Страница 7 из 26
Свою тревогу Катрин постаралась скрыть, чтобы не пугать дочь. Она бросила взгляд на большой кожаный саквояж с вещами первой необходимости, проверяя, на месте ли он.
К ним подошел и поздоровался мужчина в морской форме, без сомнения, сержант флота, приподняв указательным пальцем фуражку с надписью «Трансатлантическая судоходная компания» на околыше.
– Полагаю, мадам, вы пассажиры парохода «Шампань»? – вежливым тоном осведомился он.
– Да, мсье.
– Тогда вам с ребенком следовало бы уже быть возле трапа. Для вас, конечно же, зарезервирована каюта второго класса?
Элегантная одежда молодой женщины, то, как она держалась, ввели его в заблуждение. Катрин внесла в ситуацию ясность, сдержанно сказав:
– Нет, мсье, мы путешествуем третьим классом. Вы очень любезны, спасибо, но я все же дождусь мужа. Он ушел проверить, все ли в порядке с нашим багажом.
– Багаж, насколько мне известно, уже доставлен на борт.
И если вы, мадам, в третьем классе, то поторопитесь!
И моряк быстрым шагом направился к мощеному причалу, у которого был пришвартован пароход. Катрин посмотрела по сторонам, но Гийома нигде не было видно.
– Идем, Элизабет! Папа встретит нас возле трапа.
– Мамочка, нам нельзя уходить!
– Ты слышала, что сказал этот господин, дорогая: нам нужно приготовиться к посадке. Папа поймет, почему мы ушли, и нас догонит.
Катрин подхватила кожаный саквояж, поправила на плече полотняную дорожную сумку с провизией. Набирающий силу ветер подхватил прядку ее белокурых волос, выбившуюся из-под шляпки.
– Дай руку, Элизабет, и держись крепко за мою. Не хочу, чтобы тебя толкали!
Пробравшись сквозь толпу, они подошли к трапу, предназначенному для пассажиров третьего класса. Катрин продолжала искать глазами мужа, особенно не надеясь на успех: вокруг было слишком людно. Да и почти все мужчины были одеты похоже – в пиджаки и брюки коричневого или серого цвета.
Двое служащих компании проверяли имена последних пассажиров третьего класса по большому журналу, после чего им позволялось подняться на борт.
– Гийом, возвращайся, умоляю! – едва слышно пробормотала Катрин.
Элизабет услышала ее шепот. Она была слишком мала ростом, чтобы видеть лица окружающих, и все же упорно высматривала отца в толпе. Внезапно у девочки за спиной послышалось громкое сопение, а потом и рык. Непривычный запах заставил Элизабет обернуться.
– Мамочка, спаси меня! – закричала она.
Катрин резко повернулась и вскрикнула от испуга, увидев за спиной дочки живого медведя. Животное активно к чему-то принюхивалось. Через его блестящие ноздри было продето кольцо, от которого тянулась крепкая цепочка. Ее конец держал в руках мужчина.
– Дамы, господа, не надо бояться! Гарро и мухи не обидит! – звонко проговорил он. – К тому же зубы и когти у него подпилены.
Лицо у мужчины было смуглое, голос – хрипловатый. Еще у него были длинные усы, а на голове – черная шляпа. В другой руке он держал палку, на которую опирался.
Толпа в испуге расступалась, и скоро вокруг зверя и его владельца образовалось свободное пространство.
– Еду забавлять людей в Нью-Йорке! – громко сказал он, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Не я первый, не я последний. Мой брат уехал три года назад, и дела у него идут, на жизнь зарабатывает. Вот и я решился!
– Откуда вы родом, мсье? – спросила Катрин, прижимая к себе дочку.
– Из долины Эрсе, что в Пиренеях[5].
Контролер «Шампани», подозрительно глядя на мужчину, наставил на него палец:
– Приказываю вам надеть на медведя намордник! Иначе, любезнейший, я не пущу вас на борт.
– Как прикажете, капитан! Все нужное у меня с собой. Не сердитесь, намордник я снял, когда дал ему яблоко – перекусить!
Элизабет уже видела медведей в детской книжке с картинками и все равно отшатнулась – таким огромным показался ей зверь.
– Не бойся, кроха! – усмехнулся дрессировщик. – Мой мишка умеет танцевать, тебе понравится.
