Страница 71 из 87
Севка довёз меня до дома и, чмокнув в лоб, что было для него не особо свойственно, велел, чтобы завтра в баре я даже не смела появляться. И, о чудо, Вера согласилась.
В подъезде оказалось неожиданно душно, мне ведь и так не фонтан был. В голову закралась невесёлая мысль о том, что надо бы ещё с собакой погулять, а то бедный пёсель и так скоро в кошку превратиться, из-за необходимости ходить в лоток.
Дверь оказалась закрыта всего лишь на один замок, и я нервно затопталась возле входа, пытаясь вспомнить, а всё ли я закрывала? Параллельно этому где-то в сердце затеплилась надежда, что возможно это Стас вернулся, и просто не сказал мне.
В общем, дверь я открывала долго и шумно. В прихожей слабо горел свет, и зевающий Боня, вяло перебирая лапами, выполз мне на встречу, что было странно для него, потому что обычно он ждал до последнего, что хотя бы одна сволочь в этом доме выгуляет его.
— Ну? — наивно поинтересовалась я у него, будто он мог хоть что-то пояснить.
Звать кого-либо я не стала, лишь с любопытством покосилась на незнакомые мужские туфли, покоящиеся почти у самой двери. Страшно не было. Но мозг судорожно перебирал варианты, Стас или не Стас.
Наклонилась, чтобы развязать собственные ботинки, пальцы слушались плохо. А ещё и в глазах потемнело, из-за наклона, но шнурки я не оставила, слабо пытаясь разобраться с образовавшимся узлом.
Где-то из комнаты раздались шаги, после чего их хозяин встал в проёме, который вёл из коридора в гостиную. На меня смотрели, это я ещё чувствовала, а вот всё остальное потихоньку заволакивало туманом.
— Стас? — резко вздёрнула я голову, что явилось фатальной ошибкой и меня повело окончательно, унося куда-то в темноту.
Очнулась уже на диване. Взрослая версия Стаса неотрывно смотрела на меня своим внимательным тёмным взглядом, отчего мне тут же сделалось не по себе. Он сидел в кресле напротив, которое я когда-то делила с Ромой. Сейчас мне казалось, что тот вечер был не месяц назад, а давно в совершенно иной жизни. Мы какое-то время поиграли в гляделки, в результате чего мне стало неловко. Села, подтянув под себя ноги, и неуютно поёжившись, скрестила руки на груди. Чернов-старший одобряюще мне улыбнулся, видимо решив, что напугал меня, а я всего лишь пыталась вернуть своё самообладание. По ощущениям я больше походила на волчонка, чем на достойную партию чьего-либо сына. Однажды Стас самоуверенно заявил мне, что родители примут любой его выбор, однако, мы никогда в серьёз не обсуждали тему нашего знакомства. И если честно, то в мои планы входило, как можно дольше оттягивать этот момент, однако судьба решила за меня.
— Здравствуйте, — совсем неприветливо пробурчала я.
— Здравствуй, Вера, — выделив моё имя неясной интонацией, улыбнулся мне мой ночной гость.
Или вернее будет сказать, это что я была у них подзадержавшимся гостем?
— Стас, не предупреждал, что вы приедете, — попыталась оправдаться, хотя больше походило на наезд. Наверное, ещё и потому, что я продолжала с вызовом смотреть в его глаза.
— Боюсь, что сегодняшняя встреча оказался сюрпризом не только для вас, — ухмыльнулся Чернов-старший.
— Александр Дмитриевич…
— Просто Александр.
— Александр Дмитриевич, — упорно гну я своё, в тайне радуясь, что знаю отчество отца Стаса, хоть какая-то надежда на то, чтобы не показаться случайной прохожей. — Мне жаль, что… сегодня так вышло.
Думала ещё прибавить, что могу сейчас куда-нибудь уехать, но даже мне это показалось перебором.
— И как часто это с вами… с тобой случается? Можно же на ты?
Согласно киваю головой, но с ответом не спешу.
— Я про потерю сознания, а не про случайные встречи в ночи, — с лёгкой смешинкой в голосе уточняет он.
Отвечать не хотелось. Как бы и сама причин особо не понимала, а тут ещё практически сторонний человек, мнение которого было…неожиданно важным.
— Случается, — попыталась отделаться общей фразой, но Александр Дмитриевич продолжал смотреть на меня с ожиданием, да и ещё с таким ярко-выраженным, что отмолчаться у меня не вышло. — День тяжёлый на работе был, да и… в общем, это усталость. Накопилось.
