Страница 32 из 70
Первым вскакивает Леха, быстро спихнул с колен девчонку, сразу за ним Айс. Ну потом уже и все остальные прибежали.
Выглядываю из-за плеча Морозова. На бильярде я сегодня не поиграю! И не только я. На столе лежит, развалившись Глеб. Он здоровый парень, выше Лехи, почти как Даня, только шире Рыжего раза в два, наверное. Как он оказался на столе непонятно, но сукно распорото, а по полу валяются несколько бильярдных шаров, кажется, при падении они разбили какие-то бутылки и еще что-то, вроде вазу.
— Ну вы и придурки! Какого хрена? Напились опять?! — Леха вот-вот заорет, но я его понимаю. Ему ж со всем этим дерьмом теперь разбираться.
— Маш, аптечку принеси, она на стенке слева в шкафу. — Неожиданно. Надо же, Рыжий соизволил обратиться.
И через секунду понимаю, с чего это вдруг такая честь именно мне. Да просто я ближе всех к этому шкафу стою.
Пока приводили в порядок Глеба, он умудрился себе еще и руку поранить, собирали осколки, несколько раз столкнулась с Рыжим. Ведет себя вежливо, не игнорирует как обычно. Видимо, не знает, как я его Луизу отшила.
— Ну что, может, спать? — Леха призывно смотрит на меня, его девица куда-то испарилась еще полчаса назад, когда Глеба укладывали на диван и собирали мусор. Никто особо не усердствовал, все равно завтра утром клининг прибудет.
Мы сидим на первом этаже большого дома, настроение на нуле. Я трезвая, злая и у меня перед глазами все время маячит Луиза. Вся такая хорошая и правильная, со мной выяснять ничего не стала, просто больше не лезет, но и не игнорирует демонстративно. Ну прям сама доброжелательность и милота. Тошнит просто! Ладно, война только начинается!
— Я чай заварила, кто будет? — Она спрашивает у всех, но я вижу, что все ее внимание на Дане. Тот молча кивает головой.
Все и правда разошлись, я даже не заметила, как люди уходили, некоторые спят в доме. А сейчас в гостиной Никита с Варей, но у Барсуковой уже глаза слипаются, а еще Леха и Галя с Морозовым.
— А помнишь, как ты в школе на гитаре играл, Дань? — Расставляет перед нами чашки, большой чайник уже стоит на столе. Вся посуда явно из очень дорогого сервиза. Мама была помешана на домашней утвари, говорила, мне приданное готовит, вот и покупала иногда очень дорогие для нас вещи.
Так, стоп! У нас Рыжий еще и играть умеет? Никогда не говорил об этом, да и никаких гитар или балалаек я в его хибаре не видела. Не сказать, конечно, что я особо осматривалась, я ж там жить не собиралась…
Обвожу взглядом подуставшую компанию, похоже, никто не удивлен. Да, Дрыща здесь знают куда лучше, чем я. Так погрузилась в свои мысли, что очнулась, лишь услышав первые аккорды. И сразу вздрогнула.
Я знаю эту песню. Единственную песню, которую не просила Даню выключать, когда бывала у него. У нас с Рыжим не совпадает все, музыкальные вкусы тоже, но там такие слова, что даже я…
— Голос твой затих, растворяясь в ночи,
Ты исчезла во мгле, словно пламя свечи.
В моих снах нету слез, в них я рядом с тобой.
Просыпаюсь в бреду, пусто рядом со мной…
Он поет так, что у меня внутри все сжимается. Как красиво! Какой же у него голос, очень глубокий, немного грустный. И он точно чувствует, что поет. Почему я этого не знала?! Почему я вообще ничего о нем не знаю?
… - Я молился на тебя, я смотрел в твои глаза,
Словно звезды в небесах мне сияли они.
Дарят свет они не мне, я остался в тишине,
Только в доме моем смех до сих пор твой звенит…
Он больше ничего не спел, как его Луиза ни упрашивала. Молча отдал ей гитару и ушел спать. На меня так ни разу и не взглянул, пока пел. Но я была уверена, пел он для меня.
Глава 29. «Никита не говорил, куда Дрыща дел»?
— Значит, сегодня у нас еще «Русский язык и культура речи», потом «Мультимедийные технологии» и лекция по «Связям с общественностью». Как думаешь, Барсукова, может, мне в пиарщицы податься? Я слышала, им платят больше, чем журналистам.
