Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 9 из 16



– Это хорошо, Марк. Значит, будет загружать их больными.

***

Огромное похожее на гигантский ящик синее здание, некогда бывший оптово-розничный торговый центр «ИКЕА» с просторной автостоянкой, теперь было окружено высокой металлической решеткой с охранными вышками по углам и у ворот.

На вышках находились военные с пулемётами, а на парковке стояли пара колесных бронемашин. Все эти беспрецедентные меры предосторожности были применены после недавнего взрыва лаборатории, во время которого и погиб профессор Тобиас Хофман.

Примерно в обед того же дня около ворот лаборатории остановились четыре огромных реанимационных автобуса стального цвета, с затемненными стеклами.

На автобусах были австрийские номера и медицинские знаки, красные кресты были повсюду на автобусах, спереди, сзади, на бортах, а так же на крышах автобусов.

Колонна автобусов остановилась напротив ворот в госпиталь имени Тобиаса Хофмана.

На автобусы тут же навели крупнокалиберные пулеметы с вышек.

Из автобуса вышел врач, одетый в защитный костюм и специальный шлем, поднял руку в знак того, что он вышел поговорить.

К новоприбывшей медицинской колонне вышли несколько военных и один из врачей «Антивирусной лаборатории имени профессора Тобиаса Хофмана».

– Господин майор, – сообщил по рации начальнику охраны лаборатории австрийский офицер, проверивший бумаги главного врача реанимационной автоколонны, – документы в порядке. В автобусах несовершеннолетние пациенты в критическом состоянии.

– Автобусы проверили? – спросил по рации начальник охраны госпиталя-лаборатории майор Лукас Майер. – Осмотрите все.

– Слушаюсь, господин, майор, – ответил австрийский офицер и выключил рацию. – Да что их осматривать, – недовольно пробурчал он себе под нос, устало пыхтя в маске, под стеклом которой краснели его уставшие из-за недосыпания глаза. В госпитале катастрофически не хватало ни лечащего персонала, ни охраны, в которой госпиталь нуждался особо остро, поскольку нападения, грабежи и убийства все еще не прекращались на всей территории Евросоюза.

Австрийский офицер показал своему напарнику, чтобы тот шел за ним следом.

– Да что тут осматривать? – нетерпеливо повторил главный врач автоколонны, крепкий мужчина с острым взглядом, больше похожий на бывалого вояку, чем на врача. – Дети. Их родители. Им нужна срочная помощь, у нас кончаются кислород и все лекарства почти кончились.

– Показывай, – офицер из охраны госпиталя все же кивнул на автобус.

– Как скажете, господин офицер, вы можете на них посмотреть, пока они живы.

Офицер охраны поднялся в первый автобус, в котором находилось четыре ряда по две койки. На койках лежали темнокожие подростки лет четырнадцати-пятнадцати с капельницами в венах и с кислородными масками на лицах. Здесь же находились четыре санитара в масках. В салоне все было тихо, казалось, что все, и больные и санитары настороженно ждут чего-то очень важного.

– У вас многолюдный персонал. – Австрийский офицер прошелся вдоль коек, остановился около одного из больных темнокожих мальчиков, всмотрелся в его довольно живые глаза с матовыми белками.

Паренек между тем пристально следил за каждым движением офицера.

– Видите, – заметил главный врач автоколонны, – у них у всех красные прожилки в глазах. Они находятся на пределе.

– Откуда они? – устало спросил австрийский офицер, кивнув на подростка-араба.

– Это… европейцы, – ответил врач. – Разве имеет значение, откуда они?

Австрийский офицер посмотрел на других больных, потом посмотрел на врача, опять кивнул на лежащего рядом мальчика-араба.

– Давно они стали европейцами? – проговорил австриец.



– Послушайте, вы не отдаете себе отчета…

– Помолчи, – поднял руку австриец, словно отмахнувшись от назойливой надоевшей мухи. – А глаза у них всегда такие… никогда не видел, чтобы у них белки были белыми.

