Страница 32 из 88
Брат ждал дочку, придумал ей имя, накупил заранее гору игрушек, платьиц, бантиков и прочей мишуры.
А родился Стефан.
Глубину разочарования, в которую погрузился брат, знал только Николае.
Узнав о рождении мальчика, Алиссандо немедленно покинул свой замок, даже не зайдя к жене, и до самой своей нелепой смерти ни разу её не навестил. На новорождённого он тоже не стал смотреть. Подержал свёрток на руках, как того требовал обычай, признавая ребёнка своим, и отдал его в руки нянек.
Женщина не могла понять, в чём её вина, почему супруг так холоден, и никто ей не мог этого объяснить. В мгновение ока из любимой и балуемой, она превратилась в брошенную и ненужную. Император пытался напомнить брату, что женщина ни в чём не виновата, но натолкнулся на такую ярость, что решил больше в личные дела Алиссандо не вмешиваться.
Когда Стефану исполнилось три года, его забрали у матери, и тогда отец впервые после дня рождения увидел сына. Однако разочарование было настолько велико, что Алиссандо так и не смог полюбить мальчика. Да, он следил, чтобы у Стефана было всё самое лучшее, нанимал учителей и магов, проверял, как тот учится и какие делает успехи, но не стремился его обнять или похвалить, не интересовался мечтами или просьбами ребёнка, если они не касались учёбы.
А Стеф, разлученный с матерью, отчаянно искал тепла и любви у отца и горько плакал после каждой встречи. Со временем, мальчик научился держать свои чувства при себе и постепенно из живого и дружелюбного ребенка превратился в циничного и холодного юношу, а потом — в ледяного мужчину.
Обида на мать, которая бросила его — Стеф знал, что мать не могла противиться воле отца, но, всё равно, за детство, лишённое любви и ласки, винил именно её — отложила отпечаток на все взаимоотношения с женщинами. Он брал, пользовался и без сожаления расставался.
Племянник рос на глазах дяди, вместе с его собственным вторым сыном, младше Стефана на два года. Веселый Анри и серьёзный Стеф, они так и не стали большими друзьями. Зато Стефан привязался к Огасту, сыну второго советника, жившему по соседству с замком его отца. Юные маги были неразлучны и постоянно влипали в разные передряги.
Император вынырнул из воспоминаний, потёр переносицу и покосился на императрицу. Амидана сидела в окружении придворных дам, среди которых находилась и Деневеро.
Девушка что-то мастерила, слушая разговоры и улыбаясь, когда к ней обращались.
Внезапно она вскинулась и поймала взгляд императора. Несколько секунд Аэлина не отводила глаз, потом сморгнула и опустила голову.
Нет, какая девушка!
Поистине, Стефан — круглый идиот, жаль, если он так и не оттает! Решено, если герцог не сумеет очаровать Аэлину, то он, Николае, не просто заберёт её под свою опеку, но и подберёт пяток самых преданных молодых людей, из числа ещё не женатых магов, включая своих сыновей, и велит им окружить девушку вниманием и обожанием.
Ни одна девчонка не сможет устоять, когда пятеро блестящих мужчин станут оказывать ей знаки внимания. Да что там — знаки? С его позволения, они примутся за ней ухаживать, конечно, всё будет пристойно. Он обещал девице выбор? Он его ей предоставит — из этих пятерых она сможет выбрать любого, который и станет её мужем. Почему — из пятерых, а не всех не женатых магов? Во-первых, он не обещал, что девушка будет выбирать, вообще, из всех. Во-вторых, полагаться на разум даже самой разумной девушки может только полный идиот, поэтому рисковать он не станет. Выбор — да. Но только из тех, кого предварительно отберёт он сам.
Император еще раз посмотрел на оживлённо болтающую группу женщин и снова глаз зацепился за строптивую подопечную его племянника.
Девушка шила, склоняясь над пяльцами и как раз, когда Его величество смотрел на неё, уколола палец, вздрогнула, и с её колен на пол скатился клубочек красных ниток. Сидя достать клубок Аэлина не могла. Вставать без разрешения в присутствии императрицы было нельзя.
