Муж на сдачу

С ума сойти, к чему привела обыкновенная глупость и желание покрасоваться перед приятелями! А что думает о его пропаже…

Резким движением головы, мужчина вытряхнул ненужные сейчас мысли. Ему надо выжить и выбраться, и то, что предлагает эта женщина — реальный выход. Пусть он попадет домой не сразу, пусть через три или четыре месяца, но зато — наверняка и без большого риска.

— Вот рубашка и штаны моего мужа, — вернулась в комнату Мариэта. — Это — новые, Дереш их не успел поносить. Одевайся!

— Отвернись или выйди из комнаты, — буркнул мужчина, разматывая простыню.

— С чего бы это? — выгнула бровь хозяйка. — Не обращай на меня внимания, тем более, мне надо перестелить постель, и по сторонам некогда смотреть.

Михаэль криво усмехнулся — хозяйка остра на язык и быстро соображает, отплатила ему его же монетой.

Что ж, ему стесняться, точно, нечего — одним движением руки он отбросил простыню и, стараясь не замечать Мариэту, потянулся к штанам.

Впрочем, женщина помедлила только мгновение, а потом прошла мимо него, как мимо стола или стула, наклонилась над кроватью и принялась собирать бельё.

Никогда еще ни одна женщина не одаривала его таким безразличием!

— Всю промочил, тюфяк придется вынести на просушку, — бормотала Мари себе под нос, — стирка мне сейчас совсем некстати, столько надо сделать, не знаю, за что первое хвататься.

Подхватив тюфяк, слегка согнувшись под его тяжестью, Мариэта вытащила его во двор и уложила на деревянный топчан, как раз под жаркие лучи Дневного Ока.

— Ясного дня, соседка! — окликнула её соседка справа — Мирена. — Как ночевали? Брату не лучше ли?

— Ясного дня! — отозвалась Мариэта. — Спасибо, лучше. Лихорадка отпустила. Сегодня Михэ ещё отлежится, а завтра, с помощью Единого, поможет мне пристройку в порядок привести.

— Летнюю кухню? — соседка бросила взгляд на помещение, — хочешь его там поселить?

— Конечно, не в одном же доме с неженатым мужчиной жить? Хоть и брат, да и помолвлен он, но зачем давать повод?

— Правильно! — поддержала Мирена. — Я через оборот-полтора освобожусь, зайду, помогу по-соседски. И Крияну надо спросить, может, она захочет.

— Да не надо, — только сводного отряда кумушек ей тут и не хватало! — Сами справимся потихоньку!

— Брось, втроём мы твою пристройку за оборот отмоем, а одна ты полдня провозишься, — Мирена махнула рукой и скрылась за забором.

Вот так — думала, что соседки только на сплетни способны, а они ей помощь предлагают. Надо скорее обсудить всё с «братом».

— Михэ, через оборот соседки зайдут, помогут прибраться в летней кухне, — с порога начала она объяснять, — я не просила, сами предложили. Откажусь, решат — нам есть, что скрывать, поэтому внимательно слушай. Ты — мой двоюродный брат, сын моей тёти Валеи со стороны отца. Отца звали Деннис. Жил ты в Империи, в Дакре, держал лавку.

— Какую ещё лавку? — возмутился Михаэль. — Потом, меня иначе зовут, я же говорил.

— Но я уже сказала Крияне, что твоё имя Михэ. Прости, но теперь придется мне так обращаться, а тебе — не забывать отзываться. Лавку не хочешь, а чем ты мог заниматься? Работать ты не умеешь, сам сказал. Возьмёшься за корчёвку — все увидят, что к такому труду ты непривычен. Так, хоть, на лавку можно списать. Мол, с детства за прилавком, лопату в руках никогда не держал. Спросить забыла — ты писать и читать умеешь?

От возмущения у мужчины едва дым из ноздрей не повалил.

— Я что, похож на неграмотного? Да я…

— Грамотный, и ладно, — покладисто согласилась женщина. — Кем же ты будешь у нас? Думай быстрее, у нас мало времени.

— Я хорошо оружием владею, — задумчиво проговорил раб. — Мог уроки фехтования давать?

— Кому — крестьянам? Нет, нужно дело, каким простые люди занимаются. Может быть, писарем? Точно! Отец твой с матерью держали книжную лавку, и ты с детства пристрастился к чтению. Когда вырос, тебя взяли писарем и переводчиком в управление местечка. Два языка ты, точно, знаешь.

