Гробница древних

– Во что я никогда не поверю?

Мы застыли и посмотрели на Джастину, которая появилась в дверях. Я оглядела уютную узкую библиотеку. Стены от пола до потолка были заставлены аккуратными рядами книг. Джастина, держа в руках графин с вином, прошла в комнату, упрямо стиснув зубы.

– И мне очень не нравится, когда меня называют бедняжкой. Я в состоянии многое понять. Так что это за странные и ужасные секреты?

– Эй, сейчас не время для…

Но Джастина, покачав головой, решительно прервала Кхента:

– Не нужно этого делать. От меня не так легко отделаться. Разве я не твоя сестра?

– Сводная сестра, – мягко поправила ее я, вставая.

Джастина подошла к декоративному столику рядом с диванчиком, где были выставлены стаканы для бренди, чтобы мужчины, которые пришли на бал, могли прийти в библиотеку и спокойно выкурить по сигаре.

Джастина взяла два хрустальных стакана, налила в оба немного вина и вручила один из них мне.

– За правду, – провозгласила она. – И за смелость. А значит, я должна спросить: наш отец был преступником?

Кхент негромко присвистнул.

– В некотором смысле… – Я выпила вино, надеясь, что оно не только обожжет горло, но и придаст мне смелости. – Не знаю даже, с чего начать.

И нужно ли вообще начинать?

Но огромные карие глаза Джастины смотрели умоляюще, и когда я глянула на нее, мне захотелось ей довериться. Разве я пришла не с целью укрепить связь с сестрой? Но если эта связь для меня важна, то так же важно защитить ее. Я попятилась и снова вернулась к дивану.

– Все так плохо, что ты даже не можешь взглянуть мне в глаза?

– Мэри, – пробормотала я, игнорируя вопрос, – если что-то пойдет не так… ты сможешь прикрыть ее щитом от меня?

Слегка кивнув, Мэри пересекла комнату и встала между нами. Отойдя на безопасное расстояние, я обернулась и принялась нервно крутить в руках хрустальный стакан. Джастина беспокойно заерзала и налила себе еще вина.

– Полагаю, ты веришь в Бога…

Она удивленно распахнула глаза.

– О! Какой необычный вопрос! Да, конечно.

– Это все усложняет.

– Господи, неужели все так ужасно? – воскликнула Джастина. – Значит, он не был благочестивым человеком?

Я чуть не рассмеялась.

– Он был невероятно могущественным – как герой волшебной сказки. Он повелевал тварями и насекомыми, он правил королевством, в котором обитали фантастические существа, – я посмотрела сначала на Мэри, потом на Кхента, – чудесные существа. И он мог изменять внешность по своей воле. Он мог стать кем угодно и чем угодно.

Вот как ты меня описываешь? Как патетично!

Съежившись, я покачала головой и приказала ему замолчать. В основании шеи начала пульсировать тяжесть, угрожая превратиться в очередной спазм головной боли. Я гадала, не очередная ли это попытка с его стороны удержать меня и не позволить поделиться с Джастиной правдой. Какое это теперь имело значение? Он был заперт в моей голове, а она была его дочерью, и это давало ей право узнать правду.

Джастина долго смотрела не мигая, обдумывая услышанное, потом побледнела.

– Ты, должно быть, шутишь! Как такое может быть правдой?

– Это правда, Джастина. Я проделала этот путь не для того, чтобы тебе лгать.

– Я отчаянно хочу поверить тебе, сводная сестра, но т-такие сказки… – Она, запнувшись, покачала головой, помолчала и тихо добавила: – Кажется, гувернантка рассказывала мне истории о чем-то подобном. Маленькие чудесные создания, которые носились по лесам, похищали младенцев и всякие блестящие побрякушки и превращались в котов или птиц, чтобы дурачить людей.

– Именно так, – подтвердила я. – Но все эти невероятные сказки для детей на самом деле правда. И я – одно из таких существ. Я могу менять свой облик.

Подробности того, как это происходит, сейчас были не важны, Джастина и так побледнела.

– Ты? Ты. Тогда, значит, и я тоже…

– Боюсь, что нет, – перебила я. – По крайней мере, я так не думаю. Отец охотился за всеми своими детьми, своими дочерьми, надеясь, что кто-то из нас унаследует его силу, мечтая поглотить нас и нашу силу, чтобы поддерживать свою жизнь… ну, наверное, вечность. Со временем он постепенно слабел. – Я со вздохом развела руками. – Прости, там столько всего было! Войны, ссоры, вражда… Там вмешались еще другие богоподобные существа.

