовный брак меня не пугал – просто формальность… Так ведь? По сравнению с шансом лишиться жизни в лапах охотников, Узы казались неплохой альтернативой. Тем более Павел знает, что с ними делать дальше. А вот другое…

“Парочку! Мы должны завтра изобразить парочку!” – в волнении неслось в мыслях. Я же Павла совсем не знаю. Как вообще себя ведут парочки в универе?

“Должно быть, довольно обычно. Просто ходят и разговаривают, ничего такого!” – успокаивала я себя, забираясь под одеяло.

Завтра предстоял сложный день.

Сцена 6. Сон

Всюду – бушующий рёв чёрного океана. Смоляные волны поднимаются так высоко, что срывают с неба звёзды. Крошечной искоркой я плыву в ледяных водах. Слабое свечение окружает меня, как барьер.

Чем ближе я к берегу, тем ярче мой свет. На голове появляются светящиеся лисьи уши, за спиной – три белых хвоста. На звериных лапах полукружия ногтей и острые клыки в узкой пасти.