— Восемь, — поправил мужчина. — Восемь языков — говорю и пишу свободно, еще шесть — с ошибками. Что за местечко?

— Да город это. Местные так называют, обобщённо. Всё, решено, ты — писарь и переводчик. К домашней работе тебя не привлекали, берегли руки и голову.

— Руки понятно, а голова-то причём?

— Мало ли — сорвется, к примеру, бревно, приложит. Работа по хозяйству иногда бывает травмоопасна. Так, не отвлекаемся, — за разговором, Мари положила на кровать вместо тюфяка набитый соломой матрас и принялась застилать его чистой простынёй. — Твои родные все умерли, кроме меня больше никого нет. Твой наруч, уже говорила, вполне сойдет за помолвочный браслет. То есть, дома тебя ждет невеста, свадьба зимой. Пока есть время, ты решил съездить, проведать сестру. В дороге выпил воды из болота, заболел, попутчики тебя обобрали, пока без сознания был, поэтому ты гол, как сокол приехал. Вроде, ничего не забыла.

Мариэта осмотрела дело своих рук — преображенную кровать.

— Сейчас принесу исподнее, надевай и ложись в кровать. Надо, чтобы кумушки тебя больного, да слабого увидели. Имя невесте сам придумай, вдруг, спросит кто, — Мари метнулась во вторую комнату, пошуршала там и вернулась с тонкими нижними штанами и белой, с воротником под горло, рубахой. — Вот, надевай. Сразу не сообразила принести.

— Ещё я чужое исподнее не носил, — возмутился мужчина. — Так лягу, тем более, мы уже выяснили, что не стесняемся друг друга.

— Совсем дурак, да? А ненароком заметит кто, что ты голый? Или ошейник разглядит? Обо мне подумал? Бельё стираное, надевай и ложись. Я пойду обедом займусь да отвары надо проверить.

В раздражении, Михаэль повертел рубаху — да, пахнет свежестью, чистая и незаношенная.

Вздохнув, он переоделся и залез в кровать. Слабость всё еще давала о себе знать, поёрзав минутку, мужчина незаметно для себя уснул.

Мариэта заглянула в комнату и порадовалась, что её головная боль спит, а ошейник надежно скрыт воротом.

Снятые рабом повседневные штаны и рубашка двумя комками валялись на полу.

Точно — аристократ! Все замашки выдают благородного: командует, руками ничего делать не умеет, еще и вещи не бережёт и где попало раскидывает: привык, что за ним кто-то подбирает, да ухаживает.

Единый, спасибо, что внял её просьбе найти дешёвого работника! Но твоё чувство юмора несколько перемудрило — более бесполезного помощника, чем лишенный магии аристократ трудно себе представить.

Соседки явились полным составом — вчетвером!

Конечно, пристройка, в которой раньше была летняя кухня, была отдраена в рекордные сроки, но взамен Мариэте пришлось не только выслушать все новости и сплетни, а также рассказать историю «брата», но и напоить женщин прохладительным отваром. Благо, она заранее догадалась, что придется пригласить помощниц за стол и успела наскоро напечь печенья и приготовить лимонно-мятный отвар.

Посиделки пришлось перенести в дом, так как на улице стало слишком жарко.

Все четверо, по очереди, заглянули в комнату, где спал Михаэль, и сочувственно повздыхали.

— Бедняжка! Повезло ему, что ты зельеварка!

— Жалко, совсем молодой! Сколько ему, ты говоришь?

Ох, про возраст она забыла!

— На шесть лет меня старше, тридцать один, стало быть, — ответила Мариэта. — Бери печенье, Смияда!

— Беру, беру, вкусное, рассыпчатое! Научишь?

— Конечно, научу! — Мари была рада увести разговор в другую сторону.

— Марита, а невеста у него какая? — Крияне зуделось.

— Ну, откуда же мне знать? — улыбнулась хозяйка. — Выздоровеет, расскажет. Только успел сказать, что помолвлен, браслет показать, да и заснул. А еще, что обряд зимой будет.

— Красавчик, хоть и зелёный весь от болезни, — внесла свою лепту Мирена. — Что же, надолго он?

— Выздоровеет, сам решит, — отмахнулась Мариэта. — Один он у меня из родни остался, и я у него — одна. Приехал помочь, да на свадьбу позвать, чтоб хоть один родственник со стороны жениха был.