Заживо в темноте

Дважды за время видео убийца прекращал закапывать яму и исчезал из кадра. Во второй раз исчез на три минуты. Просмотрев видео в третий раз, Зои больше не сомневалась. Уходил он торопливо, неловкой деревянной походкой – а вернулся спокойным и расслабленным.

Наверняка мастурбировал за кадром.

Уже более уверенно Зои приписала к схеме еще два слова: «доминирование», «контроль». Обычные страсти серийных убийц на сексуальной почве. Судя по всему, они же работают и здесь.

Затем перешла ко второму пункту, «отдаленное место». Провела от него две стрелочки и подписала: «планирование», «фургон». Настало время перейти к третьему: «видео онлайн».

Этот пункт больше всего ее беспокоил: именно из-за него она просила отменить пресс-конференцию или, по крайней мере, как можно меньше рассказывать журналистам. Для того чтобы выложить видео в Интернет, у убийцы могла быть лишь одна причина – ее Зои и подписала крупными буквами под третьим пунктом: «жажда славы».

Некоторых серийных убийц возбуждают не только сами фантазии. Им хочется прославиться. Классический пример – «Сын Сэма», убийца, отправлявший в газеты письма, где хвастался своими «подвигами». А в наше время, когда все сидят в Интернете, даже в газеты писать не обязательно.

Однако в эпоху бесконечного потока информации, льющейся на тебя со всех сторон, длинными бессвязными письмами, вроде тех, какие писал Сын Сэма, ничье внимание не привлечешь. Их просто не станут читать. Убийце приходится идти в ногу со временем. Поэтому он выложил видео.

А это прямо влияет на частоту убийств. Когда серийный убийца просто воплощает в жизнь свои фантазии – для него обычны значительные, в несколько месяцев, промежутки между преступлениями. Воспоминаний о совершенном убийстве хватает ему надолго. Немало времени проходит, прежде чем воспоминания меркнут и желание убить вновь становится непреодолимым.

Но если преступник убивает ради привлечения внимания – он убьет снова, едва почувствует, что публика о нем забывает. А в наши дни новости «протухают» очень быстро.

Отворилась дверь; прервав ее размышления, в комнату вошли Фостер и Лайонс.

– А, Бентли, вы здесь, – сказал Фостер. – Вскрытие… – Тут он взглянул на доску и умолк. – Что это, психологический профиль?

Зои покачала головой.

– Пока нет. Просто наброски. Конкретнее смогу сказать завтра.

– А что такое тафофобия? – спросил он.

– Страх, что тебя похоронят живым, – объяснила Бентли.

– Своеобразно, – заметила, вздернув бровь, Лайонс.

– Думаете, наш убийца этим страдает? – спросил Фостер.

– Не знаю. Но закапывание в землю живой женщины его сексуально возбуждает. Страх и сексуальное возбуждение обычно тесно связаны. Я почти уверена, что в определенные моменты он мастурбировал… не перед камерой, конечно.

– Правда? – с отвращением скривив губы, переспросила Лайонс.

– Осмотрите место преступления в ультрафиолетовых лучах; может быть, найдете следы спермы. Вдруг повезет.

– То еще везение! – сухо ответил Фостер и обменялся взглядом с Лайонс.

Зои сделала вид, что не заметила. Еще не хватало ходить вокруг да около, словно в детском саду!

– Это определенно убийство на сексуальной почве. – Нахмурившись, она уставилась на белую доску, на слово «планирование». – Однако… кое-что не сходится.

– Что? – спросила Лайонс.

– Как правило, серийный убийца некоторое время предается своим фантазиям, не воплощая их в жизнь. А потом с ним случается что-то неприятное. Мы называем это «стрессовый фактор». Происходит некое событие: уволили, с девушкой разошелся – в общем, что-то такое, от чего тяжело и хочется отвлечься. Стресс становится невыносим, убийца «срывается» и убивает, воплощая в жизнь фантазию. Он пересек черту, совершил первое убийство, дальше становится легче. Дальнейшие убийства преступник планирует более тщательно, всеми возможными способами улучшает свою технику. Но первое убийство почти всегда совершается импульсивно.

– То есть в первый раз он ничего не планирует? – переспросил Фостер, взглянув на доску.

