Пупсик

«Согласен. Кому-то придется отмывать все это. Герцогиню-то ты зачем «ударил»? Что с ней, кстати? Живая?»

Волчица оказалась совсем легкой. Или это я стал сильным? Я сжимал ее в объятиях, смотрел, как вытекает из шеи стражницы кровь.

«Говорю же тебе: растерялся. Приложил ее «волной ужаса» и усыпил. Подумал… и все-таки неправильно это – спать с тещей!»

– Кошмар, – пробормотал я.

«Герцогиня молодец, – сказал Ордош. – Обычно от «волны ужаса» люди пачкают штаны. А наша теща… запаха я не чувствую. К нам, кстати, снова спешит кто-то».

Я завертел головой, пытаясь понять, что делать с великой герцогиней. Руки женщины безвольно висели, голова прижималась к моему плечу. Положить на кровать?

В этот раз дверь распахнули с грохотом.

В комнату ворвалась леди Сорока. Одна. В руке она сжимала шпагу.

Замерла в шаге от обезглавленного тела гвардейца. Скользнула взглядом по луже крови. Посмотрела на меня, на графиню.

– Великолепно, – сказала она. – Что происходит?! Что с Шестой?

– Она уснула.

– Она… что?

Со шпагой в руке, с лицом, перечеркнутым наискосок черной повязкой, при тусклом свете розовых огоньков леди Сорока выглядела очень грозной.

– Уснула, – повторил я. – Сопит мне в плечо. Щекотно. Что мне с ней делать, госпожа?

Я скользнул взглядом по комнате в поисках зеркала. Достаточно ли жалобное у меня выражение лица?

Графиня перешагнула через тело гвардейца, подошла ко мне.

– Она не ранена?

– Нет, – сказал я, кивнул на мертвую стражницу. – Эта женщина не успела выстрелить, госпожа.

Леди Сорока посмотрела на пулемет мертвого гвардейца. Убрала свою шпагу в ножны. Поднесла руку к носу герцогини.

– Дышит. Великолепно. Что у вас здесь произошло?

– Вы не могли бы забрать ее у меня, госпожа. Великая герцогиня… тяжелая.

– Клади ее на кровать.

Леди Сорока помогла мне уложить Волчицу поверх покрывала. В том, что герцогиня спит, сомнений больше не было: едва коснувшись головой кровати, та громко засопела.

– Шеста! Шеста, проснись!

Графиня трясла Волчицу за плечо.

– Мне кажется, она пила спиртное, госпожа, – сказал я. – Много.

– Я видела ее четверть часа назад. Она не выглядела пьяной. Шеста!

Леди Сорока сильно встряхнула герцогиню. Мне показалось, что я услышал, как щелкнули у той зубы.

Герцогиня приоткрыла глаза.

– Сорока? Отвали.

И вновь погрузилась в сон.

«Часов пять проспит, – сказал Ордош. – Будить бесполезно».

Графиня оставила Волчицу в покое.

– Правда, напилась? Великолепно. Когда успела?

Леди Сорока повернулась ко мне, и велела:

– Рассказывай.

Носком сапога она подтолкнула ко мне рубашку, которую я тут же поднял, прижал к груди, делая вид, что пытаюсь прикрыть наготу.

– Я ждал великую герцогиню… прилег. Я устал сегодня. Только немного полежал…

– Великолепно. Дальше.

– Потом пришла великая герцогиня.

– Великолепно. Вот это, что?

Леди сорока указала на тело гвардейца.

«Не переигрывай, дубина, – сказал Ордош. – Не изображай совсем уж идиота».

«Я себя идиотом сейчас и чувствую. Но, на самом деле, идиот – ты. Зачем вообще было убивать? Обездвижил бы эту вояку. И сейчас Сорока смогла бы у нее выпытать, зачем и кому понадобилось убивать герцогиню. Не думаешь же, что пытались застрелить нас?»

«Покушались на тещу. Без сомнения. Целили не в тебя, а в нее. Ты едва не получил титул великого герцога. Давай, поработай еще милым Пупсиком. Не расслабляйся».

«Как они меня все достали!»

– Она вошла, когда великая герцогиня снимала с меня рубашку, – сказал я, старательно изображая испуг. – Я… думал, она хочет нам что-то сообщить. Но, госпожа! она направила на нас пулемет!

– И что потом?

– Она испачкала мне лицо.

– Чем?

– Думаю, это был ее мозг, госпожа.

– Она выстрелила себе в голову?