— Ты работаешь по ночам? — спросил он таким тоном, что складывалось впечатление, что я сейчас на допросе. — И Стас согласен с этим?
— Имеете что-то против? — упрямо вздёргиваю я свой нос. А потом ещё и добавиляю зачем-то. — Теперь понятно откуда в Стасе это желание принимать решения…
…за меня. Но тут я не договорила, теряясь под его самоуверенным взглядом.
— Нормальная мужская позиция, — хмыкнул мой собеседник.
— Тогда ясно, откуда у вас шестеро детей, — не смогла сдержать своего сарказма. И тут же закусила губу, жалея о своей несдержанности, вот чего я на рожон-то лезу?
Но Александр Дмитриевич не обиделся, самодовольно разулыбавшись:
— Вообще-то семь.
— Точно, — на ровном месте начала краснеть я. — Поздравляю.
Вот сейчас я говорила совершенно искренне, но звучало, наверное, всё равно достаточно двояко, потому что Александр посмотрел на меня с каким-то подозрением. Но сказать что-либо он не успевает, у него в руках звонит телефон, причём мой. Бросает короткий взгляд на экран и протягивает трубку мне.
— Стас. Мне пришлось ему звонить, чтобы хоть что-то понять. Так что он уже минут двадцать там с ума сходит.
Телефон я беру, а вот принимать звонок не спешу, во-первых, совсем не хочется разговаривать с Черновым при его отце, а, во-вторых… я зла. И обижена. Одно дело не звонить мне, отделываясь ежедневными сообщениями, а тут даже про папу не предупредить.
Сцен не хочется, но упрямые пальцы сами скидывают звонок, после чего я ещё и бросаю недовольный взгляд на Александра Дмитриевича. Поняла, ему сегодня от меня видимо достаётся за сына… ну нельзя же быть такими похожими.
— Ясно, — задумчиво кивает головой, будто действительно что-то там понимает в происходящем. А меня прям подмывает спросить, что вам там ясно, если мне самой-то то ни черта… — Косячит?
Молчу.
— Вера, — вздыхает он. — Думаю, что он не предупредил вас о моём приезде просто потому, что не соотнёс одно с другим. Не подумал, что я сюда без них приеду. Когда мальчиков, — и это мальчики очень сильно режет уши, — нет в городе, я без них на квартире не бываю. Но сегодня как-то не хотелось ехать в гостиницу.
Я лишь пожимаю плечами.
Телефон звонит опять, и я смотрю на него, не моргая, и Александр тоже смотрит, видимо ожидая моего решения.
— Или дело не только в этом? — всё никак не желает отступать от своего он.
Стас продолжает набирать мой номер, а я так и не отвечаю, нажимая сброс и переворачивая экраном вниз.
— Всё сложно.
— Это нормально, — миролюбиво замечает он. И теперь я непонимающе смотрю на него. — Это нормально, в отношениях всё непросто.
-Мне кажется, что мы с… вашим сыном всё время спотыкаемся на чём-то не том, — неожиданно для самой себя жалуюсь я.
Слегка поёрзала на месте, поняв, что ноги стали неприятно затекать. Пришлось поменять позу, прижимая колени к себе. Так было не только удобно, но и как-то спокойней, так если бы у меня появилась защита от пронзительного взгляда карих глаз.
— Стас — тяжёлый человек, — согласно кивает головой Александр. А мне вот почему-то становится обидно… за Стаса.
— Я бы не сказала. Он наоборот лёгкий, его все любят… И вообще он…
Тут я стопорюсь, не понимая, что ещё можно добавить.
— Хороший? — подсказывает мне его родитель.
— Да, хороший. Это я скорее строптивая. Но…
— Но иногда его так хочется убить за это, неправда ли? — заканчивает он мою мысль. — Вера, понимаешь, мой сын действительно неплохой человек, по крайней мере, мне как отцу хотелось бы так думать. Ему от природы дано многое, и он привык, что люди видят и клюют на это. Но далеко не всегда за внешним они видят его такого, каким Стас сам себя чувствует… А там столько всего намешено. Мы с моей женой совсем не облегчили его путь, хотя и пытались дать ему всё что могли. Но мы сами были молоды и неопытны, поэтому ему пришлось прожить вместе с нами все наши взлёты и падения, и в этом смысле, ему пришлось пройти гораздо через большее, чем любому из наших детей. Он ведь старший, вот и считает себя в ответе за всё, что происходило у нас под крышей. Он умудряется чувствовать свою ответственность за то, что его вообще не касается, и оставаться ребёнком там, где пора бы уже становится взрослым. Но он искренен в своих порывах. Впрочем, в пределе он боится лишь одного…