– Вот именно. А это убийство спланировано очень тщательно. Нужно было сколотить или заказать ящик, найти подходящее место, подготовить сайт в Интернете… Преступник был очень осторожен: использовал одноразовый телефон и подчистил за собой все следы. Это не импульсивные действия. Я бы сказала, он готовился и планировал все месяц или даже больше.

– Может, мы имеем дело с убийцей другого склада? – предположила Лайонс.

– Все может быть. – Зои пожала плечами. – Однако есть и более простое объяснение. Что-то его расстроило, он сорвался и убил, может быть, всего через несколько дней после стресса. А вот следующее убийство уже спланировал как следует.

– То есть… вы хотите сказать…

– Что есть по крайней мере еще одна жертва, о которой мы не знаем, – закончила Бентли.

– Но… он же назвал это «эксперимент номер один», – слабым голосом возразила Лайонс.

– Мало ли почему он так назвал видео? Причин сотни. На мой взгляд, довольно высока вероятность того, что он уже похоронил заживо какую-то девушку. Не очень давно. К примеру, несколько месяцев назад.

Лайонс вдруг побледнела, как мел.

– Извините, – пробормотала она и вылетела за дверь.

Зои хотела спросить Фостера, что с ней, но решила промолчать. Если эта женщина падает в обморок, услышав об убийстве, ей стоило выбрать другую работу.

– Собственно говоря, я зашел сообщить, что вскрытие закончено, – сказал Фостер. – Мы собираемся поговорить с патологоанатомом. Присоединитесь?

– Через несколько минут, – откликнулась Зои, не сводя взгляда с доски. Ей хотелось, пока идеи свежи, еще раз все обдумать.

Глава 23

Следом за детективом Фостером Тейтум вошел в прозекторскую. Здесь, впервые за всю поездку в Техас, ему стало холодно. Сегодня на нем была тонкая белая рубашка с расстегнутым воротом, и он пожалел, что не надел пиджак.

А потом вдохнул – и холод почтительно отступил перед вонью. Запахи формалина, дезинфектанта, крови и гнили, смешавшись в единый неповторимый и невыносимый аромат, ударили по мозгам, и Тейтум напомнил себе, что дышать здесь надо через рот. У дверей в стальном шкафчике хранились маски; Фостер взял две и протянул одну Тейтуму.

На стальном ложе посреди комнаты лежало обнаженное тело Николь Медина: на груди чернел большой Y-образный шрам – след вскрытия. В холодном свете флуоресцентных ламп труп принял белесый оттенок, и все же в нем безошибочно узнавалась девушка на видео.

Патологоанатом, в белом медицинском костюме, кое-где заляпанном бурыми пятнами, склонился над микроскопом. Тоже в маске, он был совершенно лысый, и на его бледной лысине играл голубоватый флуоресцентный свет. Когда посетители подошли ближе, патологоанатом выпрямился и взглянул на них сквозь толстые стекла очков.

– Холодно у тебя здесь, Кудряш, – заметил Фостер. – Как ты только здесь работаешь?

– В теплых носках, – ответил медик. Вокруг глаз расплылись морщинки, и Тейтум понял, что под маской он улыбается.

Дверь в прозекторскую отворилась, и внутрь быстрым шагом вошла Зои. Сделав два шага, она остановилась и заметно позеленела – как видно, тоже почуяла неповторимые здешние ароматы. Интересно, когда у тебя нос длиннее обыкновенного, от этого делаешься более чувствительной к запахам?

Не успев вспомнить, что все еще сердится на нее, Тейтум показал ей на ящик у двери.

– Там есть маски для лица.

Зои обернулась и быстро нацепила маску.

– Кудряш, это агент Грей и доктор Бентли. Они консультируют нас по делу Медина. А это, – Фостер указал на медика, – Кудряш, наш патологоанатом.

Медик закатил глаза к потолку и повернулся к Тейтуму.

– Кудряш – школьное прозвище. Вообще-то я доктор Клайд Прескотт. Рад познакомиться.

– Кудряш только что закончил вскрытие и готов рассказать нам, что нашел, – сообщил Фостер.

Патологоанатом взял со стойки папку с закрепленным наверху листом бумаги.