Страница 17 из 40
— Объясни, — сжал губы.
— Малыш, я хочу развестись и нормально начать встречаться.
— Что? — у Глебушки сейчас глаза из глазниц выпадут.
— Я хочу рассказывать детям, какая шикарная у нас была свадьба. Я хочу, чтобы за мной ухаживали, водили на свидания. Я хочу незабываемого предложения. Хочу нормальной свадьбы, где я буду самой счастливой невестой. Неужели я не заслуживаю такого?
— Ты явно хочешь проблем с отцами, — холодно заявил Глеб.
Обидно. Почему-то я думала, что он поймет, ведь говорит, что любит.
— Мне надоело жить так, как хотят они. После твоей вчерашней истории про свадьбу, когда ты признался отцу в чувствах ко мне, а он так с тобой поступил, с нами, я поняла, что так не должно больше продолжаться. Ведь теперь мы вместе и сможем дать отпор.
— Ты забыла маленькую деталь. Я работаю на них. Все, к чему я так стремился, чего я добивался не один год, может рухнуть в одночасье.
— Это всего лишь работа, неужели у нас не хватит мозгов устроиться в жизни без их помощи?
— Это не всего лишь работа, это моя жизнь.
— Глеб.
— Я больше не хочу об этом разговаривать. Вчера я ясно дал понять, что после сегодняшней ночи ты — моя жена.
— То есть тебе плевать на мои желания? Я правильно поняла?
— А тебе плевать на мою работу. Что, поругаемся из-за этого? Или, может, вплавь отправишься домой, вновь убегая? — спрашивал язвительно.
— Какой же ты иногда козел, — прошептала, смахнув одинокую слезинку.
— Возможно, но и себе нимб не надевай. Ты для святоши слишком эгоистична, — бросил и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Почему так обидно?
Глава 12
Глеб. Воспоминания.
Несколько дней до приезда Софии в Москву.
— Глеб, держи, — отец передал мне и Михаилу стакан виски со льдом.
— У тебя будет две недели, я уверен, что ты справишься, — похлопал по плечу Михаил и сел на диван.
— Не понимаю, что может пойти не так. Хватит нервничать, твой сын будет управлять всем, что мы так долго строили. Это будет великое событие, навсегда объединяющее нас.
— Ты говорил это и про свадьбу, — поморщился, наблюдая за совсем поехавшими стариками.
— Глеб, ты умный и подающий большие надежды молодой человек. Неужели ты нам не веришь? Мы приедем, разыграем сцену, наведем таинственности, припугнем Софию, и она сама потащит тебя в самолет. Тебе особо даже делать ничего не нужно. Немного флирта, нежности, и дело в шляпе.
— А вам её не жалко? Всё-таки родная дочь, — спросил Михаила.
— Нет, — с легкостью ответил Михаил. — Давно пора повзрослеть и научиться давать отпор, но она все терпит. Поэтому, почему бы и не продолжить? Мне даже интересно, насколько ее хватит.
— Когда проснутся мои гены?
— Будем надеяться, что в генах внука долго спать не будут, — усмехнулся отец.
— За это нужно выпить, — отец Софии приподнял стакан.
С трудом сдерживая отвращение, просидел с ними полчаса и поехал домой к матери. У меня ещё теплилась надежда избежать всего. Да, София меня провоцирует, с ней будет интересно поиграть, но я не настолько жесток, чтобы так поступать.
— Мама, давай уедем, я уже договорился насчет работы в Лос-Анжелесе, тебе там понравится. Конечно, сначала придется экономить, но я уверен, что мы с этим справимся. Я быстро встану на ноги.
— Боже мой, о чем ты говоришь? — ужаснулась мама.
— О том, что ты должна прекратить терпеть отвратительное отношение отца. Ты заслуживаешь лучшего, мам.
— Сын, ты не в себе. Мы прекрасно живем с твоим отцом.
— Да? Ты сейчас серьезно?
— Глеб, мой мальчик, у твоего отца непростой характер, но он замечательный муж и отец.
— А ты знаешь, о чем он просил меня? Чем постоянно угрожает?
— Глеб, конечно, знаю, не вижу ничего странного или ужасного. В конце концов, она твоя жена, и в твои годы тебе пора заводить детей.
— Мам.