Джастина накрутила на палец смоляной локон.

– Все это звучит как тщательно продуманная шутка, – заметила она, искоса взглянув на меня.

– Я понимаю, – согласилась я с сестрой.

– И при этом вы все выглядите настолько серьезными, что я склонна вам верить.

Я взяла с дивана шаль Мэри и кивком указала на дверь, ведущую из библиотеки.

– Нет необходимости верить мне, Джастина. Ты просила правду, и я попыталась ее рассказать. Все, что я могу, – это поделиться тем, что знаю сама. Что ты решишь делать после этого, зависит только от тебя.

Мэри укуталась в шаль, и мы направились к двери.

– Это не шутка и не розыгрыш. Я хотела, чтобы ты узнала правду, потому что в нас течет одна кровь.

Кхент присоединился к нам, когда мы уже обошли Джастину. Она вскинула дрожащую руку.

– Подожди, – пробормотала она. – Не оставляй меня прямо сейчас. Я… Ты расскажешь дальше? – Она повернулась, глядя на нас огромными блестящими глазами, и робко улыбнулась. – Пожалуйста! Не могу обещать, что поверю тебе, но обещаю, что выслушаю.

– Послушайте!

Кхент поднял руку и поднес ее к губам, призывая к молчанию. Его фиолетовые глаза сузились, превратившись в щелки, и я заметила, что он навострил уши. Наши взгляды скрестились, и я почувствовала, как между нами прошла холодная дрожь.

Ewhey charou – hur she eshest? Chapep.

Прислушайся. Ни звука. Почему так тихо? Странно.

Кхент говорил со мной на этом языке, только когда хотел сохранить тайну. Что-то происходило, и он своим обостренным собачьим чутьем это уловил. И был прав: в бальной зале стало вдруг тихо. До этого оттуда доносился ровный гул голосов и отдельные взрывы смеха, но сейчас… Полная тишина. Ни звона бокалов, ни шарканья по паркету танцующих, ни бравурных звуков музыки.

– Ужасно тихо, – пробормотала Мэри, которая тоже заметила необычную, жутковатую тишину.

– Как странно… – начала Джастина.

– Нет, – возразила я, – что-то не так. На балу не может быть так тихо!

Ее глаза расширились от страха, а голос понизился до шепота:

– Миссис Лэнгфорд… Надеюсь, с ней ничего не случилось. Мы должны проверить.

– Я посмотрю, – сказал нам Кхент, снимая узкий фрак и роняя его на пол. Он закатал рукава, открывая мешанину шрамов и выцветших татуировок. – Вы останетесь здесь.

Внезапно раздался треск и из бальной залы донесся стон, исполненный боли. По моей спине пробежал холодок, и я ахнула, осознав, что это не просто захлестнувший душу страх, а предупреждение. Я уже чувствовала такое беспокойство, такой ледяной холод в Холодном Чертополохе, когда с неба начали спускаться Арбитры пастуха.

– Думаю, эта скучная английская вечеринка стала намного интереснее, – прошептал Кхент, после чего бросился к двери и выскочил в коридор.

Глава 4

Когда дом содрогнулся и раздался грохот, будто прямо над головой прогремел раскат грома, кровь в моих жилах застыла, превратившись в беспощадный колючий лед. Мне этого хватило. Уже шагнув в коридор, я повернулась к Мэри и Джастине.

– Защити ее, Мэри, – приказала я. – Надеюсь, я скоро вернусь.

– Я тоже должна идти, – упрямо сказала Мэри, развязывая свою шаль. – Трое лучше, чем двое.

– Не спорю, но сейчас ты нужна Джастине. Со мной все будет в порядке. Помнишь? Внутри меня скрывается монстр.

Похоже, этот довод ее не успокоил, но она осталась и вместе с Джастиной вернулась в библиотеку, закрыв за собой двери. По крайней мере, мне стало немного легче, ведь Мэри умела использовать магию для защиты, что меня всегда поражало, когда мы жили в Холодном Чертополохе. Я знала, что она обеспечит безопасность невинной Джастины независимо от того, что произойдет в бальной зале. У меня свело желудок, пока я бежала к источнику шума, с ужасом представляя, что там могло случиться. Конечно, прежде всего я подумала, что предупреждения, оставленные на нашем крыльце, не были пустыми угрозами. Более того, когда я покидала Холодный Чертополох, мистер Морнингсайд предостерегал меня, что таким, как я, глупо надеяться затеряться в толпе.