Некоторое время девушка сердито смотрела на укатившийся в угол красный шарик, потом, воровато покосившись на других женщин, сделала какую-то манипуляцию пальцами, и поражённый император увидел, как клубочек мягко покатился назад и, буквально взлетев, опустился прямо в руку девушке.
Его императорское величество давно не был настолько потрясён — она не просто одарённая, она умеет пользоваться даром! Немыслимо!
Как, откуда, кто научил?
Он должен немедленно кое-что выяснить!
— Вынужден оставить вас, — проговорил Николае, вставая с места. — Продолжайте ваши развлечения, я вернусь через несколько минут.
По гостиной пронёсся шорох, шелест, стук отодвигаемых стульев и кресел — стоило встать императору, как вскочили все присутствующие.
Сидеть осталась только Её величество.
— Дела? — спросила Амидана.
— Да, но это ненадолго, — ответил император и перенесся в свой кабинет к визофону.
Стефан не отвечал.
Потратив на вызов еще несколько минут, раздраженный Николае отправил племяннику вестник.
«Ты где? Подойди к визофону!»
Ответ прилетел через пару минут:
«Не могу, занят. Не в замке»
Где его носит так поздно? Перенестись на место, дело минуты. Ладно, можно вопрос вестником задать.
«Твоя подопечная — одарённая. Скажи, давал ли ты ей уроки по управлению даром?»
Ответ пришел почти сразу.
«Нет. А должен был? По-моему, никто не обучает женщин магии, всё равно после свадьбы основная часть дара переходит к мужу».
«Не должен, конечно. Просто, поинтересовался. Я сегодня оставлю твою подопечную ночевать в своем замке, отпущу завтра после завтрака. Не беспокойся, я прослежу, чтобы с ней всё было в порядке. Реневал тоже останется».
Итак, он выяснил — племянник девочку ничему не учил.
Получается, она научилась сама? Потрясающая девушка, он приложит все силы, чтобы её выбор пал или на Стефана, или на Анри, или на Конрада.
В хорошем расположении духа, император перенёсся назад и объявил:
— Уже поздно, всем пора по домам.
Придворные спешно раскланялись, один за другим вышли на террасу и перенеслись порталами.
Огаст с Аэлиной подошли попрощаться, но император остановил мага.
— Я только что связывался с племянником, так что, он в курсе. Миледи остается ночевать в замке, вы, как доверенный представитель герцога, разумеется, тоже. Сейчас вас проводят в ваши покои.
— Но, я не могу оставить подопечную герцога без присмотра! — запротестовал Огаст. — Милорд поручил девушку мне.
— Я предвидел это, — улыбнулся Его величество, — поэтому вы можете переночевать в смежных покоях рядом с теми, где будет Деневеро. Чтобы соблюсти приличия, в спальне миледи будет ночевать одна из фрейлин моей жены.
С императором не спорят.
Огаст, молча, поклонился, лихорадочно размышляя, что же делать? Ведь глушилка вот-вот разрядится, и если Стефан, всё-таки, добрался до поисковиков, хотя бы — до одного из них — их немедленно разоблачат.
Он переглянулся с Аэлиной и тихо покачал головой в ответ на её легкое движение к рукаву своего платья.
Нет, переноситься нельзя! Да, из спальни и не получится…
Если бы не две дополнительные девушки в спальне, он мог бы что-то придумать, но с ними незаметно исчезнуть не выйдет.
А, ведь, еще иллюзия!
Она продержится какое-то время, а потом неизбежно растает. Что будет, если это попадется кому-то на глаза?
О, Единый, помоги!
Услышав распоряжение императора, Лина нахмурилась.
Вот, недаром Его величество весь вечер не сводил с неё глаз! Она чувствовала, что их игра на грани добром не закончится.
Что же её ждёт, когда всё обнаружится?
Девушка поёжилась, отгоняя слишком живое воображение.
Вежливый лакей проводил её до дверей покоев и, низко поклонившись, передал в руки служанок.
Лина очень устала за день, только уборку ей пришлось делать несколько раз, поэтому перспектива, наконец, лечь в кровать её более чем привлекала. Но висящая тень разоблачения не давала покоя. Милорд Реневал помочь ей ничем не мог — его препроводили в соседнее помещение, а рядом с её кроватью на диванчике собиралась устроиться фрейлина.