Арабский мальчуган, который все еще следил взглядом за австрийским офицером, закашлялся и стал делать это настолько усердно, что глаза его быстро сделались красными, как у вареного рака. К мальчику тут же подскочил санитар, который принялся что-то вводить ему в капельницу.

– Время идет на минуты и даже на секунды, как видите, – взволнованно заговорил главный врач автоколонны, – мы уже потеряли по дороге несколько больных. А все госпитали и клиники в округе на сотни километров забиты под завязку. А это все дети, это будущее Европы!

– Это будущее Европы? – с безнадежностью сказал австрийский офицер и тяжело вздохнул. – О, Господи! Не хотел бы я жить в такой Европе.

Пару мгновений они смотрели друг другу в глаза, офицер и врач, каждый из которых выполнял свой долг. Затем офицер кивнул, негромко сказав себе под нос:

– Да черт с вами, – и громко добавил: – Заезжайте.

Офицер с напарником вышел из автобуса, устало побрел к воротам, включив рацию.

– Чисто в автобусах. Можно запускать. Там, вроде как, критические. Пусть готовят реанимации.

Вскоре ворота кризисного госпиталя имени Тобиаса Хофмана открылись и на территорию въехала автоколонна из четырех автобусов, а сопровождающие их бронемашины развернулись и отправились в ту сторону, откуда они только что прибыли. Автобусы заехали на огромную просторную парковку и остановились прямо напротив ворот, через которую в госпиталь-лабораторию закатывали каталки с больными. Санитары во всех четырех автобусах и все врачи автоколонны очень быстро и умело отсоединили каталки с больными от креплений в автобусах и стали выкатывать их по специальным пандусам из автобусов. Навстречу врачам и санитарам автоколонны из госпиталя вышел только один врач и один санитар.

– Следуйте за нами, – сказал врач из госпиталя, – людей у нас катастрофически не хватает. Вы как раз кстати. А что это у вас за штуки? – врач показал на какой-то прибор, который висел на плечах всех врачей и санитаров из автоколонны.

– Новинка антивирусной индустрии, – отвечал один из врачей автоколонны, высокий статный мужчина, – прибор определяет уровень заражения воздуха и подает сигнал в критической ситуации.

В этот момент каталки стали закатывать внутрь госпиталя.

Для наглядности врач из автоколонны взял в руки прибор, который был величиной в средней толщины книгу, нажал на кнопку и на цветном мониторе прибора высветился многополосный индикатор и несколько цифр.

– У вас не важная атмосфера в госпитале, – констатировал врач из автоколонны, кивнув на прибор и осмотревшись, – вам следует чаще делать дезинфекцию и проветривать помещения. Вирус в такой атмосфере очень хорошо перемещается по воздуху.

– К сожалению, мы не успеваем все делать, – отвечал, вздыхая врач из госпиталя. – Нас всех здесь очень мало.

В этот момент прибор на груди новоприбывшего врача стал издавать нарастающее пиканье.

– Вот дрянь, – врач из автоколонны даже приостановился. – Вы видели? Да у вас критические дни, господа. Проведите нас к вашей охране, нужно срочно провести обработку помещений. Идемте.

Никто и не обратил внимания на то, что в помещения охраны пошел не только врач из автоколонны, но и несколько санитаров из только что прибывших реанимационных автобусов.

Госпитальный врач своим электронным пропуском открыл несколько дверей и все они вскоре оказались в комнате охраны, откуда велось видеонаблюдение за всем зданием госпиталя-лаборатории.

– Чем обязан, господа? – Полусонный майор Майер отставил в сторону чашечку кофе и грузно встал, чтобы встретить нежданных гостей.

– Вы не очень себя бережете, господа офицеры, – новоприбывший врач осмотрел комнату видеонаблюдения, в которой помимо майора Майера находилось еще двое военных. – А вас так мало осталось.

– Что вы хотите сказать?

И, не успел майор Майер ничего сообразить, как новоприбывший врач и его санитары достали из своих приборов пистолеты, пристрелили двух военных, а майора Майера ранили в ногу, после чего к его груди новоприбывший врач приставил свой «глок».