Инцидент немного отвлек Катрин, и все же она с трудом сохраняла выдержку. Гийом все не появлялся, и это уже никуда не годилось. Дрессировщик медведя, который тоже ехал третьим классом, стал подниматься по трапу, ведя зверя за собой.
– Мадам, ваши проездные документы! – потребовал второй сотрудник компании, обязанностью которого был учет пассажиров.
Билеты Катрин достала из внутреннего кармана пальто. Пальцы ее дрожали.
– Мсье, я не могу взойти на борт без супруга, а он почему-то задерживается. Прошу, дайте мне еще немного времени!
– Трудная задача, мадам. Пора начинать посадку пассажиров второго класса. До прилива остается меньше двух часов.
– Ради всего святого! – взмолилась Катрин.
Мужчина, которому было лет тридцать, заметил, что дама в положении, и сочувственно покивал. Красота беременной женщины и испуганный взгляд ее маленькой дочки, не сводившей с него глаз, довершили дело.
– Пять минут, не больше! – твердо произнес он.
– Благодарю, мсье! Благодарю!
Элизабет стала всматриваться в движущуюся массу незнакомых людей, собравшихся на причале. Богачи выделялись элегантностью нарядов, но ее они не интересовали. Наконец из-за угла ангара вышел мужчина.
– Папа! Вон он! Мамочка, там папа!
– И правда! Слава тебе, Господи! – вскричала Катрин.
Однако радость ее была недолгой. Гийом шел покачиваясь, как пьяный. Рукав его пиджака был надорван, воротник рубашки тоже, лицо в крови. Элизабет вскрикнула от ужаса.
– У папочки кровь! Мама, ты видела? Кровь!
Катрин бегом бросилась к мужу. Инстинктивно она поддерживала живот рукой, словно защищая свое дитя.
– Гийом, что с тобой произошло?
Плотник дышал с трудом, спина его была болезненно сгорблена. Катрин заметила у него на надбровных дугах и на подбородке лиловые, ужасного вида кровоподтеки. Верхняя губа была разбита, из носа шла кровь.
– Господи, да ты подрался? – всполошилась она.
– Нет, Кати, меня избили. Подкрались со спины! Мой бумажник – вот что им было нужно. Они все отобрали – отцовские карманные часы, обручальное кольцо, золотой медальон «Святой Христофор», подаренный мне братом месяц назад! Пришлось отбиваться, но что я мог сделать один против троих?
– Гийом, любовь моя! – зашептала Катрин. – Мне очень жаль, что ты лишился всех вещей, которые родные подарили тебе на память, но время не ждет! Я позабочусь о тебе, как только мы поднимемся на борт. Я так и поняла, что случилось что-то плохое, но ты вернулся, и это главное!
– Времени ополоснуть лицо у меня не было. Надеюсь, я не очень напугаю Элизабет.
– Нет, конечно! Мы все ей объясним. Идем скорее! Счастье, что наши билеты у меня, иначе они бы и их, наверное, отняли.
Катрин сквозь слезы улыбалась мужу. Гийом поморщился. Грабители били его в живот и по ребрам. Однако он старался не подавать виду, радуясь уже тому, что в состоянии взойти на борт.
Через два часа, на палубе парохода «Шампань»
Протяжно выла сирена. Ей вторили возгласы, перекрикивания отплывающих и тех, кто пришел их проводить. Из труб парохода столбом валил дым. Пассажиры в большом количестве толпились на просторной палубе, возле бортовых ограждений, некоторые – чтобы запечатлеть в памяти лицо близкого человека – невесты, сестры или брата, плачущей бабки.
На пристани людей было меньше. Они махали белыми платочками, кричали «Прощай!» и «До свидания!», плакали, улыбались, выкрикивали чьи-то имена.
– А нас никто не провожает, – заметила маленькая Элизабет.
Она посмотрела на обнявшихся родителей, стоящих тут же. Отец и мать ласково ей улыбнулись.
– Это потому, что мы уезжаем втроем, всей семьей, – сказала Катрин.
– А почему дедушка Туан с дядей Жаном не приехали?
– Билеты на поезд до Гавра и обратно стоят слишком дорого, – пояснил Гийом.
Элизабет подавила вздох. Ей очень хотелось радоваться, но какое-то непонятное чувство мешало этому, тяготило душу. Она не смела поднять глаза на отца, так ее напугали синяки, обезобразившие его лицо.
5
Многие медвежьи поводыри из Арьежа (департамент, к которому относится указанный регион) в это время уезжали в Америку.