Страница 3 из 10
- Как вы находите состояние королевства его величества? - без околичностей спросил он, ибо не любил терять попусту время на то, чтобы дать своим гостям освоиться или завоевать их расположение. Влиятельные особы, на мой взгляд, нередко прибегают такой уловке.
Я ответил, что все подданные его величества, разумеется, в восторге от его благополучного возвращения на законный трон. Беннет фыркнул.
- Тогда чем же вы объясните тот факт, что нам на днях опять пришлось повесить полдюжины фанатиков за то, что они злоумышляли против правительства?
- "Род сей лукав", - сказал я. (Евангелие от Луки, одиннадцать, двадцать девять).
Он бросил мне связку бумаг.
- Что вы скажете о них?
Я внимательно проглядел их, потом пренебрежительно отмахнулся.
- Шифрованные письма.
- Вы можете их прочесть?
- Сию минуту - нет.
- Вы могли бы их прочесть? Раскрыть их смысл?
- Если они не содержат особой хитрости, то да. У меня обширный опыт в подобных делах.
- Это мне известно. Вы работали у Турлоу не так ли?
- Я не сообщал ему сведения, которые могли бы нанести урон делу Короля, хотя в моих силах было причинить немалый вред.
- А теперь вы готовы употребить свои дарования во благо?
- Разумеется. Я верный слуга его величества. Полагаю вы помните, что я поставил под угрозу мое состояние, коего мог бы лишиться, когда выступил против убийства покойного короля.
- Вы успокоили свою совесть, но не настолько, чтобы оставить место в университете или, насколько мне помнится, отклонить повышение, когда оно было предложено, - холодно ответил он тоном, какой не оставил мне особых надежд добиться его расположения. - Не важно. Вы будете рады случаю показать, как далеко простирается ваша преданность. Расшифруйте мне эти письма к завтрашнему утру.
На том аудиенция окончилась, и я не знал, благословлять или проклинать мне мою Фортуну. Я вернулся в гостиницу, где по обыкновению останавливался в Лондоне - это было до того, как по смерти отца моей жены я приобрел дом на Боу-стрит, - и сел за работу. Она заняла у меня весь день и добрую половину ночи. Искусство расшифровки дается непросто и становится все труднее. Зачастую все сводится к тому, чтобы угадать, как одна буква или группа букв была подменена другой вы вычисляете это посредством подстановки, так что (к примеру) "4" замещает слово "король", буква "г" - букву "в", д = л, х = он, ф = д, и потому нетрудно догадаться, что "4гдхфх" означает "король в Лондоне" Следует заметить, что, если сам по себе метод подстановки довольно прост (и потому пользовался в годы войны особой любовью роялистов, которые, должен сказать, были сущими простаками), та его разновидность, в которой одна буква в одном случае заменяет одну букву, а в другом - слог или целое слово, гораздо сложнее. Тем не менее он все равно не таит в себе особых препон. Много сложнее тот метод, при котором значение, придаваемое буквам, постоянно меняется, впервые он был предложен лордом Бэконом в Англии, но, насколько я понимаю, на деле изобретен неким флорентийцем более ста лет назад, теперь же его присвоили французы, эта наглая и дерзостная нация, которая не в силах снести, чтобы что-то происходило не из их страны. Они крадут то, что им не принадлежит, я сам пострадал, когда жалкий писец по имени Ферма посмел заявить, будто мой труд по натуральным числам принадлежит ему.
Попытаюсь объяснить. Суть метода заключается в том, что и у отправителя, и у получателя должен быть один и тот же текст. Сообщение начинается с последовательности цифр, к примеру. 124,5 это значит, что ключ надо искать на странице 124, со слова 5 указанного текста. Предположим, страница начинается "И пошел Гафах к Мардохею на городскую площадь, которая перед парскими воротами (Есфирь, четыре шесть, головоломное изречение, которому я сам посвятил разъяснительную проповедь, каковая вскоре увидит свет) Пятое слово, "Мардохею", и есть исходный пункт, и соответственно, букву "а" мы подменяем буквой "м", тем самым получаем алфавит:
Абвгдеёжзиклмнопрстуфхцчшщьыъэюя
Мнопрстуфхцчшщьыъэюяабвгдеёжзикл
И потому наше послание "король в Лондоне" теперь выглядит как "цьъьчёочыдрыцс". Тонкость этого метода заключается в том, что после определенного числа букв, обычно тридцати одной, вы переходите к следующему слову, в данном случае "на", и начинаете сызнова, так что н = а, a = б и так далее. Существуют, разумеется, разновидности данного метода. Но смысл его в том, чтобы обеспечить достаточную частоту изменения значений букв, дабы почти невозможно было разгадать шифр, не имея под рукой текста, на котором он основан. Почему это так важно, я объясню позднее.
Я беспокоился, что переданные мне бумаги могут быть такого рода: со временем я, наверное, расшифровал бы их, но не в тот срок, какой мне был отведен. Пусть я тщеславен и горжусь моим дарованием, но не без причины. Только один текст заставил меня признать свое поражение, и было это в особых - пусть и важных - обстоятельствах, к которым я обращусь позднее. Но всякий раз, беря зашифрованное письмо, я вновь и вновь страшусь, что на мою долю выпадет горечь поражения, ибо я не непогрешим, а возможные вариативные комбинации - бесконечны. Я сам составлял коды, не поддающиеся расшифровке без необходимых текстов, поэтому не исключено, что и другие могут сочинить такие же. Меня даже удивляет, что то поражение было моим единственным, ибо составить неуязвимый шифр проще, нежели пробить брешь в его броне. По счастью, с письмами мистера Беннета Фортуна мне вновь улыбнулась: писавшие их были не менее простодушны, чем в свое время заговорщики-роялисты. Мало кто, нахожу я, готов извлекать уроки из опыта прошлого. У каждой эпистолы был иной шифр, но все шифры были просты, а послания достаточно длинны, чтобы я мог разгадать тайнопись. И потому к семи утра я вновь явился к мистеру Беннету и представил ему плоды моих трудов.
Он взял их, проглядел переписанный мной набело текст.
- Не могли бы вы коротко изложить их содержание, доктор?
- По всей видимости, это подборка писем, адресованных одному лицу, проживающему как будто в Лондоне, - сказал я - Во всех указана дата, двенадцатое января. В двух есть упоминания об оружии, но в остальных таковые отсутствуют. В одном упоминается Царствие Божье, что, полагаю, исключает папистов и указывает на то, что написавшие их принадлежат к "людям пятой монархии"* ["Люди пятой монархии" - радикальное течение, берущее начало в Малом Парламенте, требовало ряда радикальных социальных реформ (упрощения и удешевления суда, снижения налогов, отделения церкви от государства, уничтожения десятины). - Здесь и далее примеч. перев.] или примыкающим к ним обществам. Судя по некоторым особенностям, два письма могли быть присланы из Эбингдона, что также указывает на их происхождение из среды бунтовщиков.