Госпитальер и Робеспьер

– Сейчас, – Утконос возбужденно потер ладонями и поднялся. – Нейтрализация систем контроля в палате одиннадцать.

– Дайте подтверждение. Напоминаю, что в одиннадцатой палате находится объект, который… – завел старую песню комп.

– К исполнению! – прикрикнул Утконос.

Электронные уши и глаза в одиннадцатой палате закрылись.

Утконос вызвал СТ-пульт и несколько минут напрямую программировал комп. Потом, сладко улыбнувшись, поднялся, стряхнул невидимую пылинку со своего рукава и направился к одиннадцатой палате.

Черный шаман обездвиженно лежал на кровати. Его застывшие глаза безучастно пялились вверх.

Утконос сел около него.

Черный шаман медленно приподнялся и скрипуче произнес:

– Ты пришел, верный пес. Ты любишь меня… Утконос улыбнулся еще шире.

– Отдай мне свою силу, – прохрипел Черный шаман, и потянулся к доктору…

***

– Какое отношение это имеет к нам? – спросил оперативник управления нелегалов Министерства внешней информации Московии подполковник Сергей Филатов. – Это дело контрразведки.

– Скажем так, имеет отношение к одному из наших проектов, – мягко произнес начальник управления "Н" (нелегальной разведки) генерал второго ранга Шутихин.

– Мне нетрудно, – пожал Филатов плечами с таким видом, как бы говоря – чем бы ни заниматься, лишь бы ничем не заниматься.

Филатов откровенно скучал. Он был человеком действия. Он был создан для нелегальной работы. Он привык ходить по краю, менять личины и привычки, прорываться в святая святых противника и добывать ее, ту, которой служили, служат и будут служить многие и многие поколения разведчиков – информацию. Но засыпавшийся нелегал становится никому не нужным – он попадает в информбанки противника и без труда идентифицируется. Сергей умудрился вернуться после провала в Аризонию, да не просто вернуться, а попасть в сокровищницу наиболее охраняемых тайн – планету аризонских научников Потомак, высосать оттуда всю возможную информацию и походя предотвратить галактическую войну, которую едва не спровоцировал Черный шаман.

После этого два года Филатов маялся дурью. Полгода на Бегундии – планете второй линии, недоразвитой, амбициозной и представляющей для Московии не слишком большой интерес. Еще принял участие в операции по обеспечению освобождения заложников и уничтожению базы террористов. Тут ему были все карты в руки. Коэффицент боеспособности у него был огромный, а кроме того опыт работы в лучших спецподразделениях за спиной, в том числе в легендарном отряде силового противодействия «Богатырь». Под его командой «богатыри» провели операцию по уничтожению энергетического центра оборонного комплекса обители пиратов Харлея-два – эта диверсия дала возможность Военно-Космическим Силам Московии без труда преодолеть пояса обороны планеты и нанести пиратам сокрушительное поражение практически «бесплатно» – без потерь.

Уже почти год Филатов был мальчиком на побегушках при начальнике управления "Н" и выполнял различные поручения, типа этого – допросить капитана аризонского разведывательного корабля, обнаруженного в пределах охранного пояса Черномории.

С капитаном как раз закончили заниматься психиатры. Они привели его в относительный порядок, так что с ним можно было говорить. Его доставили с Черномории, и теперь он был под крылышком МБС – Министерства безопасности социума.

Капитан Демитрасс – офицер Центрального Разведывательного Управления Аризоны – был заточен в комфортабельном жилом блоке, уйти из которого было невозможно. За ним постоянно наблюдали врачи, охранники, психологи. Не так часто попадались в руки контрразведки такие птицы. Последний разведкорабль вероятного противника московитяне задержали сорок пять лет назад.

Врачи наконец дали добро на допрос капитана, и Филатов был первым, кого удостоили такой чести.

Демитрасс был крупным, загорелым мужчиной. Похоже, в нем была частичка индейской крови.

Существует масса методик допроса. Химпрепараты типа «правдоискатель», гипносниматели, стресс-контролеры. Но существует не меньше методик противодействия, которыми обязаны владеть сотрудники специальных служб. Поэтому поединок, именуемый допросом, сегодня так же сложен, как и сотни лет назад.