— Серьезно?! Ты же отказывалась от работы принципе, Маш. Ой, а хочешь я у Никиты поспрашиваю? Тебе надо резюме составить и …
— Шутка это, шутка! Я пока не так нуждаюсь, чтобы искать работу. И вообще у меня парень есть, очень состоятельный, сама знаешь!
Мы идем по коридору с первой пары, по английскому. У нас новый препод, ни слова по-русски за полтора часа не произнес, чую, весело будет. Ему около тридцати, красивый стройный брюнет, к своему предмету относится как к основному. Вчера одна с филологического решила с ним на паре пофлиртовать, так потом подружки ее какими-то успокоительными пытались накачать. Довел дуру до истерики. В общем придется что-то придумывать, на первом курсе еле проскочила, но сейчас вряд ли удастся.
— Матвей вернулся? — спрашивает Барсукова.
Он ей не нравится, что бы она ни говорила. Я съехала от них с Никитой почти две недели назад, заново обживаю собственную квартиру после ремонта. В полном одиночестве. Леха все понял после вечеринки и звонить перестал. Иногда видимся в универе, здороваемся как старые приятели, иногда даже вместе обедаем в буфете. В их компании я уже практически своя. Но больше времени я, конечно, с Варей.
Матвей еще не вернулся, иногда звонит, вот вчера сказал, что вернется в начале октября. Что-то там в Питере у него случилось, надо дела какие-то свои утрясти. Да без проблем, не то что бы я скучала по нему, но уже хочется определенности. И денег. И статуса.
Папа пока деньги исправно переводит, но чувствую, что недолго уже осталось. Приезжал тут на днях, посмотрел квартиру. Говорит, что придется закрывать пекарню, Только распродав все, можно будет погасить кредиты и то не все.
Когда с Савельевым вчера разговаривала, намекнула ему прозрачно, что деньги заканчиваются, а статус его девушки требует определенных вложений. Вроде как согласился, но быстро ушел от темы. Зато вечером пришел курьер с цветами. Большой красивый букет. Не такой, конечно, как Айс Барсуковой однажды подарил, но вполне приличный. В вазу легко поместился и пахнет хорошо, но не слишком сильно. Правда, в карточке ничего не написал, она вообще пустая оказалась. Ну и ладно! Хоть какое-то внимание.
— Нет, он не вернулся и не планирует в ближайшее время, — говорю Барсуковой. — Знаешь, вчера цветы прислал, красивые. Симпатичный такой букетик.
— А когда возвращается? — Варьку, похоже, не впечатлили мои слова про букет.
— Недели через две-три примерно. А чего спрашиваешь?
— Мне просто странным кажется, что он так надолго уехал. Нет?
Меня немного начинает раздражать этот разговор, но и ругаться с Барсуковой не хочу, она, конечно, тот еще эксперт в отношениях!
— Нет, Варь, не удивляет, он — человек бизнеса, у него магазины во многих городах. И вообще расстояние укрепляет отношения, а то, что ты от Айса почти не отходишь, как и он от тебя, вот это неправильно! Вы можете скоро надоесть друг другу!
Дальше спорить не стали, началась новая пара. Сижу, слушаю, что «нормативный аспект отражает правильность речи, то есть соблюдение норм литературного языка…»
Читает какая-то седая рухлядь с кафедры стилистики русского.
— Вот на хрена нам все это? — Шепчу Барсуковой, та, молчит, но старательно записывает весь этот бред в тетрадь. — Ты посмотри на эту перечницу! Она же что такое Интернет даже не знает. Пусть сучкам с филологического головы забивает. Мы тут при чем?!
— Это очень важный для тебя предмет! — Поворачивается, наконец, ко мне. — Мань, ты же через слово материшься, вот как ты собираешься со своим Матвеем общаться, а?
Чуть в голос не заржала! Все-таки Барсукова — то еще чудо.
— Ему, что, профессор филологии в кровати нужен? Варь, я очень метко и точно выражаюсь. Ты сама об этом много раз говорила. И ни один парень, с кем я встречалась, ни разу…
— И Даня тоже?
— Я с ним не встречалась, я с ним спала. И вообще, он тут при чем?!
Настроение сразу испортилось, сижу молчу, тупо записываю лекцию, даже не пытаюсь понять, что пишу. Мысли совсем не здесь.