Страница 37 из 70
— Миш, я отойду… в туалет… — Даже ответ от него ждать не стала, просто встала и ушла. Сразу к выходу.
— Вам не понравилось шоу? Оно же только началось. — Гардеробщик, кажется, искренне расстроен. Какое, к черту, шоу?!
На улице холодно, вечер сильный настолько, что продувает до костей. Прическе конец. Сходила в ресторан с Матвеем. Вот влипла-то. Узнает кто, сплетни год по универу ходить будут. Почему я цепляю к себе фриков?!
— Маша! Маша! Куда ты? Что случилось?!
Вот черт! Ладно, сам напросился!
- Случилось то, что я терпеть тебя не могу! Не выношу просто! Отвали уже от меня! Я не тебя здесь ждала! Понял? Урод! — Ору на него так, что на нас прохожие оборачиваются. Да и пусть. Меня трясет от него, просто трясет!
— Я же… это все для тебя… чтобы ты… Я не… — Он пытается чего-то сказать, лицо какое-то растерянное и такое жалкое, что мне противно.
— Что ты? Что для меня?! Я сказала тебе уже давно, не лезь ко мне, понял? У меня парень есть, я замуж собираюсь. Ясно? Вали уже, придурок долбаный! Никогда даже рядом с тобой стоять не буду!
Набираю воздух в грудь, чтобы продолжить, но не успеваю и слова сказать. Он вдруг подскакивает ко мне, не успеваю отшатнуться и хватает за плечи. Больно!
— Я же люблю тебя! Слышишь! Я все для тебя… это все для тебя! — Трясет так, что в голове шум.
— Пусти! Отвали, мудак! — Пытаюсь вырваться, но он продолжает что-то кричать, не слышу его, перед глазами лицо его безумное и губы, выплевывающие слова, бессвязные слова.
— … убил… ради тебя… все… деньги … ты этого хотела… он тебя… люблю… только ты… всегда…
Где-то гудят машины, кто-то кричит, какие-то люди рядом, кажется… Но я ничего не чувствую, только шум в ушах и еще боль, сильную боль в плечах.
— Пусти, пусти… — дыхание перехватило, мне сложно говорить, сердце стучит где-то в горле. Страшно и больно так, что ноги уже не держат.
Он вдруг отпускает, нет, отталкивает меня, а я теряю опору, падаю на асфальт, резкая боль в ноге.
— Ааа! — Кричу, нет, хриплю, холодный воздух внутри, кашляю, пытаюсь встать и не могу. Больно! Как же больно!
— Девушка, девушка, вы как? Вы в порядке?
Какой-то человек пытается поднять меня, но я не могу встать, нога болит, руки, руки трясутся, не слушаются.
Меня все-таки поднимают с асфальта, боюсь посмотреть вперед, боюсь снова увидеть это безумное лицо, глаза с таким отчаянным блеском, мне страшно, очень страшно. Пытаюсь успокоиться, меня кто-то поддерживает за пояс, я практически вишу на каком-то человеке. Хочу встать на ноги сама, но не получается, одна нога словно короче другой. Каблук, я сломала каблук, когда падала, это странная мысль в голове. Очень странная.
— Не волнуйтесь. Этот парень убежал, он вам что-то сделал? Вызвать полицию?
Мотаю головой, смотрю по сторонам, рядом валяется моя сумочка, там телефон. Телефон. Варя.
Я увидела их сразу, как только такси повернуло к дому. Две высокие фигуры у будки охраны и машина рядом. Машина-то зачем? Я и так дойду. То есть доковыляю, каблук и правда сломан, но это неважно. Важно, что я здесь, что доехала, наконец. Пока в такси сидела, успокоилась немного, даже Барсукову успокоила. Я когда позвонила, напугала ее, наверное, сильно. Очень сильно, раз Никита забрал у нее трубку и сразу же спросил, где я. Толком сказать ничего не могла. Хорошо охранники ресторана ему все объяснили и такси для меня вызвали. А еще полицию предлагали вызвать. Ну уж нет, обойдусь сегодня без ментов.
— Идти можешь? — Даня оказывается рядом с такси, как только машина остановилась у шлагбаума. И не дожидаясь ответа, осторожно, за руку, вытаскивает меня из салона. — Маш, посмотри на меня!
Я не знаю, как он тут оказался, может, у Айса был, когда я Варе звонила или только что приехал, но мне не очень хочется, чтобы он смотрел на меня такую. Жалкую, напуганную, со спутанными волосами, в грязном пальто… Но он словно не видит всего этого, держит меня за плечи, прижимает к себе.