— Сын, выслушай. Ты должен выполнить небольшую просьбу отца. Тебе достанется все, когда родится сын. Только подумай, сколько денег ты получишь, какие возможности перед нами откроются. Зачем убегать? Я не хочу так. Мне нравится жить в Москве, в этом доме, хорошо одеваться, встречаться с подругами. Разве твоя мамочка этого не заслуживает?
— Конечно, заслуживает.
— Тогда почему ты противишься? Это заставляет меня нервничать и переживать. А у меня такое больное сердце. Не знаю, смогу ли я вынести разговоры про то, как твой отец в тебе разочарован. Мое материнское сердце разрывается от одной мысли, что ты пасуешь перед трудностями. Разве этому я тебя учила? Своего нужно добиваться, даже если придется идти по головам. В данном случае по голове твоей жены. Да, она не красавица, у нее плохой вкус и лишний вес, но разве это проблема?
— Не проблема, мам.
— Тогда не вижу смысла в дальнейшем разговоре. Просто сделай это ради меня, мой мальчик.
Цинично усмехнулся, вспомнив наставления матери. Она умело мной манипулирует, и от понимания этого становится омерзительно на душе. А ведь я всего лишь люблю её и хочу, чтобы она была счастлива и здорова. Даже если ради этого мне придется пойти на собственные жертвы. До сих пор холод скользит по спине, стоит вспомнить мой категорический отказ жениться. Был скандал. Я не собирался быть разменной монетой. Хотел уйти от отца, искать новую работу, как раз только закончил универ, все двери были для меня открыты. Да вот только стоило перевезти вещи в съемную квартиру, звонок:
— Сынок, я хочу попрощаться с тобой и сказать, что люблю тебя больше жизни. Ты мой лучик солнца, мой маленький мальчик.
— Мам, с тобой все нормально?
— Я больше так не могу, не хочу жить. Прощай, сын, знай, что я тебя люблю, — сказала и сбросила.
Больше не мог до нее дозвониться. Я тогда чуть в аварию не попал, так торопился успеть домой, и не зря. Когда я приехал, она лежала в кровавой ванне и была без сознания. Кажется, я впервые плакал тогда.
— Сыночек, я хочу, чтобы ты женился на той девушке, — сказала мама, когда очнулась в палате.
Испуг заставил согласиться на все, что она хотела.
И сейчас я должен довести начатое до конца, чего бы это ни стоило. Главное — поменьше настоящих эмоций. Я же «любящий мужчина» и пойду ради своей женщины на все. Вот и навешаю сейчас лапши на уши. Зачем нужно было выходить из себя? Безусловно, бесит, когда думаешь, что она уже на крючке, как Плюша выделывает очередной финт. Вот сразу бы согласился на все, она бы цвела от счастья. А так, сколько прошло времени, чтобы успокоиться? Два, три часа? А могли провести время с пользой, а не сидеть по разным комнатам. Тем более, кажется, я тоже хочу отдохнуть. Чувствую, по приезду в Москву работы будет выше крыши. Поэтому от острова лучше брать все, что только можно.
Затушив сигарету, отправился на поиски Плюши. Она, оказывается, и не выходила из творческой комнаты, сидела у окна и спокойно рисовала. Даже нарушать такую идиллию не хотелось. Но было уже поздно, стоило ей услышать, что я зашел, как она заметно напряглась.
Подошел, приобнял со спины и поцеловал в макушку.
— Прости, погорячился. Если ты хочешь, давай разведемся.
— Правда? — развернулась ко мне.
— Правда, — улыбнулся, поцеловав в курносый нос.
— Я так рада, — София действительно засияла.
Как мало нужно человеку для счастья. Всего лишь развод.
— Только у меня одна просьба.
— Какая? — тут же напряглась.
— Дай мне время подготовить почву. Нужно довести до ума крупную сделку. Плюс, поразмыслить, как дальше двигаться, куда. Согласна?
— Конечно. Я не такая уж и эгоистка, как ты думаешь.
— Обиделась, Рыжая?
— Ты иногда такой грубый, — сморщила нос.
— Заносит на эмоциях. Мне непривычно быть нежным, — «так долго» мысленно закончил.
— Мне, наоборот, кажется, что ты нежный заяц, только от меня всегда прятал это, — София доверчиво обняла за шею.
— Тебе только кажется, — поцеловал в лоб, специально нежно.