– Нет, госпожа. Она никуда не выстрелила. Не успела.

– Великолепно. Что случилась с ее головой?

– Ее… нет, госпожа.

– Я вижу, – сказала графиня. – Можешь объяснить, почему?

– Она взорвалась.

– Великолепно.

Графиня покачала головой. Поправила повязку на лице.

– Я понимаю, ты испуган, Пупсик, но попытайся вспомнить – почему ее голова взорвалась.

– Не знаю, – сказал я. – Она направила на нас пулемет. А потом… бах! Ее голова разлетелась на кусочки.

«Колдун, может, сделаешь и ей «бах», чтобы она от меня отстала? Я скоро и с тобой начну разговаривать, как глупый ребенок. Дождешься!»

«Терпи, дубина».

– Она целилась в тебя?

– Я… не знаю, госпожа. Не уверен. Мне показалось, она направила пулемет на спину великой герцогини.

– Покушение? На Шесту?

– Я… не знаю, госпожа… Да. Мне кажется, эта, в форме, пыталась застрелить великую герцогиню.

– Великолепно, – пробормотала графиня. – Я хотела сказать… почему? Эта девочка из гвардии. Все гвардейцы преданы Волчице. Я помню их всех еще курсантами. И эту тоже…

Леди Сорока замолчала. Задумчиво смотрела на обезглавленный труп стражницы.

– А как вы здесь оказались, госпожа? – спросил я.

– Что? А… Хотела узнать, сладилось ли у вас. Ведь это я тебя… порекомендовала. На посту у крыла герцогини увидела только одну стражницу. Да и та лежала на полу без чувств. Поспешила сюда. А здесь… такое.

– Что мне теперь делать, госпожа?

– Тебе? Ничего, Пупсик. С Шестой все нормально. Это главное. Странно только, что она уснула.

– Я… не знаю, почему она уснула, госпожа.

Графиня похлопала меня по плечу. Снова кашлянула. Окинула взглядом комнату.

– Может, и хорошо, что Шеста спит, – сказала она, – не видит, что творится в ее Красной комнате. Нужно привести здесь все в порядок. Да. Убрать тело… и кровь.

– А что делать мне, госпожа?

– Ничего, Пупсик, – повторила леди Сорока. – Ты можешь уйти. Если понадобишься – я найду тебя. И… не болтай о том, что здесь произошло. Ладно?

– Конечно, госпожа.

– Сейчас найду кого-нибудь, кто проводит тебя к выходу. Прости, но сейчас у меня нет времени искать для тебя карету.

«Вот это хорошо! Думал, нам придется прорываться отсюда с боем».

«Об Академии спроси, дубина!»

– Конечно, госпожа. Спасибо. Я дойду до своего дома пешком. А… что там с Академией?

– Все, как я и обещала, Пупсик, – сказала графиня. – Тебя внесли в список вместо моей дочери. Хорошенько выспись сегодня. Потому что завтра тебе следует явиться в Академию. В полдень у тебя аттестация.

***

К выходу меня проводила все та же рыжеволосая женщина.

Сменить одежду я смог, спрятавшись за кустом живой изгороди, что змеилась вдоль узких дорожек перед дворцом. Там же Ордош расщедрился на заклинание бодрости для нашего тела. Потом он отыскал какую-то птичку и ее жизнью восполнил запасы маны. И еще удивил меня тем, что не настаивал на немедленном походе в библиотеку. Позволил поспать до обеда.

Библиотека встретилась со мной во второй половине дня.

***

А на следующий день я проходил аттестацию в Академии Алхимии и Магической Инженерии.

Не знаю, что было бы на экзаменах. Но, на мой взгляд, единственной целью женщин, проводивших мою аттестацию, было убедиться, что я не полный идиот.

Зря Ордош забивал нашу голову огромным количеством всевозможных знаний. Содержимого школьных учебников для поступления в Академию нам вполне хватило бы.

В ответ на мое утверждение колдун проворчал: «Ну, еще бы. За тысячу-то золотых в год!»

– Дорогуша, ваши знания по предметам нас вполне удовлетворили, – сказала женщина в очках с большими толстыми линзами. – Вот только этого мало.

Она обвела взглядом остальных членов комиссии, словно пытаясь заручиться их поддержкой.

– Для учебы в Академии вам понадобится еще кое-что помимо знаний – магическая энергия. Для изучения большинства предметов, и для моего предмета в частности, она просто необходима.

«Мне поджечь их стол, чтобы они убедились в наличии у нас маны?»