— Ты как? — голос глухой, чужой какой-то, не Данин.
— Каблук сломала! — Бормочу в ответ. Тут холодно, ветер сильный, пронизывающий до костей, прижимаюсь к нему, чтобы согреться. — Эй! Ты чего?
Оказываюсь вдруг в воздухе, машу руками. Ого! На руки меня поднял, несет куда-то.
Чуть не крикнула «отпусти», но вовремя одумалась. Пускай! В шею теплую ему носом уткнулась. Хорошо…
Он усаживает меня на заднее сидение ледневского вольво. Сам сел рядом с Никитой. Тут ехать-то две минуты от шлагбаума до подъезда… но они почему-то все равно машину пригнали.
Ник остановил тачку прямо у подземного лифта. Сама из машины не выхожу, может, Рыжий меня еще до лифта донесет? И точно! Жаль, тут всего пару шагов, даже устроиться поудобнее на его руках не удалось. Никогда не думала, что он поднять меня сможет, тощий ведь, как жердь.
В лифте стою, прижавшись к Дане, Леднев рядом, на нас не смотрит. Никто так и слова не произнес, пока ехали, зато как только двери лифта раскрылись…
— Машка, господи, Маша! Что с тобой? Ты жива? Что он сделал?!
Барсукова стоит у открытой двери, на ней лица нет. Не думала даже, что она так сильно за меня беспокоится.
Мы сидим на кухне Айса, Варька уже раза три, наверное, спросила, нужно ли мне еще что.
— Плодов, значит. — Айс стоит у окна, скрестив руки на груди, мрачно смотрит на меня, как будто обвиняет в чем-то.
— А я-то в чем виновата? Это он на меня набросился…
— Гарем из мужиков собрала вокруг себя. — Он явно не слышит, что я говорю. — Ты же вроде как с Савельевым встречаешься.
Блин! Я пострадавшая, а теперь еще оправдываться приходится. Что за фигня вообще?!
— Коньяк есть? — Краем взгляда вижу, как скривился Рыжий. Он трезвенник убежденный, его бесит, когда я пью. А я не выношу его сигареты и что он там еще курит!
Варя вытаскивает из бара «Хеннесси». Ну вот, уже лучше.
— Я вообще не знала, что это он! Да в жизнь с ним не пошла бы никуда! Я думала, это Матвей так прикалывается, цветы присылает.
Делаю большой глоток коньяка, чувствую, как тепло по телу разливается. Я сижу, закутавшись в большой белый банный халат, волосы мокрые до сих пор. Зато точно в безопасности, как бы зло на меня не смотрели Ник с Даней.
— Рассказывай, Маш. Все с самого начала. Что произошло.
— Да что рассказывать-то? Больной он, придурок! Я всегда подозревала, что у него с головой не в порядке. А ты, — поворачиваюсь к Барсуковой, — говорила, что он хороший, замутить еще с ним предлагала.
— Точно гарем собрала, — это уже Рыжий из угла голос подал. Хотела ему что-то едко сказать, но сдержалась. Все-таки на руках меня нес. Мог и саму ковылять заставить. С него станется.
— Никого я не собирала. Мишка с прошлого года на нервы действует, ходит вокруг меня, но раньше никогда так себя не вел, да он пальцем до меня боялся дотронуться. — Поежилась, как от озноба, вспомнила, как тряс меня, до сих пор перед глазами губы его выкрикивающие какой-то бред.
— Что именно он сказал? — Айс снова вернулся к своему допросу. — Это важно, Маш.
— Да я толком не разобрала даже. Наорала на него, сказала, чтоб отвалил, что…, — тут затыкаюсь, Даня рядом.
— Что?
Ладно, все равно он знает об этом.
— Сказала, что у меня парень есть и я … замуж за него хочу.
Ну вот, сказала. Боюсь даже посмотреть на Рыжего, хотя он сам вчера дал понять, что ничего у нас нет и не будет.
— А потом?
Черт! Леденев тот еще гад, все, что ему надо, из человека вытащит!
— Потом он схватил меня за плечи, начал трясти, кричал что-то… Что любит меня, что все для меня, деньги… И еще сказал, что убил… Это я вообще не поняла, кажется, не в себе он был.
— Кого убил? — Даня подошел ближе, сел рядом на стол. — Что он еще сказал, Маш?
— Да ничего вроде. — А самой обидно. Мог бы и пожалеть меня. Все-таки не зря они с Айсом друзья, истуканы бездушные!
— Может, тебе врача вызвать, а, Мань? — Барсукова смотрит на меня жалобно. Ей явно по фигу, что там мне этот псих больной наговорил.