– Я отказываюсь говорить, – перво-наперво заявил капитан разведывательного корабля.

– А это разумно? – пожал плечами Филатов. – Вы должны понимать, что вас больше нет. Разведывательный корабль нового поколения исчез вместе с экипажем. Ваша семья получит денежное возмещение за мужа и отца – и все. Вас нет.

– Это неважно. Остается верность родине.

– О, это разговор долгий. Я, как человек, много лет проживший на Аризоне, считаю, что ваши теплые чувства имеют весьма зыбкие основания. Но это вопрос спорный.

– Вы жили на Аризоне? – удивился капитан и посмотрел на собеседника с явным подозрением. – У вас абсолютно чистый язык. И черты лица… Вы – перебежчик!

– Нет. Тут все сложнее, – усмехнулся Филатов. – Капитан, я не буду выпытывать у вас военные секреты. В конце концов ваш корабль у нас. Цель вашего вояжа понятна – прощупывание внешнего пояса обороны Московии. Вас бы никогда не нашли, но вы не учли одного – наши технологии обогнали ваши. Притом серьезно.

Капитан поморщился.

– Я не прав? – прищурился Филатов. – Новый разведчик – ваша надежда на создание корабля-невидимки, который современные сканеры не обнаружат никогда. А потом – армада кораблей-невидимок, как нож сквозь масло проходящих через внешние оборонительные кольца. Заманчиво… Но все лопнуло.

Капитан вздохнул и потянулся к стоящему на столике бокалу с соком из клубничного лука.

– И вы не выполнили долг – не ликвидировали корабль, когда потерпели аварию.

– Я не мог, – капитан сделал жадный глоток.

– Вот именно. Об этом я и хочу переговорить. Что произошло на борту? Вряд ли это военная тайна.

– А! – махнул рукой Демитрасс. Помолчал какое-то время и, не дождавшись новых вопросов, заговорил: – Вы правы – тут все и так ясно. Задача разведвылета – проникнуть за первую линию вашей оборонительной сферы. Считка частотных характеристик противоракетного оборудования. Дислокация АБК… Мы почти подобрались к цели. Я был уверен, что задание безопасно. Засечь «Парящую лису» – для этого нужна чувствительность систем на порядок выше имеющихся – а в ближайшие десятилетия это нереально… Как я считал.

– Аризона опять села в лужу, недооценив противника.

– Может быть… Мы подбирались к исходной точке, когда началось это. Сперва я подумал, что мы имеем дело с вашей техникой. Какое-то новое оружие… Но нет, такого просто не могло быть… Началось с того, что у второго пилота появились странности. Он нес вахту, и когда я его застал, взгляд у него был не от мира сего. «Джек, – сказал я ему, – ты неважно выглядишь». Мне нужно было его сразу сменить. Но он встряхнул головой и вновь стал тем же самым Джеком Гроусом, самым хладнокровным человеком, которого я встречал. Я ушел. А через полчаса началась чертовщина.

Капитан замолчал и вытер ладонью пот на щеке, поморщился.

– Продолжайте, – потребовал Филатов.

– Я отдыхал в каюте, когда на экране возникло лицо Джека. В нем не было ничего человеческого. Оно было безумным.

Капитан опять замолчал.

– И второй пилот уничтожил корабль? – осведомился Филатов.

– Да… Нет… Не знаю… Понимаете, все вещи пришли в движение. Какая-то сила обрушилась на нас. Разлеталась вдребезги аппаратура, скручивались силовые кабели. Даже вырвавшийся на свободу лазерный луч из поврежденного компблока вел себя как-то не так – он струился, а не бил огненной стрелой – такого я никогда не видел. Вещи зажили своей жизнью. Они перестали подчиняться нам. Это был бунт неживой материи.

– Сколько это длилось?

– Минут десять. В моей каюте были заблокированы двери. Я отдал приказ оставшимся двоим членам экипажа проникнуть на мостик и навести там порядок. Вытащить оттуда Джека. Если надо, пристрелить. Они шагнули в коридор. Джек шагнул им навстречу. Все были без скафов. Коридор разгерметизировался.